Контрразведка. Охота за кротами - Анатолий Терещенко

Надо отметить, что новый замполит подполковник Мурзин тоже помог оперативнику в вычислении потенциального преступника. Об этом человеке у Николая остались самые добрые воспоминания.

Накануне очередных учений с выездом на Хаймашкерский военный полигон Стороженко решил провести операцию по дезинформации. Доложил начальству, но оно почему-то молчало, по-видимому, не желая брать на себя ответственность в даче санкции, а может, по другим причинам.

Тогда все свои действия Николай согласовал с командиром полка. В ствол 152-миллиметровой гаубицы умельцы вбили бревно, сварили металлический каркас, сшили брезентовый чехол — получилось орудие непонятного калибра. Цель — приманка для чересчур «любопытных». Протянули эту «каракатицу» до полигона и обратно. Получен был неплохой результат. По данным венгерских контрразведчиков, на приманку попались несколько иностранцев, которых друзья серьезно подозревали в причастности к агентуре противника.

За успехи в работе по делу оперативной проверки и предотвращению измены Родине руководство Особого отдела КГБ по ЮГВ представило материалы в Москву о награждении старшего лейтенанта Стороженко медалью «За боевые заслуги». Скоро в отдел пришла телефонограмма о том, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1971 года он награжден этой правительственной наградой. Медаль привез в гарнизон заместитель начальника Особого отдела КГБ по ЮГВ полковник Кузнечиков. Командир полка построил на плацу личный состав, где в торжественной обстановке и была вручена Стороженко награда.

* * *

Через год Стороженко перевели в соседний гарнизон на капитанскую должность. Он приступил к работе в мотострелковом полку, но тоже на границе с Австрией в городе Сомбатхее. Начальник так и сказал:

— Ты у меня специалист по приграничью. Сам бог велел принять такое хозяйство…

В новом полку теперь у него был напарник — старший лейтенант А. Танцура. Вдвоем работать было легче. Здесь тоже установились теплые деловые и личностные отношения с местными пограничниками и командованием полка.

Во время изучения оперативной обстановки внимание Николая привлекли бывшие советские гражданки, вышедшие замуж за иностранцев. Одни из них были разведены, другие зарегистрировали новые браки и мотались по заморским городам и весям. Естественно, ими не могли не заинтересоваться западные разведслужбы.

Одна особа привлекла внимание капитана Бодрова, который познакомился с ней случайно. Стали встречаться, дело дошло до постели. Она жила в роскошном особняке, купленном новым мужем-американцем. Зная, что Бодров — москвич и может уехать в столицу, она, по всей видимости, не без подсказки мужа или его «друзей» крепко «ухватилась» за офицера.

«Неожиданный» приезд супруга, встреча с ним и особенно беседа так напугали донжуана, что тот прибежал к контрразведчику. Он долго умолял оперативника не докладывать об амурных похождениях командованию. Решили поиграть с американцами. Для этого подключались специалисты из Будапешта и Москвы…

В Сомбатхее Николай получил самое звездное звание — восемь звезд капитана, — которое обмыли с друзьями-коллегами россиянами и венграми.

Глава четвертая

Место службы — Лубянка

Первая ступень всякого творчества есть самозабвение.

М. Пришвин

Время летело быстро. Хотя философы и говорят, что оно имеет только направление, не имея ни начала, ни конца. Время произошло от времени.

Весной 1974 года в гарнизоне работала инспекторская проверка, учиненная Центром. Представители 3-го Главного управления КГБ остались довольны работой капитана Стороженко и предложили должность в столице. Николай дал согласие.

Военно-транспортным самолетом его доставили на военный аэродром Чкаловский. Речь шла о «сватанье» — беседе с недавно назначенным начальником военной контрразведки генерал-лейтенантом Николаем Алексеевичем Душиным.

«Так вот она какая, Лубянка, внутри! — удивился Николай, поднимаясь на седьмой этаж дома № 2. — Сколько интересных событий здесь происходило — и героических, и кровавых!»

Сначала с ним переговорил начальник отдела, затем его заместитель. После этого направили в приемную, где пришлось ожидать свидания с шефом около часа. И вот порученец предложил зайти в кабинет.

Встретил капитана Стороженко высокий горбоносый генерал с «гакающим», как ему показалось, южным говорком. Сначала подумалось — не земляк ли? Николая поразили размеры кабинета.

«И зачем ему такое футбольное поле?» — невольно промелькнуло у Николая. Беседа началась с дежурных вопросов: какие дела и сигналы вел, имелись ли негласные помощники из числа старшего офицерского состава, в чем заключались особенности оперативной обстановки в гарнизонах, что закончил. В конце спросил об увлечениях…

Отвечал Стороженко достойно, хотя несколько и волновался — с начальством такого уровня, тем более, как говорили, проработавшего в аппарате ЦК КПСС, не встречался. Коварно-неожиданный вопрос последовал в завершающий момент разговора.

— А вы справитесь, если дадим вам в обслуживание Главное управление кадров Минобороны СССР?

Офицер по-армейски коротко отчеканил.

— Должен. Справлюсь, товарищ генерал!

Это была его ошибка. Но он, пришедший из войск, не понимал никаких подтекстов, не владел эзоповщиной, не знал «бархатного» языка — говорил прямо, как думал. А как думал, так бы и делал. Ответ по форме не понравился вчерашнему зам. завсектором ЦК КПСС. Беседа закончилась. Генерал скривился, потом чмокнул губами и отправил капитана к кадровикам. Куратор отдела по кадрам подполковник Федин принял его через несколько часов:

— Что же ты, пацан, подвел меня? Как ты ответил Душину на предложение принять ГУК?

Непонятно, чего было больше в этом наскоке кадровика — страха за свою репутацию или сопереживания за фиаско оперативника, — на голом месте поскользнулся. Однако, к его чести, он тут же стал инструктировать «провинившегося», что надо было сказать дипломатично: постараюсь оправдать ваше высокое доверие мне, а поэтому приложу все свои силы, чтобы с помощью старших товарищей побыстрее освоить вверенный мне объект.

— Ну что же, поеду снова в ПрикВО, — ответил Стороженко.

— Не горячись. В тебе что-то генералу понравилось.

— Я не девица, чтобы нравиться мужику, — выпалил с досадой Николай.

— У-у, хохол упрямый. Спрячь горячность. Все будет нормально…

Через двое суток после «сватанья» на Лубянке Стороженко вернулся в полк, который ему стал еще дороже.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});