Деметра - Андрей Ливадный

Растение размножалось…

Инсект, чей хитиновый панцирь оказался пробит в трех или четырех местах, дико заверещал и, уронив автомат, метнулся наружу.

Антон, наблюдавший эту сцену словно в полусне, перестал плакать, глядя вслед убегающему насекомоподобному созданию.

Весь внутренний двор древней цитадели уже был полон проникшими через пролом инсектами. Одни из них облепили дымящийся остов поверженного автоматными очередями промышленного робота, другие с опаской осматривали стройные насаждения металлических кустов, третьи уже приступили к мародерству, обшаривая в поисках вожделенной добычи близлежащие помещения.

Их однорукий предводитель в окружении части отряда как раз заглядывал в трещину, которая образовалась в обшивке посадочного модуля, когда во двор с криком выскочил атакованный растением инсект.

Никто не видел, что случилось с ним внутри здания, но весь отряд мгновенно насторожился, каждый бросил свое занятие и замер, уставившись на раненого сородича.

Пробежав несколько десятков метров, тот вдруг зашатался, бешено замолотил по воздуху верхними конечностями и упал, отчаянно извиваясь.

Внезапно из-под его балахона потекла какая-то жидкость, и оттуда на свет выбился осклизлый клубок серебристых нитей.

Крики опрокинувшегося на спину существа мгновенно стихли. В гробовой тишине он с усилием приподнял свою голову, в немом изумлении взглянув на десятки тонких серебряных проволочек, прущих наружу из всех частей его тела, потом вдруг вскрикнул, несколько раз конвульсивно дернулся и затих.

Через минуту на том месте остался лежать лишь закутанный в мешковатый балахон хитиновый панцирь, окруженный плотными зарослями развившейся прямо на глазах изумленных наблюдателей металлической паутины…

Не в силах выдержать подобного зрелища, не понимая чего нужно бояться больше – насекомоподобных тварей или оккупировавшего здание растительного паразита, Антон в горячечном полузабытьи выполз из темного прохода.

У него больше не было сил даже на то, чтобы испытывать элементарный страх.

Впервые с момента катастрофы на борту «Терры» ему стало по-настоящему все равно – будет он жить дальше или умрет прямо здесь, на холодных и шероховатых каменных плитах.

Так или иначе, но проползти он смог лишь несколько шагов. Спасительная тьма обрушилась на полумертвого мальчика. Он потерял сознание.

ГЛАВА 3.

ЧЕРНЫЙ АНГЕЛ.

Отряд инсектов, несколько поредевший, но зато обремененный новой поклажей в виде бесценной добычи, которая состояла из нескольких порядком проржавевших автоматов, десяти непочатых цинков с патронами и множества электронных блоков аппаратуры, с корнем выдранных из приборных консолей посадочного модуля, покинул стены разграбленной цитадели и углубился в лес.

Четверо ползущих на четвереньках инсектов, занимавших позицию в середине строя, несли на своих спинах сорванную с петель пластиковую дверь, к которой кусками изолированного провода были грубо прикручены два человеческих тела.

Это были капитан Белгард и Антон.

Капитан не приходил в сознание с момента жесткой посадки модуля, и инсекты, которые грабили покореженный корабль, нашли его пристегнутым к креслу.

Антон, впавший в беспамятство от ужаса и безысходности, временами приходил в себя, но разум мальчика упорно не хотел возвращения в эту страшную реальность. Ему всерьез угрожала опасность комы – этой самой крайней реакции травмированного организма на запредельные потрясения…

Инсектов, которые передвигались достаточно медленно, не заботило здоровье и моральное состояние двух пленников. Они были злы и устали от долгого перехода, непредвиденной задержки и тех опасностей, которым подверглись в стенах древнего человеческого сооружения. Рядовым членам этой разношерстной банды хотелось одного – добраться живыми до ближайшего города, где они смогут обменять полудохлых пленников на что-нибудь более ценное, например, на еду или оружие.

Однорукий инсект, двигавшийся во главе отряда, придерживался несколько иного мнения относительно судьбы двух захваченных людей. У него оказалось достаточно сообразительности, чтобы увязать присутствие двуногих с крушением странного летательного аппарата. Он всерьез надеялся, что получит гораздо большее вознаграждение от заинтересованных в информации Высших Инсектов, чем от тех, кто скупает мясо и рабов на рынках.

* * *

Антон в какой-то бессчетный раз медленно приходил в себя, и окружающий мир возвращался к истощенному мальчику, проступая сквозь плавающую у глаз пелену стертыми, нерезкими очертаниями предметов и отвратительным кислым запахом, от которого мутило желудок.

Теперь Антон был твердо уверен, что именно так пахнет страх…

Он возвращался в реальность ненадолго и не по своей воле. Обычно ему хватало одного беглого взгляда вокруг да ощущения мерно покачивающейся под ним спины вонючего насекомого, чтобы его разум вновь провалился в спасительное забытье…

Однако эти страшные минуты просветления, когда он выплывал из омута беспамятства, отпечатывались в его памяти липкими слайдами неизбывного страха, отвращения и неприятия того мира, что так навязчиво вторгался в его жизнь, окончательно ломая и без того хрупкий детский разум.

Если это был сон, то ему срочно нужно проснуться, если страшная сказка, то пусть она наконец кончится… Если…

Отряд шел…

Мерно покачивалась хитиновая спина…

Мерзкий запах лез в ноздри, и от него выворачивало голодный желудок…

Ребра пластиковой двери врезались в задеревеневшее тело, а под проволочными путами руки и ноги нестерпимо горели…

– Мамочка… – отчаянно шептали растрескавшиеся, пересохшие губы.

Антон не знал, что с того момента, как их модуль огненным шаром рухнул на эту страшную планету, прошло меньше двух суток. Он вообще потерял какое-либо представление о времени.

Отряд инсектов пересек лес, форсировал реку и вышел на равнину.

Мимо проплывали очертания каких-то безнадежно разрушенных временем построек, выполненных из черного материала, похожего на полированный пластик… Здания хоть и пострадали от времени, но все еще хранили на себе печать величественной, вдумчивой и какой-то печальной красоты…

Тут не было острых углов и ломаных линий. Плавные волны застывшего материала лениво текли к серым осенним небесам, витиеватые спирали шириной в десятки метров медленно закручивались в развязки дорог, кое-где на овалах террас виднелись голые ветви деревьев…

Все это было больше похоже на мемориальное кладбище величиной с целую планету, чем на руины. В мрачной гармонии черного города чувствовалась обреченность, и Антону хотелось кричать от этих картин…

…Где-то в серых небесах внезапно послышался монотонный стрекочущий звук, и у мутного горизонта сквозь пелену моросящего дождя проступили контуры трех приближающихся точек.

Хитиновые спины взволнованно зашевелились. Вокруг Антона, который как раз снова пришел в себя, раздались злобные лязгающие звуки, скрежет и шипение. Все это смешивалось со стрекотанием падающих из поднебесья машин, и помутившийся разум мальчика воспринимал лишь общий суматошный шум, в котором трудно было отличить рокот вертолетных моторов от металлического лязга затворов, звуков чужой речи и скрипа взводимых арбалетов…

Стремительные машины с оглушительным ревом пронеслись над самой землей, разметав отряд инсектов, как порыв осеннего ветра разбрасывает кучу пожухлых сморщенных листьев. Звонко взвизгнули спущенные тетивы арбалетов, и вслед удаляющимся летательным аппаратам просвистели стрелы с тяжелыми начиненными взрывчаткой наконечниками…

Полумертвый мальчик, широко раскрыв глаза, безумным взглядом провожал силуэты трех вертолетов.

Готовый вырваться крик застрял где-то в пересохшем горле.

Ему показалось, что за прозрачными колпаками кабин он успел разглядеть хмурые человеческие лица!

Он не мог бежать, кричать или звать на помощь…

Он лишь обреченно смотрел вслед удаляющимся машинам. Они улетели…

Где-то далеко раскатисто ухнули взрывы упавших стрел…

* * *

– Внимание, база, докладывает борт ноль-ноль-два, повторяю: ноль-ноль-два… – Сержант Шевцов поправил дугу коммуникатора, сильнее прижимая наушник, чтобы можно было хоть что-то расслышать сквозь басовитый рокот моторов и свист рассекающих воздух лопастей. Холодный ветер с воем врывался в кабину через открытый проем двери, где за треногой крупнокалиберного пулемета с невозмутимым видом застыла сгорбленная фигура Дугласа.

– Ноль-ноль-два, слышу вас… – донеслось сквозь треск помех, – на связи…

– Вижу отряд противника, предположительно та самая банда, что разграбила наши посты у гаммы-четыре… Численность около восьмидесяти голов… – Сержант привстал, схватившись одной рукой за вертикальную стойку, а другой по-прежнему прижимая к уху дугу коммуникатора, и выглянул вниз, где по широкой улице древнего города разбегались, занимая всевозможные укрытия, фигурки инсектов. – Я хочу сделать их, лейтенант!.. – сквозь зубы выдавил он в микрофон коммуникатора.