Боги подземелься - Геннадий Дмитричев

Однако, несмотря на авторитет колдуна, мало кто разделял его мнение, свято чтя завет предков хранить шар, как жизнь своих детей. Многие считали его одушевлённым.

Однажды Бор заметил, что внутри шара произошли изменения. Сначала подумал, что это ему только померещилось — слишком уж долго, неотрывно, смотрел на него. Однако, через некоторое время, убедился в своей правоте. Внутри появилась жидкость, чего раньше не наблюдалось. Стенки как будто стали прозрачней. И ему показалось, что шар чуть изменился в цвете.

С этого момента вождь почти не покидал своей пещеры. Им, неожиданно, овладело беспокойство: "А вдруг колдун прав и этот непонятный предмет принесёт несчастье племени?!"

Когда шар был "мёртв", его берегли, ему поклонялись. Люди чувствовали себя более или менее спокойно, как будто находились под его защитой. Но сейчас, когда шар ожил — а в этом уже не приходилось сомневаться — кто знал какие сюрпризы он мог преподнести?!

Бором овладело ещё большее беспокойство, когда заметил внутри червячка, который шевелился, — был явно живой.

"Не дитя ли это того самого дракона?! — думал он. — Согласно легенде, чудище было хитрое и коварное и могло обмануть людей и подсунуть нам своё яйцо. А ведь этот шар и впрямь похож на яйцо!"

Беспокойство вождя переросло почти в панику, когда увидел, что у червяка появились нечто похожее на голову и хвост. Он готов был уничтожить яйцо, тем более к этому подталкивал колдун Шер, но что-то останавливало…

Когда Бор дотрагивался до стенок шара, ощущал теплоту, какую раньше не испытывал. И ещё он чувствовал, что необычный камень как будто стал мягче. Теперь вождь не сомневался, что это чрево, в коем, непонятно как, зародилась и развивается жизнь. Но чьё чрево и чья жизнь?! Может быть, эта жизнь — погибель человечества! А возможно… спасение!? Да, именно эта мысль останавливала его от уничтожения шара.

Чем больше размышлял Бор, наблюдая, как внутри искусственного чрева ворочается что-то непонятное, тем больше крепла уверенность в том, что предки не зря оставили и завещали хранить этот предмет. В предании ясно говорилось: рано или поздно люди вернутся в "Светлый мир". Но должен быть кто-то, кто выведет их туда. Так, может быть, этот кто-то зарождается на его глазах?!

А между тем зародыш развивался. Уже чётко вырисовывалась головка, стали видны ножки и ручки. Да, несомненно, — это был человек! Весть о происходящем чуде облетело всё стойбище. Люди радовались как дети. Но чем больше радовались они, тем больше мрачнел колдун. И это было непонятно Бору. Зная злобный характер Шера, вождь не отходил от шара, опасаясь за его сохранность.

Прозрачные стенки шара стали такими мягкими, что Бор удивлялся, как они ещё сохраняют форму. При желании он мог бы проникнуть рукой внутрь, но интуитивно чувствовал, что ещё рано.

Ребёнок почти сформировался. Да, это уже был не эмбрион, а готовый родиться человек. И, наконец, пришло это время. Шар постепенно начал оседать и скоро потерял первоначальную форму. Бор понял, что пора. Он не раз принимал роды и знал что к чему. И пусть этот случай был не совсем обычным, вернее совсем необычным, вождь считал, что различия будут небольшими.

Так оно и случилось. Когда младенец оказался в руках Бора, и его осветило зарево костра, все, кто находился в пещере и вне её, в первый момент замерли от восторга. Даже колдун, наблюдавший за всем с явным неодобрением, издал звук, схожий с невольным восхищением.

Новорождённый походил на других человеческих детёнышей, и одновременно отличался от них. У него была светлая кожа, светлые волосы, голубые глаза. Вождь держал на руках чудо-ребёнка и смеялся. Он понял, что предание о "Светлом мире" вовсе не выдумка. Пришёл конец их безрадостной жизни!

Ребёнок залился громким захлёбывающимся плачем. Это вызвало новую бурю восторга. Среди всеобщего ликования никто не заметил, как встал и вышел из пещеры колдун, злобно сверкнув глазами и что-то пробормотав.

За мальчиком, появившемся "на свет" столь необычным образом, ухаживали чуть ли не всем племенем, принося в пещеру вождя щедрые дары и самое дорогое, что у кого было. Наверное, поэтому он рос крепким и смышленым, во многом обгоняя своих сверстников. Но ничем особым не отличался от них. Со временем волосы его потемнели, и только цвет глаз оставался удивительно светло-голубым.

Имени ему так и не дали, считая, что любое человеческое имя будет недостойно чудотворного ребёнка. Все называли его просто "Он", и сразу было понятно о ком шла речь.

Главным воспитателем и учителем естественно стал Бор. Однако, наблюдая за своим воспитанником, вождь чувствовал лёгкое разочарование. Чего Бор ожидал от мальчика и сам толком не смог бы объяснить. Чем взрослее становился "Он", тем меньше вождь его понимал. Однажды случилось совсем уж что-то непонятное. Ученик вождя назвал сам себя.

— Меня зовут Хьюз, — заявил мальчик.

Что означало это имя? Откуда оно взялось? Никто из людей не носил такого странного имени.

— Хорошо, — сказал Бор, — мы будем так тебя называть. Но скажи, кто дал тебе это имя?

Мальчик на секунду задумался, но на вопрос не ответил, упрямо повторив:

— Меня зовут Хьюз!

Вождь понял, что ещё рано что-то требовать от него, слишком уж мал тот был.

Хьюз не переставал удивлять своего наставника. Бор твёрдо помнил, что не рассказывал Хьюзу легенду о "Светлом мире". От кого он её услышал, так и осталось загадкой. Только однажды тот опять заявил вождю:

— Я там был…

Конечно, в другой ситуации, эти слова можно было отнести за счёт богатого воображения Хьюза. Но Бор почувствовал, что здесь не только одно лишь воображение…

С этого момента вождь более внимательно стал присматриваться к своему воспитаннику, пытаясь связать воедино то, что говорил Хьюз. Но пока это ему плохо удавалось; слишком уж мал был мальчик и из его несвязанных рассказов пока мало что можно было понять. Но вождь надеялся, что рано или поздно Хьюз вспомнит всё!

А между тем мальчик изменился. Меньше стал проводить времени со сверстниками. Всё чаще Бор заставал его сидящим у костра, задумчиво смотрящим на огонь. Вождь не мешал, считая, или вернее надеясь, на то, что Хьюз, в конце концов, вспомнит свою прежнюю жизнь, и тогда… Но что будет тогда, он ещё плохо представлял.

Однажды он вошёл в пещеру и опять застал Хьюза сидящим у костра. Подросток взглянул на своего учителя и сказал:

— Мне снятся странные сны.

Вождь присел рядом.

— Расскажи мне о них.

— У меня был другой учитель, — начал Хьюз. — Его звали…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});