Оцелот выходит на охоту - Лариса Логинова

– Твою мать, – зашипел я, не глядя хватая кота за голову. – Больно же!

В ответ послышалось недовольное: «Мяу!», а отчаянные попытки освободиться заставили меня всё же открыть глаза. Сложно продолжать спать, когда тебя кусают и бьют когтистыми лапами.

Я бросил взгляд на часы – 5.30. Зашибись! Кот, которого я уже отпустил, удирать не спешил. Он нагло ухмылялся, пялясь на меня зелёными глазищами. Издевается, гадёныш.

– Ну, и какого хрена? – поинтересовался я у него.

– Мяу! – заявил кот в ответ и тут же снова куснул меня за палец.

– Паразит ты, – усмехнулся я, потянувшись за лежащими на тумбочке сигаретами.

Самая сладкая, самая вкусная первая утренняя затяжка, и сколько бы лет ты ни курил, она всё равно в кайф. Всё так же легко и приятно чуть кружится голова, это длится недолго, но…

Но моих сигарет на тумбочке не было.

– Твоя работа? – спросил у кота, продолжающего терзать руку.

– Мяу! – издевательски протянул в ответ питомец.

– Ну и зачем? Кто тебя просил? – тяжело вздохнул я, осознавая, что кот лишил меня этой затяжки: первой, полусонной и офигенной. – А я жрать тебе не дам!

– Мяу? – вопросительно-умоляющая интонация и уморительно серьёзная морда, будто понимает, о чём речь.

Я продолжал хмуриться, прекрасно отдавая себе отчёт, что не буду морить его голодом. И точно так же чётко я понял, что придётся теперь переквалифицироваться в жаворонка – ни один уважающий себя сов в такую рань не просыпается.

«Совы не то, чем кажутся». Блин, совсем недавно мне уже попадалась эта вроде бы бессмысленная фраза. Вот только где? Ах да, под моим опусом, продолжение которого я вчера таки выродил. Эти совы были в комменте той девицы. Как её зовут? Подожди, кот, не кусайся! Все мысли разогнал зубами, как я вчера твоих блох шампунем. Марго её зовут… и фразочка эта. Девица что же, тоже «Твин Пикс» смотрела и так намекает, что Оцелот и я – совершенно разные люди?

Да, ладно, не может обычная фикридерша быть такой умной! Да и не сов я больше, потому что на часах полшестого утра, а лёг я в полпервого. Но кот спать всё равно не даст, он-то выдрыхся.

Ну, ничего. Сейчас в душ, потом убийственно-крепкий кофе – и буду как новенький. Почти. Вот бы ещё… Ага, вот они, мои сигареты. Кот их на пол свалил и даже под кровать полностью не загнал, уголок пачки выглядывает. Что, воняет? Ни хрена-то ты не понимаешь, будильник.

Отбросив покрывало, я потянулся, зевнул и сел на постели, чувствуя себя долбаным зомби. Хорошо, хоть не пил вчера, иначе было бы и вовсе паскудно. Я поднял пачку, выбил сигарету, сунул в рот и снова помянул кота «незлым тихим словом» – зажигалки в пределах видимости не наблюдалось.

Ладно, пойду на балкон. Всё равно курить в спальне и вообще квартире теперь не стоит, ведь дымом и кот будет дышать. Не хочу, чтобы у него рак лёгких приключился, не для того я его подбирал, чтобы убить.

При воспоминании о раке где-то в затылке появилось и заскреблось холодное и тяжёлое воспоминание, но я сумел от него отмахнуться, дотащил туловище до кухни, отыскал на столе зажигалку и вышел на балкон, не одеваясь, благо он со всех сторон закрыт. Да и никто из моих соседей так рано не просыпается, а потому не узреет меня во всей красе и почти полной боеготовности.

Блядь, мне давно не пятнадцать, а утренний стояк до сих пор доставляет море удовольствия, и даже кот не отвлёк. Надо бы вспомнить, когда я в последний раз… Мать моя женщина, больше полугода назад!

Я тогда зарплату получил и в клуб на часок заглянул, чтобы кого-нибудь закадрить. Возвращаться в пустую квартиру мне в тот вечер не хотелось совсем, а на душе было на редкость погано. Бывает у меня, накатывает временами, хоть вой и башкой о стены. Когда это случается, я снимаю кого-то и рюхаюсь в разврат. Отключаю голову, которая на плечах, временно перехожу на ручное управление.

Главное в эти моменты не пить, потому что тогда – пиздец, обязательно вляпаюсь. Я уже писал, что, залив глаза, начинаю ненавидеть всех и каждого, и достаточно косого взгляда и невовремя сказанного слова, чтобы я сорвался. Максимум, что могу себе позволить – бокал пива. Один. Самого светлого и лёгкого, чтобы не сидеть, как снимающаяся шалава за пустым столом.

Но в тот вечер неприятности нашли меня, минуя алкоголь. Они появились, развязно виляя бёдрами, и плюхнулись за мой столик без приглашения. Одна из многочисленных подружек на одну ночь. На моё несчастье, она тоже явилась сегодня сюда с не менее благородной целью. Сняться.

Стартовый бокал красного вина она уже купила и собиралась занять стратегически выгодную позицию, но увидела меня и решила, что зверь сам прибежал на ловца. Вот только мне трахать её совершенно не хотелось.

Во-первых, ничем особенным удивить меня она не смогла и вряд ли за прошедшее время чему-то научилась. Во-вторых, её привычка дохера болтать в постели и раздирать спину вымораживала и отбивала всякое желание продолжать общение в горизонтальной плоскости.

Я не знаю, что за срань была под её длинными когтями, но заживала эта блядская хохлома долго. И я, как последний дебил, ходил в рубашке в жару, чтобы не пугать коллег и не злить начальство исполосованной спиной.

Я люто завидовал щеголяющим в майках парням и поклялся больше с этой сучкой не связываться, несмотря на смазливую физиономию и офигенные сиськи. В отличие от ногтей, они были натуральными, как я люблю, и очень приятными. Но мне не нравится, когда больно, а пот, попадающий в свежие царапины, не придаёт бодрости и огня, не по адресу.

Но в тот вечер царапучая красавица сидела напротив и многообещающе улыбалась. Я невольно глянул на её прелести, выставленные на всеобщее обозрение, и мне ещё сильнее захотелось трахаться, но не с ней. Сказать об этом прямо? Может и вином в харю плеснуть, с неё станется. И тут судьба мне все же улыбнулась. Я заметил знакомое лицо и, невежливо перебив даму, окликнул только что подошедшего к стойке парня.

Как-то мы с ним уже пересекались – тогда он был со своим бойфрендом, а я с любовником-истериком. Общались мы недолго, но я запомнил, что звали парня Данилой, а откликался он на короткое Дан. Так я его и позвал. Он увидел меня, помахал в ответ и, взяв пиво, подошёл к нашему столику. Плюхнулся на стул рядом со мной, не обращая на девицу никакого внимания.

А я, глядя на него, вспомнил, что как-то эта красотка жаловалась, что нормальных парней с каждым годом всё меньше. Одни гомики вокруг! Развелось как собак нерезаных. Я тогда быстро с базара съехал и рот ей членом заткнул к обоюдному удовольствию. А теперь решил раз и навсегда от неё избавиться при помощи гомофобии.

– Дан, милый, ну где тебя носило? – пропел я, незаметно для девицы подмигивая Дану.

Тот слёту правила игры подхватил, глазки долу опустил и виновато ответил:

– Прости, родной. Никак не мог вырваться, – он протянул через столик руку, а я накрыл его кисть ладонью и слегка сжал.

– Я скучал, – выдохнул я полуинтимно, замечая краем глаза, как резко меняется выражение лица красотки. О, она, кажись, уже меня не хочет!

– Эй, ты это… вы это что? – ошарашенно спросила дама. – Вы что… эти?

– Ну, да, – сладко улыбнулся я, немного сильнее сжимая руку Дана, и вдруг почувствовал, как побежал по коже ток возбуждения.

– Врёшь! – покачала головой она. – Мы же с тобой… Ты же…

– Ну, так это когда было-то? – спросил в свою очередь я. – Всё течёт, всё изменяется, дорогая.

Она лихо опорожнила бокал и заявила:

– Всё равно не верю! Ты не такой!

– Дан, я не такой? – спросил я у своего «любовника».

– Конечно, милый, – ещё интимнее ответил тот, придвинулся ближе и коснулся моих губ. Я ответил и неожиданно для самого себя увлёкся настолько, что еле заметил, как девица вылетела из-за столика, чуть ли не отплёвываясь.

Целовался Дан охуенно. У меня тут же вышибло из башки все мысли, а последняя уцелевшая стремительно эмигрировала ниже пояса. Похоже, это было заразно, потому что через секунду на мою вздувшуюся ширинку легла его рука. Посетителей клуба мы этим не удивили, здесь и не такое видали и на жопу не падали, а вот заставить себя отстраниться было сложно. Очень.

Но я это сделал. Для того чтобы бросить на столик смятую купюру, стиснуть руку Дана и потащить его в сторону служебных помещений. В какую-то кладовку мы почти ввалились, на ходу расстёгивая такие тесные сейчас джинсы и жадно целуясь, словно год целибат блюли.