Леди Некромант (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна

Тяжело опираясь на ладонь и на вонзившийся в пол кинжал, я прислушивалась к ощущениям. Астральная сущность самоубийцы окончательно разрушилась. В комнате оставались еще клочки силы, но призраки ниже девятки не могут их использовать без приспособлений вроде курильниц.

Древняя сущность тоже пропала, хотя я ее точно не убила. Она сбежала из призрака раньше. Но чувства победы не было. Значит, я еще здесь не закончила.

Потянула носом воздух, принюхиваясь. Прищурилась. Красные искры все еще промелькивали в воздухе, но опасность не ощущалась. Лишь смутное беспокойство. Нужно бы восстановить резерв…

Я выдернула кинжал из доски. Осторожно, не совершая резких движений, встала. И встретилась взглядом со своим отражением.

Волной лежащие волосы, бледное лицо, пухлые губы и сияющие изумрудом глаза. Если бы не их цвет, я была бы копией матери. Это особенно заметно, когда волосы распущены. У нее были такие же густые, длинные, иссиня-черные. Сердце заколотилось от волнения, по спине пробежал холодок, но огромное, отразившее меня во весь рост зеркало манило, звало.

Ловушка… Я знала, что это ловушка, но искушение было сильней — я сделала к зеркалу шаг, еще один.

Чем ближе подходила, тем тусклей сияли глаза, тем мягче становилось их выражение. Вот они уже серые, и до мамы, отделенной от меня стеклом, остается лишь руку протянуть. И мне хочется это сделать, обнять ее. Снова чувствую себя десятилетней. Глупо, но так хочется быть с ней!

— Ты не виновата, что так случилось тогда, — мама улыбнулась. Голос звучал ласково, мягко. Именно таким я его помнила.

— Умом я это понимаю, — стараясь помнить, что это ловушка, ответила я.

— Мне жаль, что тебе последнее время нелегко, — рядом с мамой появляется отец. Не такой, каким был после ударов, а более молодой, подтянутый. — Это моя вина.

— Нет, не твоя, — жестко прервала я. — Ты был болен.

— Ах, Кэйтлин, девочка, — в голосе мамы столько сочувствия, столько любви…

Так хочется, чтобы это разговор был настоящим! Хочется верить, что все это происходит на самом деле…

Чувствуя, как слезы бегут по щекам, я в последний момент не повторила ее жест. Она положила руку на стекло, чтобы наши ладони хоть так соприкасались. И я бы хотела этого.

Но я помнила алые искры, голос и интонации древней сущности, всегда обращавшейся ко мне по имени. Я помнила улыбки призраков и отражений и знала, что, стоит мне коснуться зеркала, на лицах родителей появятся такие же.

Все обман… Обман. Как низко использовать моих родных! Как подло! Сущность знает, что мои утраты безвозвратные, и пользуется этим! Бьет по больному и всегда в те моменты, когда я истощила резерв и наиболее уязвима, слаба. В те моменты, когда мне больше всего хочется верить…

Размахнувшись, я изо всех сил ударила кинжалом зеркало.

Треск — по лицам не моих родителей побежали трещины.

Звон — из рамы высыпались осколки.

Еще удар, и еще, еще, еще…

Слезы иссякли. Из-за истощенного резерва и этой встряски дрожали руки. Судорожно дыша, стараясь успокоиться, отступила на шаг и посмотрела на кучу битого стекла. Мама глядела на меня с одного фрагмента, отец, почти целое лицо, — с другого. В их глазах блестели алые искры.

— Мы еще встретимся, — мрачно пообещала она.

— Обязательно, Кэйтлин, — добавил он.

— Знаю и буду ждать, — серьезно заверила я, глядя, как тают в осколках обманчиво родные черты.

Глава 6

Смутно помню, как вышла из мастерской, говорила с портнихой и вернулась в квартиру. Знаю только, что корзину нести не могла, а отчаянных смельчаков, готовых помочь леди ведьме с ношей, снова не нашлось. Хотя гул толпы, когда я вышла на крыльцо, был одобрительно-восхищенный. Кажется, к положительным сторонам моей попытки выторговать скидку на платье следует отнести явно возросшее уважение людей. Жаль, жизнь научила не верить в то, что оно долго просуществует.

Корзина осталась у портнихи, счастливо обнимающей не пострадавший рулон темно-синего шелка. Правильно, все остальное можно отмыть, нитки — смотать, следы когтей — замазать, пуговицы — разобрать по коробкам, а секретер просто поднять. А вот потеря дорогой ткани могла серьезно испортить госпоже Малье жизнь.

Не думаю, что когда-нибудь вновь увижу у портнихи то большое зеркало. Госпожа Малья после моих объяснений уверилась, что злобный призрак, разгромивший ее мастерскую, явился именно оттуда. По большей части так и было.

Опасность миновала, и усталость становилась ощутимей с каждым шагом. Я шла медленно, но уверенно, с выпрямленной спиной и развернутыми плечами. Как и подобает леди.

Люди на улице получили свое представление. Жуткий рык, вопли женщины, вспышки заклятий за разбитыми окнами. Но они не должны знать, как истощил меня этот бой. Леди некромант, жуткая черная ведьма, всегда сильна и готова отразить любую атаку. Хоть призрака, хоть человека. Всегда.

Джози без стука влетела в квартиру буквально следом за мной. Она запыхалась, теплая куртка расстегнута, пестрый шарф в руке, из прически выбилась прядь, на лице беспокойство, даже страх.

— Что случилось? — жестко спросила я, мертвой хваткой вцепившись в шкафчик, который безуспешно пыталась открыть.

Хорошо, что в свое время я преодолела боязнь высоты и все же прикрутила его к стене, а то уронила бы шкаф, так меня качало.

— Ой, леди Кэйтлин, — она привалилась к косяку, обмахнулась шарфом. — Напугали вы меня!

— Когда это я успела?

— Да мне только-только про свиную голову рассказали, — Джози неопределенно махнула в сторону улицы. — Ну я-то знаю, что вы не просто так себя некромантом называете! Меня не удивить тем, чтобы вы справились там, где отец Миттор не смог! О чем я всем знакомым и сказала. Но вы ж там корзину свою оставили!

— Завтра заберу, — пожала плечами я.

— Это вы так госпоже Малье можете рассказывать, — усмехнулась Джози. — А я у вас год работала и знакома еще дольше. За это время вы один раз всего корзину домой не принесли. Вас тогда сильно сущности потрепали. Даже ранили. Вообще удивляюсь, как вы тогда до дома добрались.

Она ушла в приемную, скинула куртку, отбросила шарф, отошла к двери. Глухо стукнула вешалка за стеной, а Джози все продолжала:

— Вот я тот случай вспомнила, испугалась, не задело ли вас. Но если бы задело, вы бы у шкафа с лекарствами были, — она снова появилась в дверном проеме: — Обошлось, да?

— Спасибо тебе за заботу, — от всего сердца поблагодарила я. — Ты права. Потрепали меня серьезно, но не ранили, нет.

— Вот и хорошо, леди Кэйтлин, — она сняла с крючка фартук из тонкой черной кожи и снова скрылась в приемной, служившей и кухней тоже. — Ложитесь, я сейчас супа нагрею. Вам отдохнуть нужно.

— Джози, спасибо, но не грей ничего. Не хлопочи.

— Тоже мне «хлопоты», — хмыкнула она, брякнув металлической дверкой. — Супа нагреть!

— Я уйду сейчас, — собственный голос показался мне пустым и безжизненным. — У меня еще важное дело.

Она снова встала в дверях и искренне возмутилась:

— Важней вашего здоровья?

— Да. Важней.

Джози нахмурилась, уперла руки в бока.

— Мой друг ранен, — выдохнула я.

Пол из-под ног уходил, комната начала противно дрожать. Я до боли стиснула в руке ключ. Нужно привести себя в чувство! Кроме меня Артуру помочь некому.

— О нем наверняка есть кому позаботиться, — заявила она. — Ложитесь! Вы же едва на ногах держитесь! Я вас никуда не выпущу!

— О нем некому больше позаботиться, — покачать головой я не решилась. — Его никто даже не видит, Джози.

— Призрак? — ее глаза расширились, но мне казалось, больше от удивления, чем от страха.

— Да. Мне пришлось призвать его в помощь. Ему сильно досталось сегодня.

Джози никогда не перестанет меня поражать! Кажется, ее не смутило, что у меня, у некромантки, в друзьях призрак. Ни неприятия, ни отвращения, ни страха, только пытливый взгляд и немного скептическая усмешка: