Изгои Таэраны - Тимофей Печёрин

Слившись с Морандором, объяв его, Чернота резко устремилась вверх.

Мощные потоки Тьмы вырвались из-под земли невидимыми фонтанами. Невидимыми — но такими ощутимыми. Вокруг них засыхала трава, облетали деревья, умирали налитые колосья. Крестьяне с ужасом взирали на загубленный урожай… и в тоже время возжелали как можно скорее уйти от этого места подальше. А следом за травой и колосьями пришел черед и самой земле: она трескалась, источая отвратительный запах тлена.

— Да-а-а! — верещал Морандор, чувствуя, как сила Тьмы пульсирует в нем, пропитывает его, поглощает и растворяет в себе. Предводитель клана никогда не испытывал ничего подобного; даже в самых смелых мыслях он не мог представить себе, чтобы смертельная мука переплеталась с наслаждением, да столь тесно.

Морандора буквально трясло от раздиравшей его боли и от неземного блаженства. В этом дикой смеси тонули все прочие мысли и чувства. Предводитель клана кричал все громче, и все сильнее сжимались его пальцы — словно пытаясь ухватить воздух. Внешний мир перестал интересовать Морандора, перестал даже замечаться им; предводитель клана не знал, что примерно то же самое испытывают сейчас и другие участники ритуала. Он просто… забыл в тот момент о существовании кого-то еще.

Волна Тьмы рвалась на запад — пробиваясь через защитные барьеры чародеев Хвиэля. Для нескольких из этих чародеев сегодняшний день обещал стать последним. Да что там: сам король Сириний едва не лишился чувств, когда волна Тьмы проходила слишком близко от него.

Морандора больше не было на ритуальной площадке… и во всем родном подземелье — тоже. Предводитель клана стал частью потока Тьмы; потока, что смог пробиться даже сквозь Золотой Лес и теперь предпринял последний рывок — через пустыню, прямиком к Ирайе.

Морандор увидел наконец свою посланницу, смог встретиться с нею посреди бурлящего котла Тьмы. Вот только то, что он увидел, не обрадовало и не обнадежило его. Ирайа смотрелась в окружении Тьмы как чужеродное тело; ее озаряло яркое, разноцветное сияние. Не Свет, нет… но какая-то сила, столь же враждебная — она словно отгораживала девушку-Лаин. Причем, отгораживала и от чар сородичей тоже.

Предводитель клана видел Ирайу лишь считанные мгновения — но и этого ему хватило, чтобы понять. Все. Нет, его посланницу никто не убил, не пленил и не наложил на нее вредоносных чар. Все обстояло гораздо хуже: произошло то, чего никогда не случалось за историю Темных Эльфов. Не случалось… и, казалось, даже не могло случиться.

Впервые дитя Перворожденного Народа, его Темной ветви… перестала принадлежать Тьме. Вышла из-под ее власти.

…бесчувственное тело жалкого старика — вот все, что осталось от некогда грозного предводителя клана. Одного из сильнейших кланов Лаин во всей Таэране. Рядом, со стонами и судорожными вздохами валялись его сородичи — те, кто покамест мог считаться пережившими ритуал. Лийнаре повезло больше всех: она еще могла двигаться. Она сумела доползти до тела предводителя, распростертого на каменной площадке.

— Мудрейший! — хотела крикнуть, но на деле простонала чародейка. И Морандор обратил на нее свой невидящий уже взор.

Он мог многое сказать — об увиденном, об ужасном смысле оного, о мечте клана… вернее, его мечте, отныне пошедшей прахом. И о том, насколько сожалеет он о своей затее с Зовом Тьмы… как запоздало сожалеет. Многое мог бы сказать Морандор — только не было у него уже сил на это «многое». Всего одно слово успело сорваться с губ Темного Эльфа — но слово это было главным. Самым важным.

— Ха-а-аос-с-с… — и в том была суть всего, им увиденного.

* * *

Мерно журчала вода в небольшом фонтане. Вдоль стен, отливающих приятным глазу синеватым блеском, стояли небольшие пальмы. Клумбы, в которых они росли, располагались прямо посреди пола — этой ровной, казавшейся однородной, плиты. Стекла в узких, но тянущихся от пола до потолка, окнах смягчали солнечный свет, делая его приятным и безобидным.

В такой обстановке очень быстро забывались или притуплялись воспоминания о зное пустыни и о жутком месте под названием «Храм Черного Зеркала». И именно этот зал, больше похожий на сад, Архимаг выбрал для разговора, предложенного им четверке незадачливых беглецов. На следующее утро после перемещения оных обратно в Рах-Наваз.

Все пятеро сидели вокруг фонтана на мягких коврах — наслаждаясь прохладой и свежестью. А еще сладчайшими и необычайно сочными фруктами, вазы с которыми появились в зале по одному лишь движению руки хозяина. И все-таки предстоящий разговор не давал никому расслабиться. Ибо он обещал стать чем угодно, но только не милой беседой.

— Итак, — первым решился начать Архимаг, — вы готовы? И ты, дитя мое?

С последней фразой он обратился к Ирайе; та в ответ молча кивнула. От произошедшего у выхода из Храма, от волны Тьмы, едва не лишившей ее сознания, девушка-Лаин вполне успела оправиться за прошедшую ночь.

— Вот и замечательно, — голос Архимага звучал мягко и даже приветливо… но одновременно настойчиво, — хочу, в таком случае, задать вам несколько вопросов. Наводящих. Итак: вы знаете, что именно произошло на днях в нашем порту? Что сделали там вы? И главное: что вынесли из моего дворца?

— Так вы и сами знаете, — вздохнул Салех, — я… да, я украл у вас Сердце Таэраны, попытался вывезти его из Рах-Наваза по морю… но эти… которые сейчас со мной, помешали. Ведь говорил им: руками не трогать. А они потрогали… да что там: я и сам потрогал, пытаясь им воспрепятствовать. И теперь столь ценный груз, как это ваше Сердце — уничтожен.

— Допустим, — сказал на это Архимаг, слегка усмехнувшись, — тогда скажите, кто-нибудь из вас знает, что это такое — Сердце Таэраны? Откуда оно взялось и для чего нужно? Не просто же так на него охотятся.

— Сердце Таэраны… изначальная сущность, — по памяти процитировал слова провидицы Леандор, — древнее, чем весь наш мир. Источник силы… заключенный в металлическую скорлупу, изготовленную…

— Ладно, хватит, — небрежно перебил Архимаг, — вот за это я и не люблю всякие пророчества с легендами. За бессвязность. И за то, что они сами же себе про-ти-во-ре-чат. «Почему жив? Почему мертв?»… И лакуны всякие, недомолвки, путаница: как будто глухой обсуждает со слепым радугу, а мы при этом присутствуем и пытаемся извлечь что-то полезное…

Или… поясню попроще: вы в самом деле думаете, что содержимое той металлической скорлупы — и есть Сердце нашего мира? Его основа, сущность, из которой он, болезный, возник? Вы впрямь считаете, что все это вместе — возможно?

Его собеседники растерянно переглянулись, не найдя что ответить. А Архимаг, довольный такой реакцией, снизошел, наконец, и до объяснений. Делал он это спокойно и терпеливо — как обычно разговаривал с учениками. Когда доносил до них магические премудрости в годном для восприятия виде.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});