Роман в формате хэппи-энд - Павел Верещагин

Наверное, Лена неосознанно ожидала его возражений, даже уговоров, но он выслушал ее как–то странно, недоуменно пожал плечами, улыбнулся и уехал в свое Фрязино.

…В первый день нового учебного года Лене показалось, что еще немного, и она умрет от отвращения к преподавателям, к аудиториям, к себе, к Панину и Листратову. Ее приятели, за лето соскучившиеся, не сводили друг с друга ласковых глаз, пихались и дурачились. «Господи, как я жила здесь раньше», — с тоской думала Лена. — И как буду жить теперь?..»

Она вдруг поняла, что безвозвратно отказалась от будущего, от счастья, от жизни.

С дикой мигренью она ушла с первой пары и едва добрела домой. И застала маму, которая мирно пила чай в обществе ее Коли. Нераспакованная дорожная сумка стояла у дверей.

— А мы уже познакомились, — сказала мама. И снисходительно укорила: — Что же ты мне ничего не рассказала?

Коля повернулся к Лене лицом, и оно показалось ей вдруг щемяще родным и знакомым до мельчайших деталей, до пятнышек, родинок и морщинок, лучиками разбегающихся из уголков глаз, морщинок, которые были особенно заметны сейчас, на загорелой коже. Его глаза улыбались.

Мама, посмотрев на них, спохватилась о забытом чайнике и вышла на кухню.

— Ну и чему, спрашивается, ты улыбаешься? — сердито спросила Лена. Которая вдруг почувствовала, что еще немного, и она расплачется от обиды. Расплачется оттого, что ей последнее время было так плохо, что хоть в петлю лезь, а он сидит тут, как ни в чем не бывало, пьет с мамой чай, и вид имеет довольный и даже веселый.

Ее обида была так искренна и так неожиданна, что Коля чуть было не рассмеялся.

Но посмотрев в ее лицо сдержался. И стер улыбку с лица.

Он некоторое время молчал, задумчиво опустив голову и машинально разглаживая ладонью скатерть на столе. Потом поднял лицо и как–то вопросительно заглянул Лене в глаза.

— Знаешь, у меня совсем не получается жить без тебя, — признался он.

И Лене вдруг стало необычайно спокойно и хорошо. Даже ее мигрень как–то незаметно прошла сама собой. А все остальное — трудности, неустроенность, чужие пересуды — вдруг стали абсолютно неважными, ничего не значащими. Просто начиналась другая, светлая жизнь. С другими радостями и другими проблемами. И нужно было смело идти этой жизни навстречу.

=====

Отправлено: 26 марта 10:28

От: Сергей Ростовцев <[email protected]>

Кому: Марина Елагина <[email protected]–gournal.ru>

Тема: Re: Рассказ «Треугольник»

=====

Марина!

Я же говорил: рассказ довольно странный. И конец сильно смазан.

Но, сами знаете, как бывает: только герои начнут жить, только между ними что–то завязалось, глядь, а все отведенное место уже занято. И из разрешенных ста двадцати строчек осталось только четыре. Вот и получаются неправдоподобные концы.

Уж не знаю, что получилось, но когда писал, я думал о людях, которые по незнанию, по воле обстоятельств, под давлением окружающих принимают за любовь то, что любовью совсем и не является. Благосклонность, симпатию, товарищество… Не знаю еще что. Постепенно уговаривают себя, убеждают, примиряют… Потом выходят замуж, женятся. А потом начинают неосознанно мстить партнеру за то, что любви–то на самом деле нет. Мучаются сами и мучают других.

Мне хотелось также показать, что любовь, приходя, все расставляет на свои места. Природа срабатывает за нас сама. И человек, который считал себя нерешительным, излишне раздражительным, слишком практичным, вдруг становится и решительным, и романтичным, и терпеливым. Просто до этого он не любил.

Вот о чем думал я, когда писал этот рассказ. А уж что получилось, судить вам…

С наилучшими пожеланиями,

Ростовцев Сергей Александрович

«Ростовцев и партнеры»

Тел.факс: [phone]

=====

Отправлено: 27 марта 16:42

От: Сергей Ростовцев <[email protected]>

Кому: Марина Елагина <[email protected]–gournal.ru>

Тема: Про наших читательниц

=====

Марина!..

Ехал вчера в метро с приема в английском консульстве. От нечего делать, насчитал на эскалаторе трех женщин, читающих наш журнал. Этот факт произвел на меня неожиданно сильное впечатление. Оказывается, то, что мы делаем, кому–то нужно. И это вовсе не шуточки.

Подумал о том, что должны испытывать вы, видя в руках у случайных людей свое детище. Ведь я в журнале так, с боку припека, а вы отдаете этим тридцати шести полосам всю жизнь.

Смотрел на особенное выражение лиц читающих — женщин, в основном, не очень молодых, видимо, семейных и даже заторканных бытом — и думал о том, что существование вашего и подобных журналов имеет в принципе, большой смысл.

Мы и сами не всегда понимаем, насколько наше общество отстает от прочего мира в уважении к женщине, в понимании ее равенства. Даже от многих азиатских стран. Я уж не говорю о Европе или Соединенных Штатах

Напоследок шутку из Интернета.

Почтальон звонит в дверь. Ему открывает маленький мальчик со стаканом виски в руке. Во рту — сигара, из дверей гостиной слышна музыка и девичий визг.

— Взрослые кто–нибудь есть? — озабоченно спрашивает почтальон.

— А ты сам–то как думаешь? — ухмыляется мальчик.

С наилучшими пожеланиями,

Ростовцев Сергей Александрович

«Ростовцев и партнеры»

Тел.факс: [phone]

=====

Отправлено: 28 марта 13:18

От: Сергей Ростовцев <[email protected]>

Кому: Марина Елагина <[email protected]–gournal.ru>

Тема: еще о читателях

=====

Марина!..

Позвонил вчера один мой высоколобый приятель. Брезгливо говорит: «Ты что же, начал писать рассказы в журнал для домохозяек? Жена показала мне твою фамилию. Я, признаюсь, удивлен…» Ну и дурак!

Во–первых, журнал этот не для домохозяек. В социальной службе издательства мне сообщили, что 80 процентов ваших читателей — работающие женщины с образованием выше среднего. А во–вторых, кто сейчас домохозяйки? Обеспеченные дамы, как правило, хорошо образованные, привыкшие читать. И побольше некоторых других, сильно умных мужчин, расположенные к восприятию искусства.

Вообще, в последние десятилетия отчетливо обозначилось разделение литературы на жанры — детектив, фантастика, женский роман, приключения. И это закономерный процесс. В наше время книг пишется и издается в сотни, а может быть, в тысячи раз больше, чем в конце девятнадцатого века, во времена Льва Николаевича и Антона Павловича. С увеличением предложения читатель получает возможность выбирать более прицельно, что ему нравится. Совершенно очевидно, что университетский профессор, шофер–дальнобойщик и немолодая женщина с несложившейся судьбой ищут в чтении разное. Кому–то нужна игра ума, кому–то адреналин в кровь, а кому–то переживания за тех, кто находит свое счастье. И было бы глупо говорить, что дальнобойщик должен испытывать комплекс от того, что не понимает тонкостей литературного авангарда.

В наш век читательская масса перестала быть однородной. Невозможно угодить всем, приходится выбирать аудиторию. А выбрав, писать о том, что этой аудитории интересно. Это очевидно: если ты оказался в обществе хорошеньких молодых женщин, не будь ослом — не говори о политике, или, не дай Бог, о метафизике познания. Рассказывай что–нибудь забавное и романтическое. О метафизике поспоришь за бутылкой с полысевшим и потолстевшим одноклассником–доцентом.

Итак, нет низких жанров. Есть непрофессиональная литература. В конце концов, Достоевский писал детективы. И как писал!

Все, все, заканчиваю! Ишь, как распетушился! А вообще–то, почему бы и нет! Почему в наше время неприлично проявлять неравнодушие к какой–нибудь высокой материи, вроде литературы? Почему хорошим тоном является лишь любовь к денежным знакам?

Но, как сказали бы на флоте: суши весла и стоп машина. Отставить треп! Своей безответственной болтовней мы отвлекаем занятого человека. Уже вижу, как вы украдкой вздыхаете и ваши прекрасные, но все же редакторские глаза, которые по долгу службы обречены читать горы всякой муры, начинают по диагонали скользить по строчкам.

Вот вам правила хорошего тона для авторов: в кабинет редактора заходи тихо, говори четко, проси мало и уходи быстро! Стоит написать их на листе бумаги и повесить на стену над вашим столом.