Охотники на тъёрнов - Ольга Куно

Сама Джен, насколько я могла судить, воспринимала знаки внимания менестреля вполне благосклонно. Привратница была юной, но совершеннолетней, и я, не будучи склонной, в отличие от наших спутников к чрезмерной опеке, не видела в этой ситуации ничего дурного. Даже наоборот. Джен была симпатичной, но не очень яркой, и мужчины редко обращали на нее внимание, будто не замечали из-за маленького роста. Поэтому появление поклонника, пусть даже мимолетное и мало что значащее, могло пойти ей исключительно на пользу.

– Так что же с призом? – напомнила я, твердо намереваясь разрядить обстановку. – Победительница получает кругленькую сумму?

– Денежное вознаграждение тоже есть, – отозвался менестрель, – но главное не это. Главное – то, что она станет фрейлиной и получит место при дворе. Другого такого шанса у этих девушек нет и никогда не будет. Во-первых, их общественное положение слишком низко само по себе, а во-вторых, ни у одной из них нет альтер-способностей.

Я инстинктивно стукнула указательным пальцем по столешнице. Это была важная деталь.

– А почему? – спросила я, стараясь придать своему лицу выражение праздного любопытства. – Так-таки ни у одной нет альтера?

– Нет, – подтвердил Эмерико. – Это одно из условий конкурса.

– Вот как? – выдохнул Дилан.

Менестрель кивнул.

Мы переглянулись с Винсентом, потом с Джен. Теперь было понятно, откуда у автора анонимного письма такая уверенность в этом вопросе.

– У этого есть какая-то особая причина? – нахмурился Винсент.

– Не знаю. – Менестрель задумчиво уставился на пустую тарелку. – Хотя, вернее всего, объяснение очень простое. Некоторые альтеры позволяют своим обладателям играть с собственной внешностью. Наверное, условие выдвинули, чтобы исключить возможность такого мошенничества.

На сей раз настала очередь Дилана незаметно послать мне насмешливый взгляд. Ну да, мой собственный альтер, альтер Вещательницы, позволяет мне менять свою внешность, вот только более привлекательной я от этого не становлюсь. Пожалуй, наоборот. Приняв тот облик, который позволяет мой дар, я смогу гарантировать себе окончательный и бесповоротный проигрыш в любом конкурсе красоты, даже если его участницы будут самыми безнадежными дурнушками. Все это, конечно, при условии, что в роли судей на конкурсе будут выступать люди, а не тъёрны.

Да, некоторые из нас умеют менять свою внешность при помощи способностей, выходящих за рамки обычных человеческих возможностей, которые мы называем альтер-способностями, или альтерами. Однако является ли обладание подобным даром причиной для исключения из конкурса? Ведь далеко не все альтеры имеют хоть какое-то отношение к внешним данным. А поскольку каждый человек может иметь не более одной альтер-способности, проверить, в чем именно она заключается, довольно легко. Но, видимо, организаторы конкурса попросту не захотели тратить время на подобные проверки. А может быть, сама идея конкурса заключалась в том, чтобы дать единственный и неповторимый шанс девушке, которая таких способностей лишена. И если причина в этом, то организаторы конкурса безусловно заслуживают уважения.

– А сколько девушек участвует в конкурсе? – перешел к другому вопросу Дилан.

– Двенадцать. – Эмерико дал этот ответ, не задумываясь, но затем замялся. – Вообще-то их было двенадцать, – уточнил он, инстинктивно понижая голос. – Но теперь осталось только одиннадцать.

– Что, одна не выдержала нагрузок и сбежала? – невинно уточнила я.

– Нет, – покачал головой менестрель. – Одна умерла.

– Умерла?!

В глазах Винсента читалось искреннее изумление.

– Да. Совсем недавно. Так что не знаю, заменят ее или нет. Пока девушек одиннадцать.

– А что с ней случилось? – осведомилась Джен.

Эмерико вновь замялся, в сомнении пожевал губами.

– Непонятно, – нехотя признался он. – Темная какая-то история. У меня есть во дворце кое-кто из знакомых. Обычно они знают все о том, что там творится. А вот сейчас не в курсе. Эту историю явно пытаются замять, не раскрывая всей правды. Девушку даже хоронили в закрытом гробу, так что поговаривают, будто, может, она вовсе и не умерла. Хотя ерунда, конечно, – добавил он. – Если она жива, с какой стати разыгрывать такой спектакль? Вернее всего, претендентка просто погибла из-за чьей-то халатности, и теперь виновника пытаются выгородить.

Я опустила взгляд на столешницу. Пара грубо сколоченных досок. С левой стороны – пятно, оставшееся от пролитого кем-то эля… Конечно, девушку хоронили в закрытом гробу. В противном случае все бы поняли, что с ней случилось. А король желает сохранить в тайне информацию о том, что в его дворце появился тъёрн. Его беспокоит собственный престиж, необходимость сохранить лицо перед своим народом и соседствующими с Линзорией державами. А жизнь конкурсанток да и других обитателей дворца тревожит его куда меньше. Зато тот, кто проявил о них беспокойство, вынужден скрывать это всеми силами и даже не рискнул поставить подпись на адресованном Охотникам послании.

– А может, какая-то участница решила таким своеобразным способом уменьшить ряды своих конкуренток? – выдвинул версию Дилан.

Я быстро подняла глаза на Следопыта и едва заметно кивнула. Все, что нужно, мы узнали, и разговор пора заканчивать. А закончить его лучше на наименее подозрительной ноте. Например, глупейшим предположением в духе досужих сплетен.

– Может, и так, – усмехнулся Эмерико, – но в таком случае способ она действительно выбрала весьма своеобразный.

Мы немного помолчали. Дилан залпом допил остатки эля и поднялся на ноги.

– Пожалуй, нам пора, – заметил он. – Засиделись, а нам еще поселиться где-нибудь надо.

– Вы уже подыскали место? – спросил Эмерико, тоже вставая.

Он протянул Джен руку и помог ей подняться. Мы с Винсентом вышли из-за стола самостоятельно.

– Пока нет, – ответил Винсент.

– Ну, с этим сложностей не возникнет, – заверил нас менестрель. – Здесь, в центре, трактиров полно, и свободные комнаты там обычно есть. Правда на окраине есть свои преимущества. Здесь цены выше и комнатки маленькие. Земля в центральной части города дорого стоит и очень востребована, так что трактирщики изворачиваются, как могут. Строят здания поменьше и стараются устроить там комнат побольше. В удаленных районах комнаты дешевле и просторнее. Зато здесь все близко. Так что смотрите, как вам самим лучше.

Расплатившись с хозяином таверны, мы вышли на улицу. Здесь успело стемнеть; теперь город освещали фонари и горящие окна.

– Не возражаете, если я вас провожу? – спросил Эмерико.

Обращался он при этом главным образом к Джен.

Мы не возражали.

Долго не крутя носом, мы поселились в одном из центральных трактиров. Сняли две комнаты, одну для нас с Джен, другую для Винсента с Диланом. С менестрелем почти сразу же распрощались. Комнаты и вправду оказались тесными, но это не особенно нас смущало. Главное – оставаться поближе к королевскому дворцу.

А более поздним вечером появились новости. Кто-то доставил трактирщику адресованное нам письмо. Подписано оно не было. Писавший сообщал, что именно он вызвал нас в Истендо и что он будет ждать нас на следующий день, через час после полудня, по указанному в послании адресу.

Глава 4

Аноним

Мы пришли на встречу, как и было условлено. Конечно, письмо могло оказаться ловушкой, но это было маловероятно. Люди, обращавшиеся к Охотникам за помощью, чаще всего называли себя, однако случалось и так, что они действовали анонимно. Так что ничего из ряда вон выходящего в нынешней ситуации не было. Да и к чему кому бы то ни было заманивать в ловушку Охотников? Для тъёрна это самый лучший способ посадить себе на хвост всех Охотников в государстве, а инквизиторы всегда действуют напрямую.

Дом, к которому мы пришли, находился в одном из удаленных от центра, но в то же время небедных, районов. Это было двухэтажное каменное здание, огороженное высоким забором. Последний напоминал череду черных копий, соединенных поперечными перекладинами. Во дворе росло несколько высоких деревьев. Другой растительности не было. Ни розовых кустов, ни популярных у аристократии пионов, ни яблонь или вишен – словом, ничего лишнего. Того же принципа, по-видимому, придерживался и архитектор, хотя построен дом был весьма добротно.

Дверь открылась после первого же стука. Лакей, вежливый, но неразговорчивый, провел нас в гостиную и попросил подождать. Мы просидели там почти что полчаса и уже успели изрядно разозлиться, когда в комнату вошел человек. Темноволосый, высокий, лет сорока пяти. Полный, но в сочетании с внушительным ростом его комплекция казалась вполне пропорциональной. Смесь важности и предупредительности в его манерах свидетельствовала о том, что перед нами – личный слуга человека из высшего общества.

– Леди, господа, – торжественно обратился к нам он, – сейчас с вами будет говорить его величество Рамиро Рейес, король Линзории.