Многогранник - Lizzy Pustosh

говорила, что, если суждено, увидимся – вот и увиделись.

– Мишель! – Амос вскочил и крепко обнял маленькую девочку.

– Ах-ха-ха, ну, прекрати, я ещё не вернулась, – с лучезарной улыбкой произнесла та.

– Что? – он отстранился на пару шагов – Что? Ты о чем? – и растерянно посмотрел на неё.

– До скорой встречи, непробудный мальчишка: осталось совсем чуть-чуть, – тонкий голос семилетней девочки громко прозвучал в его голове, и он проснулся.

В глаза светило яркое солнце.

– И что это было? – спросил вслух Амос, забыв, что находится не один в комнате.

– Наверное, будильник, не? – пробурчал спросонья спящий на противоположной кровати мальчик и повернулся к стене.

– Скорее, твои перья, ангелок, – отозвался сверху чей-то задорный голос.

– Ах, да, нам же в школу, – с печалью произнёс Амос.

– Да уж, третий год пошёл, как надо, – мальчик с противоположной кровати повернулся к Эбейссу и задумчиво ухмыльнулся.

– Раф, не об этом. Лучше давай спросим, отчего наш Эбейсс с вопросами по утрам просыпается, – спрыгнув со второго этажа, сказал обладатель утреннего веселья, Ренат.

– Да это неважно, – надевая чёрные резиновые тапочки, отмахнулся Амос.

– У тебя с самого прибытия все неважно, но все равно о чем-то постоянно грустишь, – продолжил настойчиво Ренат. – Вот, Раф, подтверди же, что он только молчит, в основном, да делает уроки, а мы только в третий класс перешли.

– Он прав, Эбейсс, – заметил Раф.

Но Амос вновь уклонился от ответа, закрывшись в ванной комнате (это был один его из любимейших способов закончить разговор).

– Не застревай там надолго, а то нынче разрешено посмотреть на церемонию принятия первоклашек – хотелось бы побывать, – прокричал Ренат Амосу, ведь знал, что тот может провести там ни один час.

– Не переживай, – не повышая голоса ответил Эбейсс.

Никто толком не знал, что представляет собой мальчик: он мало говорил с соседями, не высказывался на уроках, с учителями общался исключительно по поводу оценок, которые порой запаздывали, и не интересовался ничем, кроме учебников. За это все он мог бы получить клеймо изгоя, который не желает социализироваться, но школа официально запретила подобные проявления недружелюбия друг к другу и установила наказания (однако не решалась устранять причины возникающих недопониманий и проблем), в следствие чего Амоса в классе просто обходили стороной.

«И сдалась же им это церемония… От неё ничего хорошего нет и не будет, только трата времени и средств из бюджета школы. Лучше бы могли сэкономить и закупиться более важной продукцией, но нет: надо же тратить на нечто глупое и пустое», – думал он, с презрением смотря в зеркало.

– Эбейсс, я же говорил, чтобы ты побыстрее дела мыльные заканчивал: директор не будет рад, если мы опоздаем в тот день, когда вообще не должны опаздывать. Твои двадцать минут прошли уже – выходи, – с укором сказал Ренат, громко стуча ногой по полу (возможно, он постучал бы и по двери, но устав не позволял «портить» имущество школы).

– Выхожу, – ответил ровным тоном Амос и поднял засов.

– Вау! Он появился из заветного проёма, – с сарказмом пролепетал Ренат, стоя у раскрытой двери.

– А ты бы меньше досаждал ему своим присутствием и шёл туда, куда хотел, – с улыбкой прошмыгнул Раф в ванную и отпустил засов.

– В смысле? Да я точно никуда не успею! Ну и ладно, – обиженно закончил Ренат.

– Он не прав, – обратился к нему Амос, – ты не досаждаешь мне своим присутствием. Просто я вам не рад, и не более, – мальчик спокойно взглянул на непонимающее лицо Рената и отправился в гардеробную.

Если начать описание их комнаты от входной двери, то будет так: войдя в неё, мы сначала встретим неширокий коридор с парой картин, справа – дверь в ванную, а слева, напротив же, – в гардеробную; далее проход расширяется, и мы оказываемся в просторной двухэтажной зоне, которую визуально можно поделить на три куба. По правую руку мы увидим три рабочих стола со всеми возможными для этого приспособлениями, а отдалённо от них круглую лестницу; если по ней подняться, можно достать книги с самых высоких полок шкафа (он протянулся через все три стены нашего «визуального куба») или же пройти в часть комнаты по левую руку. В ней стоят три кровати: две снизу, а одна сверху (данная схема напоминает чем-то пирамиду) – и чуть далее от них снова-таки лестница на «второй этаж». Посреди двух «кубов» небольшая зона отдыха, где располагается диван, висячий телевизор и пара тумбочек с личными вещами. Но больше всего в ней нравится мальчикам кот Амоса, который целые дни, бездельничая, проводит на подоконниках.

– Курсанты 223 комнаты, мы вас ждать не собираемся – осталось шестнадцать минут на то, чтобы вы собранные вышли на балкон, – зайдя во входную дверь, громко и отчётливо проговорил их руководитель.

– Это всё Эбейсс! – выкрикнул Ренат из ванной, которая уже освободилась.

– А если вы, Нидмистейк, будете так некорректны по отношению к вашим одноклассникам, мне придётся отправить вас на исправительные занятия, – ровным тоном подчеркнул руководитель.

– Понял, месье, исправлюсь, – печально вздохнул, выходя из ванной, Ренат.

– Вот и чудесно, – все три мальчики к тому времени уже стояли в коридоре.

– Месье, а правда ли, что у нас поступают лица не по рождению нынче? – уверенно спросил Амос.

– Неправда ли хорошо? – улыбчиво отозвался мужчина в солнечном костюме с надписями каких-то чисел.

– Определённо, Николас Викторович, – задумчиво ответил Амос.

– Всё курсанты – одеваемся и поживее, – учитель вышел.

Буквально через пять минут спешных сборов ребята были готовы: они выглядели все так же прекрасно, как и при первой церемонии, но уже более спокойно. Двое стали выходить, но их остановил Раф.

– Погодите, – сказал он, – мне не нравится, что мы третий год вместе живём, а ведём себя друг с другом как чужие. Предлагаю начать дружить, – воодушевление царило в нем.

– И почему ты вдруг ни с того, ни с сего решил это? – одновременно спросили Ренат и Амос.

– Да я не знаю. Понимаете, бывает такое порой, что не знаешь почему, но знаешь, что это надо. Ну, неважно. Вы согласны? – разведя руками и слегка наклонившись, проговорил быстро Раф.

На минуту наступила тишина: они втроём думали о чем-то одном, но с разных сторон.

– Почему мне кажется, что, если мы откажем, ты заплачешь? – прервал молчание Ренат.

Амос усмехнулся.

– Ладно, – сказал он, – ты был убедительным.

– Определённо убедительным, – подхватил слова Амоса Ренат.

– Ребята-а, теперь я точно рад, – Раф обнял их одновременно. – Так вот, чтобы все это дело закрепить, я уже придумал нам небольшую фишку: на цилиндры мы налепим вот это, – и он достал маленьких чёрных зайчиков с красными бабочками, сидящих на задних лапах.

–Что-о? – с небольшим презрением удивился Амос. – Какие зайцы? И почему в бабочках? Мы носим исключительно галстуки.

– Да это то, что нужно. Как ты не понимаешь? Это очень уникальная вещь у нас в школе – мы будем самыми стильными. Ну, а