Трэш. #Путь к осознанности - Дмитрий Хара

– Только не звони, пожалуйста, послезавтра. Я уже буду в Москве. А у меня ревнивый парень. Ты же знаешь, – улыбаясь, произнесла Анжела и достала откуда-то из-за спины бумажный пакет с завернутым верхом.

Сердце Олега забилось еще более учащенно. «Неужели это они? Интересно, какие – беленькие, розовые, черные или, может быть, красные?» Пакет был очень легкий. Но много ли могут весить тонкие женские трусики? Олег сунул пакет себе в портфель и пошел на выход, попрощавшись с Анжелой: «Я позвоню тебе». Она кивнула. В ее глазах замелькали искорки.

Добравшись до мужского туалета в районе багажного отделения, Олег зашел в кабинку и, достав пакет из портфеля, с нетерпением развернул его. Вместо трусиков там лежал скомканный листок писчей бумаги с текстом: «Я сегодня без трусиков, Олег». Олег почувствовал, как приятное состояние возбуждения разливается по телу. И это было не просто возбуждение. Это была сила. Это была жизнь. Ведь что, по сути, произошло? Да вообще ничего. Не то что секса, не было даже ни поцелуев, ни ласк. Но эта игра, с моментами риска и смелости, находок и креатива заставляла проживать каждую минуту в настоящем моменте, в осознанности, что всегда есть выбор, как поступить в следующую секунду.

Прямо из аэропорта Олег поехал в суд. Времени на то, чтобы переодеться и помыться, не было. Водитель уже ждал у выхода. Водителя звали Сергей. Доброжелательный, спокойный и трудолюбивый, обязательный и не жадный, он нравился Олегу тем, что на него всегда можно было рассчитывать. Сергей проводил Олега до своей «праворукой» «тойоты», и они двинулись. Олегу было приятно сидеть на «водительском» с точки зрения его привычного места сиденье, но при этом быть пассажиром.

Этакий разрыв шаблонов.

По дороге из Артема (города, в котором находится аэропорт) во Владивосток они общались. Сергей рассказывал какие-то истории из жизни Владивостока и его жителей. Олег познавал эти суровые и красивые края.

– Сергей, а почему ты, живя возле океана, моряком не стал? Я думал, здесь одни моряки живут.

– Раньше – да. Когда флот был, тут, в основном, моряки-то и жили. А потом флот распродали, рыбы стали меньше ловить, и моряков поубавилось. Да и я не пошел бы. Такая жизнь не для всех.

– А чего так? Романтика же. Океан, рассветы, закаты, шторма.

– Ага. И так полгода или восемь месяцев, без права сменить картинку на зеленую лужайку или не качающуюся под ногами землю. Это ж тюрьма добровольная. Каютка, как камера, женщин нет, если не повезет охмурить повариху, утро и вечер – одно и то же. Через месяц уже знаешь всех в лицо, а еще через пару начинаешь ненавидеть. Но деваться некуда. Надо с ними работать, жить и отдыхать. Вот представь, что будет, если запереть тебя со всеми твоими сотрудниками в офисе без права выхода на полгода. Каково вам будет?

Олег представил и вздрогнул.

– А тут ведь еще вопрос семьи нормальной вообще отпадает, – продолжал Сергей. – Ну, вот скажи, нормальный мужчина или женщина выдержат полгода без секса?

– Наверное, можно, но если все время так, то тяжело, конечно.

– Так никто и не собирается выдерживать. Все прекрасно понимают, что жены, пока их мужья на рейсе зарабатывают деньги, заводят себе любовников, или даже «вторых мужей», мужья, если кто повыше рангом или покруче, всегда имеют «корабельную жену» и, в общем-то, даже не особо это скрывают. Повариха, как правило, привилегия капитана. А если это плавучий консервный завод, где рыбу сразу и заготавливают, так там и женщин, и мужчин примерно поровну, и на время рейса, если их первые «вторые половинки» остались на берегу, у них есть вторые «вторые половинки». Вот так-то.

– Ого! Даже не думал, что так все закручено.

– Ты рыбацкую поговорку слышал: «Лежу на палубе и плачу: жену е****, а я рыбачу».

Олег засмеялся.

– Да. Тут один раз не до смеха было. Владивосток запомнил этот день, как день, в который было подано максимальное количество заявлений о разводе. И в этот же день было зафиксировано максимальное количество телесных повреждений и травм.

– Интересно. Что ж произошло-то?

Сергей сделал торжественную паузу, подмигнул и продолжил:

– Да был тут лет двадцать назад такой плавучий консервный рыбзавод «Содружество». На нем больше тысячи человек работало. И мужчины, и женщины, как я тебе говорил. Так вот, отправили его как-то в рейс. Вышли на пристань провожать тысячи родственников. Оркестр. Жены плачут, машут платками, обнимаются. Мужчины глотают скупую слезу. Все. Трап отдали. Проводили. А «Содружество» зашло за мыс и встало. Двигатель накрылся. Пытались починить на рейде, несколько часов провозились, не вышло. Ну что делать? Надо гнать обратно в порт и ставить в док. Пригнали. Всех с борта обратно по домам. Ну а там, сам догадываешься…

– Смутно…

– Ну, жены уже успели с любовниками отпраздновать встречу и перелезли в постель, мужья пригласили своих «земных» жен. Все уверены, что в ближайшие полгода не увидят очей близких, а тут такая оказия. Мобильников тогда еще не было. Может, если бы были, все обошлось бы. А тут… Может, и рады были бы предупредить, а никак.

– Выходит, что мобильная связь укрепляет брачные узы, – посмеялся Олег.

– Не знаю, что там что укрепляет, а в тот день во Владике был жуткий плач и скрежет зубов, и много браков порушилось по причине измены.

– Забавно получается. Все и так обо всем догадывались. По сути, ничего ведь не изменилось. Ну, пожали бы друг другу руки, познакомились и жили бы как жили.

– Ну-ну. А ты бы сам пожал?

– Не знаю даже. Вряд ли. Оказаться на их месте для проверки что-то не хочется.

Олег мысленно прокрутил картинку, где он возвращается домой и достает из Катиной постели разгоряченного мужичка. Кулаки сжались, а сердце застучало. Олег встряхнул головой, чтобы отогнать эти образы.

– Ну вот. И мне не хочется. Поэтому я и не моряк.

Олег хотел возразить, сказав, что для измены много времени-то и не нужно. И нет никаких гарантий от нее, кем бы ты ни работал и в каком бы режиме ни жил, но не стал.

Вообще, он удивлялся тому, как устроена общественная мораль. Скрывать и врать считается нормой. Иметь романы на стороне и тщательно их замаскировывать – тоже. Не иметь романы на стороне и всю жизнь мучиться, сгорая от желания к другим женщинам или мужчинам, представлять их вместо супруга или супруги с собой в постели – тоже нормально. Подавить в себе абсолютно естественную сексуальность и перестать по сути быть мужчиной или женщиной – тоже приемлемо. А вот жить, честно признаваясь в своих сексуальных желаниях и признавая право партнера хотеть кого-то, кроме тебя, считается аморальным. При этом последний вариант подразумевает и здоровые отношения, и сексуальную удовлетворенность, и честность. Но он оказывается самым неприемлемым и извращенческим. По одной лишь причине – «так не принято».

Сергей молчал, пока Олег размышлял. Еще одним замечательным его качеством было – говорить только тогда, когда он видел заинтересованность в продолжении разговора. Некоторые таксисты считают своей «фишкой» болтать без умолку всю дорогу, развлекая пассажира, и очень сильно утомляют этим дополнительным сервисом. Благо, Сергей не был из числа этих болтунов.

Олег взглянул на часы. По местному времени было почти девять. По питерскому – почти два часа ночи. Он достал свой телефон и написал Кате эсэмэску, что долетел хорошо. Пожелал ей и детям спокойной ночи. Ответ не пришел. В Питере уже все спят.

В суд приехали заблаговременно. Заседание было назначено на девять пятнадцать, а еще не было и девяти. Пришлось постоять внизу у поста охраны и в девять подняться на третий этаж, где и должно было состояться заседание.

Олег присел на лавку у кабинета судьи. Биоритмы решили проявить всю свою силу, и Олег сдерживался что есть мочи, чтобы не уснуть прямо на этой лавочке. «Быстрее бы отсудиться и в гостиницу – спать», – подумал он. Вселенная решила подшутить над его желанием. Перед ним был всего один процесс, но он длился уже более получаса. Участники процесса: группа китайских бизнесменов, русский адвокат и китайский адвокат – периодически выбегали в коридор, звонили кому-то для согласования решений и убегали снова. Олег был слегка удивлен и раздражен. Он не привык, чтобы в арбитражном суде участники могли так фривольно себя вести. Но тут, скорее всего, были особые обстоятельства.

Китайский адвокат вышел куда-то на лестницу, видимо, для конфиденциального разговора с боссом, а русский остался в коридоре. Перехватив его внимание приветственной улыбкой, Олег поинтересовался что происходит, скорее, чтобы не заснуть, а не из-за интереса к делу.

Адвокат, тридцатипятилетний молодой человек, худощавый и подтянутый, с аккуратно постриженными черными волосами средней длины, в сером костюме и белой рубашке, с охотой поделился информацией.

– Да тут такое дело забавное. Администрация у них землю забирает за неуплату аренды, а они не хотят отдавать. Хотят на нее право собственности получить за «неотделимые улучшения». Хотя по мне-то, они вообще обнаглели. Отдали бы землю и валили себе. Свои миллионы они заработали. Пора и честь знать.