Багровая заря - Елена Грушковская

И колбаса, и сыр были отвратительными, меня чуть не стошнило, едва я взяла в рот бутерброд. Я попробовала пожевать просто хлеб, но он стал как резиновый, будто я ела автомобильную покрышку. Я перепробовала всю еду в холодильнике: у супа был вкус и запах прокисших отходов, яблочный сок напоминал мочу, гречка воняла, как отхожее место на вокзале, яйца казались тухлыми, а про творог и говорить неприлично, на что он был похож. Я пошла в магазин и купила там шоколадный батончик, йогурт, пачку чипсов и минеральную воду.

Тщетно. Шоколад смахивал на резиновый клей, йогурт был горький и вонял грязными ногами, чипсы — как штукатурка, и только минеральную воду можно было с горем пополам пить: она хоть и немного горчила, но ничем особенно мерзким не воняла. Отчаявшись, я попробовала съесть яблоко, но сморщилась от непереносимого вкуса гнили, хотя на вид оно казалось вполне хорошим.

Кофе был как помои. Макароны — как дохлые черви. Картошка воняла, как грязная подмышка. Беляш, купленный в буфете, пахнул мертвечиной. Сосиски — протухшей рыбой. О самой рыбе и говорить нечего: она была мерзкая, склизкая и несъедобная, как задница Горлума. Солёные огурцы имели до того непотребный вкус и запах, что их и в рот невозможно было взять.

Вся еда будто в одно мгновение испортилась. Я смотрела, как люди в буфете жевали беляши с мертвечиной, ели хот-доги с тухлыми сосисками, поглощали резиновые булочки и уплетали салаты из прокисших и полусгнивших продуктов, но при этом на их лицах было написано удовольствие. Меня же тошнило от одного вида человека, который ел пирожок с трупным запахом.

Но при всём этом в моём животе разгорался пожар голода. Я бы согласилась съесть что угодно, если бы хоть какую-нибудь еду было можно взять в рот. Я смогла пить только воду, которая попахивала болотом.

Голод гнал меня к холодильнику, но там остался только прокисший суп и трупная колбаса. Я попробовала через силу съесть кусок хлеба, даже разжевала его, но проглотить не смогла: он застрял у меня в горле. Я попробовала запить его молоком, но оно тут же выплеснулось у меня изо рта.

— Что это с тобой? — спросил отец. — Ты у нас не заболела, а?

Я не могла ничего ответить, потому что сама хотела бы знать, что со мной творилось. Алла поглядывала на меня со значительным и понимающим видом, но скажите на милость, что она могла понимать? Мне поставили градусник, но температура была не повышена, как предполагал отец, а даже понижена — тридцать пять и восемь. Грелка не помогала, руки и ноги всё время зябли. От голода я ослабела, у меня кружилась голова и дрожали колени, но я не могла заставить себя съесть хоть кусок человеческой еды, потому что она воняла разлагающейся мертвечиной и на вкус была такой же.

Конечно, голод не тётка, но я ещё не настолько опустилась, чтобы питаться падалью.

На следующий день я обнаружила на своём столе плоскую продолговатую коробочку — тест на беременность. Наверно, это было дело рук Аллы, догадалась я. Какая проницательность с её стороны! Отцу такое даже в голову не пришло, а женская интуиция Аллы навела её на такие подозрения. Но тут она попала пальцем в небо: я была совершенно уверена, что беременности взяться неоткуда — разве что только ветром надуло. Однако чтобы разубедить Аллу, я всё-таки сделала тест. Как я и предполагала, результат оказался отрицательным.

Самочувствие моё было неважным, в желудке периодически возникала резь, а от слабости шумело в ушах.

— Ну, что? — спросила Алла вечером.

По её тону и взгляду было ясно, что она намекала на тест.

— Отрицательный, — сказала я и показала ей результат.

— Гм, странно, — сказала она. — Может, тест плохой?

— А может, я просто не беременна? — усмехнулась я.

Алла полезла в сумочку и достала другой тест.

— Вот, попробуй ещё этот. Если и он покажет отрицательный результат, то будем считать, что так оно и есть.

И так было ясно, что я не беременна, но тест я терпеливо сделала ещё раз. И говорить нечего, что он снова показал отрицательный результат.

— Странно, странно, — сказала Алла озадаченно. — Слушай, сходи-ка в женскую консультацию и сдай анализы, чтобы уж наверняка убедиться. Кто их знает, эти домашние тесты? Вероятность ошибки у них всё же есть.

Ни в какую женскую консультацию я, конечно, не пошла: во-первых, неважно себя чувствовала, а во-вторых, не видела в этом надобности. И чего Алла так уцепилась за эту версию?

Однако мне становилось хуже. Съесть я не могла ни кусочка, желудок соглашался принимать только воду, да и та уже начала застревать в горле. Только случай помог понять, что со мной.

1.25. Желанная пища

Алла чистила картошку и порезалась, капелька крови упала на край кухонной мойки. Досадливо поморщившись и сунув пораненный палец в рот, она пошла в комнату за пластырем, а я как вкопанная стояла и смотрела на алый выпуклый кружочек.

У меня вдруг бешено подскочил пульс, резь в желудке усилилась, а рот наполнился слюной; все предметы как будто отдалились за мутную пелену, мой застывший взгляд был сфокусирован на капельке, которая уже потекла вниз по стенке мойки под действием своей тяжести;

она ползла, ползла, удлиняясь, уже достигла изгиба мойки и приблизилась к стоку — медленнее, медленнее, почти совсем замерла;

красные кровяные клетки хаотически плавали в пространстве плазмы гуськом, как стопки монет, уцепившись друг за друга;

моя диафрагма вздрагивала, желудок пульсировал, кишки содрогались;

всё во мне пришло в крайнее волнение и в едином порыве устремлялось к этой капельке, жаждало её, и эта жажда была невыносима, как любовная мука на пике своего проявления;

всё моё существо хотело эту капельку, и под упругий и тяжкий ритм сердцебиения, отдававшийся во всём теле глуховатым, низким и мягким звуком, как удары по подушке, я сделала шаг к кухонной мойке, потом ещё один, не видя ничего, кроме алого потёка на серебристом фоне

Мой палец, скользя вверх, к краю мойки, подобрал алый потёк, поднёс ко рту, и я вдруг почувствовала такой дивный, сладкий густой запах,

что каждая моя клеточка восторженно запела, желудок и кишки слаженно отозвались длинной перистальтической волной

Горло сжалось от неистового желания глотать,

губы открылись навстречу желанной пище,

и язык всеми его радостно дрожащими

вкусовыми сосочками

ощутил наконец

это блаженное

невыразимое

сладкое

пьянящее

животворное

исцеляющее

чёртпоберикакэтопрекрасно!!!

яз кап пья жел глот

сер ел зим клет

в а э

о м

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});