Боевой Космос - Йэн Дуглас

А затем...

Все вокруг взорвалось цветом и светом, в голове зажурчало множество голосов. Он снова обрел способность видеть, несмотря на непрозрачное забрало. Шлем получал всю информацию из окружающего мира и каким-то образом передавал ее прямо на его мозговой имплантат. Зрение стало острее, четче, на него обрушилась целая лавина ранее невиданных деталей.

Похоже на подключение к тактической сети во время боя, только глубоко внутри появилось нечто странное, очень глубокое и очень чувственное. Мгновение спустя он понял, что это удовольствие.

- Как ощущения? - спросила Теган, и ее голос проникал в его сознание словно струящийся шелк. - Мило?

- Интересно...

На это вполне можно подсесть. Он был не против ощущения удовольствия как такового. Но дело в том, что все эти радостные ощущения возникали и исчезали, появлялись, вспыхивали и гасли без какой бы то ни было мысли, толчка или воли с его стороны.

Такое чувство, словно его наноимплантат завладел всеми его ощущениями. Оглядевшись, он увидел, насколько привлекательнее стали тела окружающих людей. Мужчины казались привлекательнее, мускулистее, спортивнее, женщины - изящнее, их лица красивее, груди полнее и округлее. Мужчина в бальном платье превратился в прекрасную женщину, чей наряд заблистал вспышками синего и серебряного. Многие гости вообще обернулись диковинными существами; с подиума неподалеку на них смотрел горящий зелено-золотой лев с орлиными крыльями. Другие обрели еще более диковинные зооморфные очертания, стали ангелами, демонами или сразу и тем, и другим, и третьим. Реальны ли они? Или это иллюзия? Или и то, и другое? Кто-то постоянно трансформировался прямо у него на глазах.

Он стал слышать голоса, которые не мог услышать прежде, и невозможно было понять, слышал ли он реальные звуки или взаимный обмен мыслями.

- О, уверена, что фальшивка белее, правда!..

- Итак, она говорила <нет>, а я - <да>, а потом она снова - <нет>, а потом...

- Ты слышал цитру Чоллин и Вашти?..

- Ну, мы с Рэн и Сильвой оттянулись. Может - позже, а...

- Меня достала эта новая религия, Галанинизм, и я подумал, правда, а почему она не может быть такой же, как Церковь Внимательных Звезд?..

- Зачем они приперлись? Фашисты...

Обрывок последнего разговора особенно выделялся своей грубостью. Гарроуэй пробовал сосредоточиться на нем и разобрал еще несколько слов.

- Ах, знаешь, эти армейские всегда прутся туда, куда их не просят...

- Эй, ты слышал? - громко поинтересовался Иглтон.

- Не обращай внимания, Родж, - ответил ему Гарроуэй. - Мы здесь в гостях.

- Кроме того, - рассудительно добавила Кэт, - они, очевидно, говорят о ком-то другом. Мы же не армия.

Гарроуэй сделал несколько осторожных шагов, нащупывая пол под ногами. Словно во сне, подумалось ему, где все оборачивается не тем, чем кажется.

- Сюда, - мысленно позвал его кто-то. - Прими, дед.

Ему в ладонь вложили серебристо-черный металлический шарик. Внимательно рассматривая и крутя его в руке, он пытался понять, что это такое и для чего предназначено, как вдруг шарик открылся. Гарроуэй ощутил сильный аромат лаванды и корицы. И... чего-то еще. Вдыхая его, он чувствовал, как волна приятного тепла из горла и легких устремляется вниз к пальцам ног, а затем по позвоночнику поднимается до самой макушки. Шлем подхватил ощущения, обострил и исказил их, вернув легким дрожанием чувств.

- Это законно? - поинтересовался Лобовски.

- Смешной вопрос, - прозвучал в его сознании чувственный женский голос.

- Это нумнум, мадам?

Гарроуэй пробовал сосредоточиться на этой мысли, но не мог.

- Что, черт возьми, случилось с полом? - спросил Иглтон.

Хороший вопрос. Когда Гарроуэй смотрел вниз, вместо пола под ногами плясали вращающиеся радужные круги из светящихся точек. С каждым нетвердым шагом рябь мерцающего цвета ширилась, сплетаясь в завораживающее колебание подвижного цветного муара светящихся точек.

И голоса... Нечто подобное происходило и со всеми голосами, звучащими в комнате. Гарроуэй больше не различал реальные голоса и голоса в своей голове. Слух обострился до предела, но слова и предложения, казалось, сплетались в несвязное, но все же значащее целое. Фоном всего этого была... музыка? Не совсем. Нечто вроде ритмичной пульсации или трепета, только глубже, некая внутренняя, хотя и неоформившаяся музыка.

Это было интересно. Несколько пар занимались любовью на круглом диване, стоявшем у стены затонувшей комнаты. Глядя на них, Гарроуэй начал физически чувствовать то, что испытывали они... прикосновения и ласки, теплые, влажные, скользящие движения. Он понял, что шлемы каким-то образом давали возможность всем находящимся в комнате разделять всепоглощающий обобщенный чувственный образ эмоций и ощущений.

Коктейль обостренных ощущений также возымел на него явный физиологический эффект. Гарроуэй ощутил знакомое напряжение в паху и непреодолимое желание.

Кроме того, его чувства странно смешивались, сливаясь друг с другом, трансформируясь. Отвернувшись от любовников, нарочно, чтобы сосредоточиться на чем-то другом, он пробовал подключиться к своему имплантату и загрузить в него происходящее, но не смог получить доступ к системе. В этот момент Гарроуэй по-настоящему встревожился.

- Что здесь, черт возьми, происходит? - услышал он свой голос, доносящийся словно откуда-то издалека.

<Что за проблемы, дедуля? - перед ним, на расстоянии вытянутой руки, парила женщина. Как она тут очутилась? - Не врубаешься? Голова не болит?> Ее чувственный голос лился прямо в его сознание.

Гарроуэй не знал, в чем дело, в шарике или шлеме - или в них обоих, - но почувствовал как будто слияние всех своих ощущений. Он видел звук, слышал цвет, чувствовал на вкус прикосновение ног к невидимому полу и формы к коже. Речь обвивала его, ласкала как живое существо, а не просто звук.

<Твой заг сказал, что ты телесно побывал на другой планете, - продолжал женский голос в его сознании. - Как там на самом деле?>

Забавнее всего, что этот обращающийся к нему голос, выделяясь среди других, одновременно как бы сливался со всеми другим голосами во всех прочих разговорах. Словно это был и голос отдельного человека, и голос толпы.

- Что значит... <заг>?

- Ты знаешь - <загрузка>! Из твоего имплантата.

Женщина смотрела на него сияющими, как сине-белые звезды, глазами. Кто она? Не Теган... Другая, ее он прежде не видел. Он почувствовал ее руку на своем плече. Она прекрасна, божественное творение лучезарного света.

- И как? Что скажешь? Ты действительно был на другой планете?

- М-м... да. На Иштаре.

- Иштар... неужели? Какое совпадение! Я тоже! - Перед мысленным взором Гарроуэя промелькнули Иштар, с огромным, вспухшим Мардуком в зеленом небе; туземцы, похожие на бесхвостых, прямоходящих ящериц с огромными золотистыми глазами; ступенчатые пирамиды Нового Шумера, странно напоминающие постройки древних майя в Центральной Америке; неясные очертания устрашающего кургана, названного Кракатау; клаустрофобическая теснота необъятных городов, состоящих из хижин с грязными стенами; черно-фиолетовые джунгли.

- Подождите. Как это - и вы там были? - Эта светящаяся женщина - не морпех, не ученая. Ее не было ни на борту <Жюля Верна>, ни на других кораблях, возвратившихся с Иштара, начиная с первой миссии, открывшей планету тридцать лет назад.

- Конечно, нет! В имитаторе, понял? Большинство здесь совершали полет к Эпсилону Эридана прямо на прошлой неделе!

- А, имитатор... - Что ж, понятно. С помощью хорошего программного обеспечения, искусственного интеллекта и приличных сенсорных данных выбранного объекта, напрямую загруженных в мозговой имплантат, можно почти по-настоящему побывать на дне океана, прогуляться по марсианским пустыням или исследовать джунгли далекого Иштара.

- Ну да, - отозвалась женщина. Казалось, она рассердилась. - Слушай, зачем лететь на самом деле? Нужно так много времени. В нумнуме намного лучше. Зачем посылать массу? Пошлите одну лишь информацию, правда?

Он сообразил, что нумнум - искаженный ноумен. Шлем, очевидно, позволял каждому не только читать чужие мысли, но и переживать эмоции и ощущения других людей.

Женщина, видимо, уловила его удивление.

- Разве твои армейские боссы не кормят тебя нумеруемом? - спросила она.

- Нет... не армия... - Он не мог сформулировать. Трудно говорить. - Морская пехота...

- Одно и то же, - пожала плечами она.

- Нет, черт возьми, нет. Это важно. Морская пехота.

Что они с ним делают? Подняв руки, он нащупал шлем и снял его.

Буйство фальшивых цветов и ощущений тотчас схлынуло. Светящаяся красотка превратилась в обыкновенную женщину, немного располневшую и обрюзгшую, несмотря на несколько десятилетий усиленной анагатической нанотерапии. На ней были лишь сандалии, драгоценности и серебряный шлем. Без световых спецэффектов Гарроуэй мог хорошо ее разглядеть, и хотя видны были только губы и волосы, он решил, что под шлемом она отнюдь не красавица. Впрочем, такой она ему нравилась даже больше.