Гибель экспедиции Андрэ - Гюнтер Соллингер

Речь Экхольма в Физическом обществе в сентябре 1896 г. не привела к выработке общего мнения у всех участников экспедиции. По мнению Андрэ, 17 дней, в течение которых шар мог оставаться надутым, было вполне достаточно, чтобы провести экспедицию. Раскол между Андрэ и Экхольмом стал неизбежен, и Экхольм покинул экспедицию. В шведской прессе он подвергся критике: Экхольм — трус, оставил своих товарищей и т. д.66] Это были обычные обвинения в печатных средствах массовой информации. Но ведь Андрэ знал о ситуации с утечкой газа! В интервью шведскому еженедельнику в октябре он достаточно объективен: да, утечка была, особенно через швы оболочки, но «все, что в человеческих силах, было сделано, чтобы оболочка была герметичной; для швов использовалась лучшая технология, нанят лучший производитель…» [67].

Экспедиция 1897 г.

Зимой 1896–1897 г. г. по инициативе Лашамбра объем воздушного шара был увеличен на 300 м 3. Нильс Френкель заменил Экхольма в качестве третьего участника экспедиции. Лейтенант армии Г. В. А. Сведенборг назначен запасным членом экипажа. 19 марта 1897 г. Андрэ представил новый состав экспедиции Шведскому обществу антропологии и географии [68]. В этот раз его речь звучала менее увлеченно, чем во время его предыдущих выступлений. Но, как он считал, все шло по плану. Никаких принципиальных изменений в оборудовании или воздушном шаре, кроме указанного выше увеличения объема, не сделали. Возобновились тесты на прочность материала оболочки и швов. Цель этих проверок — определение уровня утечки газа (очевидно, критика Экхольма возымела некоторое действие). Но изменило ли это что–нибудь? Не особенно. Сделать швы столь же герметичными, как и оболочка, было, по–видимому, невозможно. Единственно возможное решение — это наложение на швы с внутренней и внешней сторон дополнительного материала, пропитанного лаком, изобретенным Лашамбром. И снова, как и в 1896 г., герметичность всего шара не проверялась, хотя это опять предлагалось некоторыми аэронавтами. Остались неуслышанными и другие предложения. Так, например, Герман Бэрдроу предлагал использовать время до следующей экспедиции для длинного перелета, чтобы проверить полярный шар в реальных условиях [69].

18 мая 1897 г. участники экспедиции покинули Гётеборг на борту военного судна «Свенсксунд». Наполнение шара проходило на том же самом месте, что и в предшествовавший год, и продолжалось с 19 по 22 июня. В телеграмме, отправленной Андрэ 28 июня шведскому ежедневному изданию «Афтонбладет», говорилось, что все готово для старта [70]. В ходе приготовлений на острове были предприняты дополнительные попытки улучшения герметичности оболочки. На швы наложили материал, насыщенный химическим раствором на основе свинца. В местах, где образовывалась утечка, водород взаимодействовал с материалом, который вследствие этого темнел. Эти места дополнительно покрывались лаком. Как оказалось, в этот раз так же, как и в 1896 г., привезли недостаточное количество лакировочного покрытия, поэтому только верхняя часть шара была покрыта дополнительным слоем лака.

Позднее и Экхольм, и де Фонвилль критически рассматривали такой способ улучшения герметичности шара. Заслуживает внимания высказывание де Фонвилля: «Необходимо сделать невозможное (чтобы предотвратить утечку газа. — Г. С.), так как все улучшения не приведут к каким–либо долгосрочным результатам, необходимым для функционирования шара с гайдропом, который подвергает шар воздействию внешних сил и колебаний» [71]. Подразумевало ли это, что все лакирование было напрасным и что выбран неправильный тип шара? Де Фонвилль впервые поднял этот важный вопрос. Он был уверен в успехе экспедиции 1896 г. Теперь, год спустя, встал вопрос о том, чтобы сделать «невозможное».

Участники экспедиции 1897 г.

Слева направо: Г. Сведенборг (запасной членэкспедиции), Н. Стриндберг, Н. Френкель, С. Андрэ.

11 июля 1897 г. в 13.46 полярный шар взлетел с острова Дэйнс. На его борту находились три аэронавта: Андрэ, Стриндберг и Френкель. Перед стартом шар окрестили «Орел». Последними словами, услышанными из корзины, были слова Стриндберга «Lefve gamla Sverige!» («Да здравствует старая Швеция!»). Шар нес 1234 кг балласта, включавшего 8 балластных канатов (404 кг), 3 гайдропа (485 кг) и песок (345 кг) [72].

Полярный шар Андрэ после старта с острова Дэйнс 11 июля 1897 г.

Сразу после старта произошли два события, которые одним махом перечеркнули все предыдущие планы управления воздушным шаром. В первые минуты вылета из ангара порывы ветра прижали шар вниз. Через некоторое время корзина задела поверхность воды в заливе Вирго. Чтобы исправить ситуацию, экипаж выбросил за борт 207 кг песка, что составляло 60% всего песчаного балласта. Практически в это же время отвязались все 3 гайдропа; каким–то образом из–за волнообразных движений шара во время подъема нижние концы всех канатов отвинтились от верхних. Сначала гайдропы имели общий вес 785 кг, 485 кг из которого должны были висеть в воздухе (функция стабилизатора высоты), а остальная часть волочилась по земле за воздушным шаром. Теперь же около 2/3 гайдропов (530 кг) было потеряно и оставалось только 255 кг [73]. Длина оставшихся частей была недостаточной, чтобы достичь земли из корзины на расчетной высоте в 150–200 метров.

Подведем итоги драматического развития ситуации в первые минуты после старта воздушного шара: 437 кг из 1234 кг, т. е. 35% основного балласта было потеряно; дополнительная подъемная сила, обеспеченная потерей балласта, вызвала подъем на 600 метров, что привело к потере 327 м 3 (360 кг) газа [74]; гайдроп–стабилизатор и гайдроп–девиатор одновременно были почти полностью выведены из строя.

Таким образом, экспедиция Андрэ отправилась в путь не на управляемом, как планировалось, а на свободно летящем шаре. Другая функция канатов, заключавшаяся в том, чтобы удерживать шар на одной высоте, также была в значительной степени утрачена. Оба навигационных механизма — стабилизатор и девиатор базировались, главным образом, на теоретических расчетах: сказалась нехватка реальных испытаний. Но даже эти теоретические расчеты отныне не действовали — шар, как и все обычные шары, будет полностью подвержен порывам ветра и другим атмосферным явлениям.

Принимая во внимание такое развитие событий, трудно понять план, сложившийся у Андрэ, решившего продолжить путешествие. Можно ли считать это решение знаком, что Андрэ изменил первоначальные планы? Понял ли он, что первоначальная цель — достижение полюса — слишком амбициозна? Не взялся ли он за более реалистичную задачу: пролететь как можно дальше на север, приземлиться на полярном льду и пешком добраться до материка? Как и Нансен, он тогда проверил бы новый вид арктического транспорта, достиг бы, по возможности, самого северного района и по возвращении домой обрел бы известность. Но ответ на этот вопрос так и останется тайной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});