Афганистон - Дмитрий Бабкин

Взвод вызывает меня на комсомольское собрание после операции. Решение — рядового Данилова за трусость в хозвзвод перевести, мы ему не доверяем. Никуда не деться, перевели.

Через несколько месяцев его часовой восьмерки убил. Ночью. Когда он грабил продовольственный склад батальона.

А до этого, тем же днём, колонна проходила на Гардез. И у меня «молодой» Болдов в сад за яблоками за дорогу полез, на противопехотке подорвался, ступню оторвало: увидел комбата и деру в сторону сопки. Мы его на БМДшке доставали с минного поля.

Утром на построении комбат начал с хозвзвода. Сначала письмо какого-то бойца зачитал, батальон стоял «ржал»: «Лежу на трупе убитого друга и пишу любимая тебе письмо…. и т. д.». Потом приказал из санчасти вынести Данилова: «Вот товарищи бойцы, воровать у своих же нехорошо, а это….. воровало, был бы Союз, часовой 10 суток отпуска получил. Я вам говорил, что в сад за яблоками ходить не надо? А вот это…. ходило, выведите Болдова».

Вертушки были уже на подходе, вскоре их обоих увезли. — Прим. Александра Тумаха, командира третьего взвода 7-й Десантно-штурмовой роты.

Второе: ко мне подходил с разговором таки не прапорщик, а сверхсрочник хозвзвода. Но, чтоб соединить два сюжета: этот, и следующего рассказа (Тревога), вывел двух разных человек в одном образе. — Прим. автора.

Эпизод четырнадцатый: Тревога

Рота была поднята по тревоге внезапно.

Сказано глупо.

Просто внезапность объяснялась не войной, что было бы понятно, а чем-то иным. Весь личный состав вернули с различных работ, механиков-водителей из техпарка; даже наряд по роте стоял в строю у входа в казарму, включая дневального с тумбочки, без оружия. То есть рота была построена целиком, во главе с командиром, который и сам стоял недовольный и в недоумении. Построение объявил замполит батальона, чмо, которое позволить себе такое вообще-то не могло.

И что это?

Из мрака казармы, с другого ее конца вдруг появились неясные фигуры офицеров и штатских: это были — этот самый замполит батальона, с ним какой-то незнакомый полковник — невидаль какая в батальоне, где командиром был майор, советник губернатора Логара из Мухамед-Ага (офицер наш, но одетый в афганскую форму), один знакомый всем ХАДовец, который зыркал на строй, и всячески пытался дать нам понять, и мимикой лица, и руками — как-то, что он здесь совершенно ни при делах, трое штатских афганцев — бабаёв и несколько основательно вооруженных солдат. Солдаты были не из батальона. В батальоне оставалось человек двести всего, так что все, уж друг друга знали в лицо. Эти сытые морды явились из другого мира, наверное, с полковником, который встал на ступенях казармы, между гильз, изображавших урны. Потом он обернулся, и что-то тихо приказал мордам, те снова растворились во тьме казармы.

Рядом с Дубиным, в строю — Костя и Серега:

— Так. Кубрики пошли шмонать. Что за беспредел?! — Серега посмотрел на Костю, человека близкого к Костенко, замкомбату.

— Ничё не понимаю. Может Апрельская революция? Ведь апрель.

Дубин оглянулся на казарму седьмой роты. Там тоже стоял строй этой самой роты и взводов АГС/ЗРВ.

— Посмотрите что сзади. То ж самое. И пришли эти демоны со стороны Минбатареи и девятой роты. Никого не видно нигде — глядите.

— Так, ну и было уже понятно, кого-то ищут, двинься, — Костя стал медленно перестраиваться, приближаясь к ротному, Серега наклонился к командиру взвода, благо тот стоял в передней шеренге.

Замполит батальона скомандовал — смирно, и, скомандовал: первая шеренга шаг вперед, вольно.

Офицеры тоже — скомандовал замполит батальона. Трое штатских афганцев прошли сначала первый ряд, потом второй, потом и его подвинули, третий, четвёртый. И закачали головами как ишаки, показывая полковнику что, нет. Никого не узнали.

Полковник сплюнул под ноги:

— Майор, распорядитесь, — к замполиту.

— Дальше, — к своим солдатам, советнику, ХАДовцу и афганцам.

— Товарищ майор, что происходит, — комроты подступил к замполиту. — Это что?!! — офицеры отошли в сторону.

— Контио, успокойтесь, вчера, помните, была колонна. В нашем кишлаке, на въезде, кто-то ограбил дукан, и, мало того, убил дуканщика и его помощника. А дуканщик оказался родственником жены Бабрака Кармаля! Ситуация серьёзная, подозревают кого-то из наших. Так что у Вас свидетели никого не нашли, успокойтесь. Просто дождитесь конца проверки. Рота должна стоять перед расположением до особого распоряжения. Всё. Мне пора, — замполит затрусил за уходившим к седьмой роте полковником и его разношёрстным сопровождением.

Дальше все по шаблону — прилетели вертушки. Под конвоем вели прапора хозвзвода и его водителя. Прапор опять покрылся пятнами на лице. Это был тот самый прапор. Сука, — подумал Дубин, — неймется тебе. Что ж я тебя не сдал? Еще двух людёв замочил!

Серега отвернулся, и громко, ни к кому не обращаясь, заметил: «Ну, вооще нас тут за мясо держат! Шмон, эти уроды сквозь строй ходят, кто??? Духи!!!»

— Молчать, разойдись, — Контио развернулся и исчез в офицерском кубрике.

* * *

Трибунал водителя признал невиновным: тот выполнял приказ своего прямого начальника, сидел за рулем. Прапорщика расстреляли[5].

Эпизод пятнадцатый: Тени в раю

Не задалось с самого начала. Засада уехала три дня назад. По разведданным караван должен был пройти в четверг. Но была уже ночь с субботы на воскресенье, а новости не поступали. Все, кто должен был участвовать в эвакуации засады и облаве — бронегруппа, уже три ночи спали в технике в ожидании приказа выдвигаться.

В четыре часа утра наконец объявили готовность. Спросонья кто-то задел заряженный пулемет, и очередь трассеров впилась в землю. Прогрохотало, будь здоров, ни с того ни с сего.

Что было с засадой, никто по рации не сказал: то ли они накрыли караван, то ли их кто обнаружил…

Сначала пошёл танк. Вот уже два месяца к батальону был придан танковый взвод из трех машин. Танкисты все это время не занимались ничем, кроме ремонта. Они ремонтировали и ремонтировали, ремонтировали и ремонтировали. Вот, отремонтировали один танк. Он выехал за ворота и встал. По рации все услышали доклад:

— «Флейта», «Флейта», я «Витязь». Я заглох!

Танк докладывал замкомбату что он лох. Повторил еще:

— «Флейта», «Флейта», я «Витязь». Я заглох!

Дубин развеселился. Хороший будильник проехал и встал.

— «Витязь», я «Флейта». НА СВАЛКУ! — Костенко тоже видать порадовался.

БТРы седьмой роты ушли первыми. Они забирали засаду, БМДшки восьмой и девятой построились в колонну, и мимо танка медленно тронулись. Освистываемые танкисты, уже ремонтировали танк. Машины восьмой и девятой роты, вместе с Царандоем, который должен был подъехать чуть позже, блокировали кишлак к югу от батальона, ближе к Гардезу, возле которого находилась засада.

Командир взвода сам залез на башню, пересадив Дубина в десант, вместе со снайпером Димой. На командирском месте сидел сержант Боровский, и на месте пулеметчика старшина роты Хрунов. Золотой состав третьего взвода восьмой роты, Серега водилой, не было только Кости, он уже давно воевал вместе с замкомбатом. Себя Дубин в этот состав зачислять стеснялся, но то, что из пушки стрелял как Дима из своей СВДшки, мог без ложной скромности сказать уже давно.

Все разделились. Машина неслась по вспаханному полю. Вдалеке справа возвышалась сопка с пресловутым ДШК. Впереди лежал кишлак, за которым скрывались Бараки. Их позиция была на возвышенности, возвышенность медленно приближалась.

В поле трудился крестьянин. Он махал мотыгой без устали, и обернулся только на рёв мотора. Тогда он махнул мотыгой еще три раза, положил инструмент, поднял винтовку и, перезаряжая, выстрелил три раза.

Вечная цифра три!

Он выстрелил три раза и бросился бежать. Дубин инстинктивно подхватил автомат, Дима его одернул:

— Ты куда? — стрелять мешали комвзвода и Боровский. Они сами пустили несколько очередей вслед убегающему крестьянину.

— Ты ж думай. Своих бы закосил! — Дима долго не мог успокоиться.

— Да нет, я даже предохранитель не опустил. Так, сработало, — Дубин и сам удивился своей реакции: автомат взлетел в руках как будто сам. Он сначала прицелился, а потом подумал. Сам как автомат.

С возвышенности открывался вид на долину. Этот вид он видел впервые. Горы вдалеке скрывались в голубой дымке.

Все ушли. Серега как обычно к Косте, раскумариться с утра, комвзвода командовать взводом, остальные спустились в ближайший дувал. Дубин сидел один в башне как баран на горной вершине и разглядывал окрестности. Снизу развертывались афганцы из Царандоя. Они что-то строились и расходились в разные стороны. Так все было тихо. По рации сказали, что засада была таки успешной, караван закидали гранатами. Духи устроили привал прямо под дувалом с засадой. Всё было очень просто. Люди, верблюды и лошади остались на месте. Без движения. Все были убиты. Все наши уже вернулись без потерь. Операцию можно было назвать успешной.