Наследница - Марина Ефиминюк

Из гостиной, соседствующей со столовой, доносился удальской храп Уилборта. Дядюшка так увлекся аперитивом перед ужином, что до закуски не дотянул и остался спать на кушетке.

Кузен развалился на стуле, закурил тонкую папиросу, и в воздухе заклубился ускользающий ручеек дыма.

– Как ты находишь дом, милая сестрица? – спросил он ленивым голосом. – Слышал, что ты устроила экскурсию?

Помощница Клотильды, скромно поглощавшая еду в самом конце стола, виновато опустила голову. Видимо, в роли доносчика выступила она.

– Особняк по-прежнему похож на склеп, – искренне высказалась я, и со стороны Влада раздался едва слышный смешок.

– Как тебе новая комната? Удобная? – осторожно вставила тихим голосом Ева. – Не понимаю, почему ты не захотела жить в своей спальне.

Потому что она, светлая, нарядная, с фарфоровыми куклами на полках и дорогими платьями в гардеробной, не принадлежала мне.

– Я довольна новым жильем, – сухо отозвалась я.

– Особенно смежной дверью без ключа и козеткой. Последнюю мы даже опробовали, – вставил фальшивый жених, не дав мне открыть рта. Прозвучало столь двусмысленно, что у дам вытянулись лица, а кузен насмешливо хмыкнул. Я поперхнулась и схватилась за бокал с водой.

И вот тогда она, Ева, бросила на Владислава быстрый взгляд, не замеченный никем, кроме меня. Невольно я выпрямилась на стуле. Влад рассказывал, что в прошлом я знакомила его с отцом и новой маменькой. Мы обедали в ресторации Королевского Отеля, и случился огромный скандал. Они больше никогда не встречались, даже мельком не пересекались, но… разве на плохо знакомых людей бросают такие вот, словно украденные, тайные взоры?

– Надеюсь, милочка, что тебе хватит здравого смысла порвать с этим типом до того, как все узнают, что вы спите вместе без благословения молельщика, – вырвал меня из размышлений резкий голос тетушки Клотильды.

– А?

Она указала на нас вилкой:

– Ты представляешь, сколько кривотолков пойдет в свете?

Я пару раз непонятливо моргнула. У Вишневских принято поливать грязью человека, делая вид, будто он не сидит с ними за одним столом? Однако, казалось, Влад не обратил внимания на оскорбительный выпад.

– Считаешь, что я слишком прямолинейна? – уточнила Клотильда у него, но вопрос ответа не подразумевал, поэтому она немедленно продолжила: – Она наследница, в ней течет королевская кровь, а ты – без роду, без племени. Тебя никогда не примут в свете.

– Это меня должно задевать? – уточнил он и с потрясающей улыбкой произнес: – Я люблю вашу племянницу и сразу по окончании траура по Валентину собираюсь жениться на ней. Если после свадьбы нам придется пере-ехать из столицы в Гнездич, что ж, мы так и поступим. А что касается королевской крови, так у каждого свои недостатки.

– Для начала вам надо доказать, что девушка, сидящая здесь, действительно Анна Вишневская, – вставил кузен и с довольным видом смял в пепельнице папиросу.

– Хорошо, – кивнула я. – Раз вам нужны доказательства, то, дорогой кузен, я вызову мага на завтрашнее утро. После того как он подтвердит, что я действительно Анна Вишневская, ты передашь дела Владиславу и покинешь мой дом. Своему жениху я доверяю больше, чем тебе.

Заявление изумило даже Влада.

– Ты в своем уме? – возмутилась Клотильда. – Эрик много лет управлял делами Валентина. Ты прекрасно знаешь, как он доверял ему!

– Поэтому в своем кабинете папа записывал все разговоры? Из доверия? Или для семейной истории? – делано усмехнулась я и с фальшивым удивлением изогнула брови, заметив оцепенение семейства: – Магическая шкатулка с бабочками на самом деле не просто забавная игрушка, а вещица, запоминающая абсолютно все разговоры.

Если заявление и встревожило кого-то из домашних, то виду никто не показал. Вероятно, совместное выживание в особняке Вишневских воспитывало в жильцах нечеловеческую выдержку и умение блефовать.

– Папа умер, – в гробовой тишине продолжила я, – а меня не было рядом, и я хочу узнать, чем он занимался в последние минуты своей жизни. Так что, поверьте, я тоже буду с нетерпением ждать завтрашнего приезда мага.

Дело было сделано! Наживка – брошена. Кто из них выдаст себя?

Сняв с коленей салфетку, я поднялась из-за стола.

– Спасибо за ужин. От вашей теплой компании у меня точно случится заворот кишок, – последняя фраза вылетела сама собой, по инерции.

Стены родного дома начинали будить спящую глубоким сном прежнюю Анну Вишневскую.

* * *

Тот, кто находился с отцом в последние минуты жизни и спокойно, не произнеся ни слова, следил за тем, как он умирал, должен был прийти за шкатулкой сегодняшней ночью. Он не мог упустить единственный шанс спрятать правду. Пока семейство продолжало давиться едой, я незаметно проникла в пустой кабинет, чтобы устроить засаду.

На освещении в особняке экономить не привыкли. На широком столе горела настольная лампа с зеленым стеклянным колпаком. Впрочем, приглушенный магический кристалл едва справлялся с подступавшим из углов полумраком.

В нерешительности я оглядела комнату, не зная, где спрятаться. Лезть под стол и сворачиваться на ледяном полу бубликом меня не прельщало, зато в шкафу за дверцами на поверку обнаружилась довольно глубокая ниша. Большую часть ее занимали ящики с документами, но при желании туда можно было поместиться и даже подглядывать за комнатой через узкие щели-прорези, расположенные на уровне глаз.

Не успела я хорошенько присмотреться к убежищу, как за спиной щелкнул замок. Я стремглав заскочила внутрь шкафа, проворно закрыла дверцы и в тесном пространстве неловко зацепилась волосами за угол нависавшего над головой ящика. Чтобы освободиться, пришлось, сжав зубы, выдрать клок волос.

Кто-то вошел. Я даже затаила дыхание, припала к щелке в дверной створке, пытаясь разглядеть человека, попавшего в немудреную ловушку. Однако время шло, веско и басовито тикали высокие напольные часы, а гость даже не появился в поле зрения. И в общем-то складывалось странное ощущение, что мы друг друга брали измором. Кто кого пересидит?

– И долго ты собираешься прятаться? – прозвучал спокойный голос Владислава.

Проклятье!!!

Я прикусила язык, решив до победного конца изображать шпиона. Влад остановился напротив шкафа, сунул руки в карманы, склонил голову. Без пиджака, в черном жилете, с закатанными манжетами белой рубашки. Интересно, в прошлый раз я соблазнилась именно на присущую ему элегантную небрежность?

– Ты прищемила дверцами подол платья, – устало вздохнул нежданный гость, и я обругала себя нехорошими словами.

Прятаться после такого признания выглядело по-настоящему глупым, но мне никак не приходило в голову, как сохранить лицо в столь нелепой ситуации. Не придумав ничего толкового, я распахнула дверцы с таким независимым видом, чтобы у оппонента не осталось сомнений, что сидеть в шкафах для любого нормального человека – это дело обычное. Коронный выход испортила непослушная прядка, упавшая на глаза из развалившейся прически.

– Анна? – с трудом подавив издевательскую усмешку, кивнул Влад.

– Что надо?

Возникла странная пауза. Мы смотрели глаза в глаза.

– Твои прятки как-то связаны с заявлением о следящих кристаллах? – без обиняков спросил он.

– Я настолько предсказуема? – фыркнула я.

– Ты очаровательно растрепана.

Вдруг Влад протянул руку к моему лицу. Жест оказался столь неожиданным, что я отшатнулась, но проворные пальцы все равно мягко заправили за ухо непослушную прядь волос.

– Тебе нравится играть в дознавателя? – тихо спросил он.

– Дело не в развлечениях… днем я прослушала кристаллы из шкатулки.

Влад изогнул брови, давая понять, что ждет продолжение рассказа.

– В ту ночь перед самой смертью отец был не один. Он корчился в предсмертных судорогах и просил о помощи, а человек, находившийся рядом, ничего не предпринял, просто стоял и смотрел, как он умирает. Разве это не бесчеловечно?

Некоторое время Влад молчал, словно пытался оценить мои слова, а потом спросил:

– Скажи, Анна, тебя мучает совесть за то, что ты забыла отца?

– Да.

– Если ты разворошишь змеиное гнездо и узнаешь, кто именно был с Валентином в ту ночь, это сделает тебя хотя бы немного счастливее?

Вздернув подбородок, я соврала ему в глаза:

– Определенно.

Он что-то хотел еще сказать, а может, задать очередной до жестокости прямолинейный вопрос, заставлявший обнажать душу, но по другую сторону кабинетной двери раздались осторожные шаги. Не успела я опомниться, как оказалась в темной нише, тесно прижатая к Владу. И от него одурительно вкусно пахло. Меня посетила идиотская мысль, что аромат его благовония, тонкий и чуть кисловатый, – новый любимый аромат в моей жизни.