Альтернатива - Экранопланы ! - Е Переслегина

21

"Лучше дохлая собака у порога, чем флорентиец - сосед на кладбище, но ты из святого города, тебя славим", - радостно провозгласил тамада на русском с легким акцентом, напоминающим скорее грузинский, чем итальянский. Огромные мужчины и миниатюрные женщины потянулись бокалами к Филу. Словоохотливого пизанца оттеснили, хотя Фил более всего хотел выпить именно с ним. Пизанцем занялась Мария. Она была похожа на итальянку и свободно болтала по-ихнему. Она прилетела на его сорокалетие и останется до завтра. Флоренция пахла ее духами. Фил впервые обрадовался, что рядом нет ребят: любезные, милые и чужие итальянцы, даже если и российского происхождения, разойдутся до девяти, и они вместе с Машкой посмотрят фильм, который прислала Алиса. Впервые Фил не поехал за дочерью, а она сказалась занятой и не приехала к нему, и все сошло - Вселенная не повернулась к лесу задом. Даже наоборот: звезды вставали так, как мечталось, но не планировалось. Завтрашний день был бесповоротно назначен выходным. Он маячил в сером ноябре горячей искрой, а начался сегодня.

Алиса деловито поздравила отца, снисходительно добавив, что еще помнит его молодым. "Нахалка", - засмеялась Машка. Она сидела, завернувшись в плед, как большая кошка, которой никуда уже не нужно гулять самой по себе. За время их разрыва Мария сходила замуж, чуть располнела, убрала постоянное напряжение из речи и резкость из движений, вместе с этим ушло то безумие, которое возникало между ней и Филом в короткие деловые, невыносимые для обоих встречи. Антигенерация. Аннигиляция. Взаимная кома. Колючий снег и ледяной ветер в лицо друг другу. Страшно вспомнить. И все же как легко смотреть картинки прошлого, когда они стали картинками.

- А это эскиз моей предвыборной программы, - непринужденно сообщала родителям компьютерная Алиса. - Вам будет интересно. - Далее шел ее монолог, а следом диалог на школьном сборище или карнавале. Сразу ничего нельзя было понять. Определенным являлось только то, что Алиса и этот очкарик справа от нее здесь правили бал. И баллы зашкаливали.

- Легко видеть и нетрудно показать, - с улыбкой вещала девочка, - как говорил мой немного консервативный отец, что игра закончена. Все поставили свои точки, а я претендую на право поставить жирную, общую, итоговую, по праву победителя.

Алиса сделала паузу, чуть присевши в сомнительном реверансе, который, скорее, подходил к костюму, чем к задиристому тону речи. В костюмах были все. Причудливые сочетания выдуманных регалий начала второго тысячелетия с современными тканями напоминали исторический фильм конца двадцатого века, когда статистов рядили в одежи и гоняли по полям, вместо того чтобы цивилизованно отцифровать прошлое на компьютере. Так, очки у парня имели столь невероятную конструкцию, что сами по себе могли стать образцом движения инженерной мысли от будущего к прошлому. Реконструкция, так сказать, технологии была налицо и на лице.

- Дали б мне такую школу, я бы выиграл войну, - заявил Фил.

- Ты ее и выиграл, - спокойно выговорила Маша и потянулась под пледом. - Миха обиделся, он хотел остаться у нас, до Пизы прилично ехать, по мокрой дороге, в тоскливом ноябре. Почему ты его не пригласил? Не по-русски как-то.

- Он итальянец, уже двадцать лет как, отстань с приличиями, а? сказал Фил, сел с ней рядом и закрыл обиженно мигнувший лаптоп, - девочка выросла, а тебе пора спать, молоко с медом, и в кровать, ясно, - заявил он ласково и понес ее в спальню прямо в пледе.

Машка, уже упакованная во что-то шелковое, смахивающее на кимоно, лежа в постели, все-таки пожелала досмотреть послание дочери. Фил обнимал ее и таращился в экран, где отпрыск рода Бельских-Кириченко вовсю изгилялся над историческими парадигмами.

- Итак, - насмешливо констатировала Алиска, - результатом игры в предметном поле можно считать использование дамасских орнаментов в оформлении школы. Проект, застрявший в так называемом бывшем институте востоковедения, торжественно извлечен нами оттуда вчера и водворен в номинационный список грантов: "Дизайн. Пересечение культур". Это, что касается авторского права и прочих тонкостей создателей и менеджеров. Весь первый этаж уже готов, а к моменту визирования бумаг школа будет украшена в соответствующем духе.

- И фигура Пророка в кабинете директора, - засмеялся Фил. - Эти ученички продадут родную мать! Где они взяли денег?

- Знаешь, Фили, раньше, когда-то давно, в эллинскую эпоху, боги даже общались с людьми, и никого это не удивляло. А дети ходили послушать божественные сказки, и иногда были отпрысками старых и не очень старых богов...

Потом они по-быстрому оценили речь второго победителя, который вещал от имени трех держав, выбравших в своем Тысяча Первом году индустриальный путь развития. Эту концепцию любил и нежил в своих статьях Петенька, который в любую бытность, в любой момент начал и продолжил бы производить оружие всех видов, а далее снарядил бы экспедицию в космос. Петькиной Гельке исполнилось семь лет. Лялька родила ее в Англии, потом вернулась в Россию, заявив Петеньке, что "за морем житье не худо", но, "кроме мордобития, никаких чудес". Они отпраздновали свадьбу, Фил стал крестным, а Петенька целых три месяца провел дома в Питере и только когда деньги кончились совсем и у всех, отправился куда-то на Юг. С тех пор как он надел погоны, ребята его ни о чем не спрашивали, на все дурацкие вопросы по первости он задумчиво отвечал: "А давайте, я спою вам лучше марш китайских десантников..." Кого склонил к взаимовыгодному сотрудничеству воинствующий генетик, так и осталось в догадках и анекдотах компании. Впрочем, он "выбрал веру и житье, полсотни раз у смерти выиграв подряд". Прислал телеграмму, нежную, она заканчивалась грустно: "не долечу, блин, далековато..." Лелька рвалась приехать, но дочка пошла в первый класс и еще танцевать в балет, и Лелька осталась больше мамой, чем подругой. Спасибо ей, подумал Фил. Она бы нас сейчас организовала провести ночное флорентийское расследование следов розенкрейцеров в информационных полях над городом. Это было бы ужасно. Уэллс и Дарька срослись с Анваром, но жили в Эр-Риаде, родили мальчика Рахмата и сформировали какой-то сложный семейный культ на грани миров и языков. Уэллса часто показывали по телевизору. К нему прицепилась кличка Франклин, и он ею гордился. Похоже, что он обращался с миром так же нежно и предупредительно, как с Дашкой, друзьями и природой. Он твердо верил, что "если мир приласкать, мир станет ласковым". Он вычитал это в старой книжке советских еще времен, запомнил и воплотил в себе. Фил сказал когда-то, что он считает Шерлока Холмса куда более этичным, чем этот застенчивый герой, идеал Уэллса. Петенька тоже долго тряс перед носом у друзей бодренькое продолженьице романа, где "всемирный ласковый субъект" стал демиургом, крушителем и потрошителем, и жертвой, но тщетно. Уэллс остался верить "старому завету".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});