Пёсья жизнь - Леонид Вембер

— Да, конечно, обязательно. — Раздались голоса. Только один старик возразил: — Если бы ты на коленях стал вымаливать у него прощение, что-нибудь бы отменил.

— Ясно! — бросил Лео и, схватив Джафрена за шкирку, потащил его на улицу. С улицы донёсся вопль, а потом булькающие стоны. Лео вошёл обратно, кинул на прилавок кошелёк Джафрена, отпихнул от своего стола телохранителей, сходил к трактирщику за другим кувшином, вместо опрокинутого, и сел на своё место.

В этот момент наверху, в нашей комнате, нашими отцами было проведено какое-то магическое действие, трёхкратное, но каждый раз настолько кратковременное, что засечь направление его было бы невозможно уже метров со ста. Я посмотрел на Лео, а он на меня, мы пожали плечами. Потом он обратился к хозяину:

— Сколько можно ждать заказанное? И пусть это вытащат отсюда. — Он указал на три тела на полу. И добавил: — Их кошельки меня также не интересуют.

Тут же к поверженным охранникам-палачам ринулись несколько человек и за руки, за ноги выволокли их на улицу. А к нам уже спешил хозяин постоялого двора с нашим заказом. Лео сразу же велел ему повторить заказ. Через несколько минут, когда спустились Крон с Туманом, заказ уже был готов. Мы в нескольких словах рассказали им о происшедшем. Крон недовольно нахмурился, но ругать нас не стал. Только мы успели доесть, как в зал ввалились десяток стражников во главе с сержантом. Двое встали у дверей, а остальные повалили к нам.

— Кто из вас нанёс увечья господину Джафрену? — громко спросил сержант, обращаясь к Крону.

— Представьтесь по форме. — Не громко, но оч-чень властно промолвил Крон, даже мне захотелось встать по стойке смирно. Спесь и развязность с сержанта слетела как шелуха, сдутая ветром. Он подобрался, встал прямо и произнёс:

— Сержант городской стражи Лорбанд. Поступило сообщение, что кто-то нанёс тяжкие повреждения известному жителю города Борго господину Джафрену, известно ли Вам что-нибудь по этому поводу?

— Мне известно. — Ответил Лео. — Эта свинья ввалился сюда и самым хамским образом потребовал, чтобы я пересел за другой столик. Я уточнил, принадлежит ли ему этот стол. Стол ему не принадлежал, тогда я отказался пересесть и порекомендовал Джафрену не искать неприятностей. Он, в присутствии десятка свидетелей, приказал троим своим людям переломать мне руки и ноги. Мне пришлось оглушить исполнителей и проделать всё это с ним самим. По закону "об адекватном действии", я поступил правильно и законно.

— Я обязан Вас задержать и препроводить в тюрьму. На ближайшем судебном заседании адвокатской думы города ваши действия будут рассмотрены и расценены. Сдайте оружие.

— Когда было последнее заседание? — Спросил Крон.

— В этот понедельник.

— То есть до следующего более десяти дней?

— Почти двадцать.

— Я требую "суда на месте". — Решил Крон.

— Для этого вам надо быть военными, а не гражданскими и не просто военными, а офицерами королевской службы. — Начал возражать сержант Лорбанд.

— Требовать этого суда может любой человек, а вот решать, имел ли он на него серьёзные основания будет этот самый суд.

— Назначать этот суд не в моей компетенции. — Заявил сержант и отправил одного из своих солдат за лейтенантом. А сам с остальными остался караулить Крона и Лео.

Минут через десять явился не выспавшийся злой лейтенант с помятой физиономией (видимо он спал в караулке) в возрасте лет пятидесяти с солидным брюшком и такими же хамскими манерами. Перегаром от него несло так, что чувствовалось даже от двери. Не успев войти, он уже стал орать на сержанта:

— Лорбанд, сукин сын, без меня, что ли не разобраться? Задержи их и пусть, как все, ждут суда. Что за рассусоливание с каждым бандитом. А будут сопротивляться, руби их к эдрене фене, других дел, что ли у меня нет, бегать по всяким пустякам?

— Но господин лейтенант, эти люди требуют воинского "суда на месте". По закону, мы обязаны им его предоставить.

— Что?!? Какой ещё суд для всяких проходимцев и бродяг! Для начала арестуй-ка их за бродяжничество и неуважительное отношение к власти и короне, а потом, месяца через два пусть предстанут перед судом. — Он посмотрел на Лео, потом на Крона. Что-то в его глазах мелькнуло, то ли узнавание, то ли какая-то мысль, но его уже "зашкалило". — Где-то я тебя, мужик, видел. Только не помню, где. Может в городской тюрьме? Или на каторге?

Я взглянул на Крона и мне стало страшно, не за себя, а за этого идиота. Крон сидел молча, только лицо его приобретало всё более и более мрачное выражение.

— Ты меня видел на плацу, когда получал сержантские нашивки, двадцать пять лет назад. — Негромко проговорил он. Потом он встал, в три шага пересёк разделяющее его и лейтенанта расстояние и резким движением сорвал с того погоны. Лейтенант осёкся посреди очередного вопля. Крон повернулся к сержанту и приказал:

— Передашь наместнику, что я разжаловал лейтенанта Борда в пожизненные рядовые, за пьянство на дежурстве, пренебрежение законом, оскорбление короны и старшего по званию. Приговор может быть обжалован в течении трёх месяцев в верховном королевском суде. — И, повернувшись к экс лейтенанту, приказал: — солдат, сдать офицерское оружие сержанту, потом марш к наместнику и передай мой приказ немедленно явиться сюда, затем шагай в казарму. Всё, исполняй!

Борд стоял бледный как смерть, и то сжимал рукоять меча, то, как обжегшись, отдергивал руку. Крон повернулся спиной к нему и не торопясь пошёл на своё место за столом. Потом повернулся, увидел, что тот ещё не сделал ни шагу и рявкнул так, что чуть не вылетели стёкла:

— Бегом.

Тот развернулся и выбежал из постоялого двора. Крон взял у трактирщика кувшин пива и сел за стол. Пригласив присоединяться сержанта. Минут пять они молча пили пиво, затем сержант робко спросил:

— Простите Ваше превосходительство, а как к вам надо обращаться?

— Я из Вольных Защитников, а мы, как ты должен знать, имеем право приказывать даже генералам и, в исключительных случаях, маршалам. Последний раз, когда я был на штатной должности, я носил погоны полковника, перед этим генерала, да это и не принципиально. Думаю, что "Ваше превосходительство" будет в самый раз. А ты мне вот что скажи: куда катится город? Это ж надо, подонок осмеливается среди дня приказывать на глазах у кучи свидетелей, зверски убить мальчишку! Куда катитесь?

— Ох, Ваше Превосходительство, и не говорите. — Тяжело вздохнул сержант. — Как в городе появились эти трое, так честным людям жизни не стало. За прошедшие пять с половиной лет всех запугали до полной потери совести. То есть сначала их было четверо, двое из наших, городских, а двое других — пришлые. Набрали разных подонков, пьяниц, солдат, выгнанных со службы, все крепкие, сильные и дерутся хорошо. Стали потихоньку на всяких мелких жуликов и воров давить, дескать, платите долю или вам плохо будет. Тем к нам идти вроде бы не с руки, у самих рыльце в пушку, некоторые возражать стали, им плохо пришлось, кто-то занялся честной работой, а остальные стали платить. Мы сначала обрадовались было, жуликов и воров стало меньше, нам жить спокойнее, а потом они и за честных людей взялись. И хитро действуют, гады: ни свидетелей, ни улик. Только тех, кто платить отказывается, сперва просто пугают, затем страшно избивают. Если и это не помогает, то этот человек просто исчезает. Свидетели, если они и есть, запуганы, им угрожают вырезать всю семью. В общем, по закону ничего, или почти ничего сделать нельзя. С господином наместником они не ссорятся, но и распоряжения его игнорируют. А сила не ясно, на чьей стороне. У них более пятидесяти бойцов и никакой службы, а у нас триста человек постоянного состава, и двести пятьдесят из них разбросаны по району, что-то много разбоя на дорогах стало. Два года назад одного из пришлых сын кузнеца, что отказался им платить и был убит, сумел подловить без телохранителей и ломом проломил ему голову. Так оставшиеся сумели вырезать всю семью, не пощадив и малолетних.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});