Борьба за жизнь - Поль Крайф

Чтобы помочь цивилизованным женщинам, доктор Рид отправился к диким племенам поучиться искусству родовспоможения. Он считает, что у высококультурных женщин, на десять тысяч лет ушедших от эпохи варварства, можно сделать роды - без применения обезболивающих средств! - более легкими и безопасными, чем они есть теперь. Для многих английских женщин, говорит Рид, ему удалось уже превратить родовой акт в радостное переживание, серьезное, правда, но лишенное невыносимых болей. Он привез это новое знание от женщин Океании, Японии и Китая.

Доктор Рид рассказывает, как он был свидетелем родового акта у молодой туземки в субтропиках. Почувствовав, что настало время рожать, женщина направилась одна в кустарник на краю деревни. Рид последовал за нею. Это было дозволено, это не было нарушением этикета и племенных обычаев, потому что жители деревни знали, что Рид - доктор. Он сел около нее, закурил трубку и, не говоря ни слова, стал наблюдать.

Лицо роженицы не выражало ни страха, ни боли. Вид у нее был серьезный, выжидательный. И вот, спустя короткий промежуток времени, ребенок уже дрыгал ножками и орал вовсю. Пуповина, соединявшая его с матерью, быстро стала белой, обескровленной; тогда женщина разорвала ее пальцами. Сняв с плеч платок, она завернула в него ребенка. Потом посмотрела на доктора Рида и засмеялась.

Это наблюдение и легло в основу "страхопобеждающей" теории Рида. Он подумал о том ужасе и болях, которыми сопровождаются обычно роды у цивилизованных женщин, об истекающих кровью матерях и синих младенцах, не желающих дышать. Он вспомнил о паническом страхе, который он так часто наблюдал у рожениц. Это было такое же чувство ужаса, какое он видел на войне у английских солдат во время артиллерийского обстрела. Он снова бросил взгляд на роженицу. Никогда еще он не видел такой радости, такой нежной гордости, какая появилась на ее лице при первом крике ребенка.

В чем же тут дело? Почему родовой акт в этом случае протекал не так тяжело, как у наших женщин? Только отсутствие страха - так по крайней мере думает Рид - превращает для туземки роды в серьезный, правда, но совершенно безболезненный процесс. Она уже с раннего детства приучается терпеть голод, переносить всякого рода лишения и боль. Она растет в условиях, где жизнь человеческая стоит дешево и где над человеком всегда висит угроза смерти. Для большинства же цивилизованных женщин первые роды являются первым тяжелым и серьезным испытанием, которое они не могут свалить на других и от которого никуда не могут спастись. Их собственные маменька и подружки запугивают их своим сочувствием: "Ах ты, бедняжка, бедняжка!" Когда наши женщины приближаются к моменту воспроизведения новой жизни, их мозг уже отравлен мыслями о неминуемом ужасе.

А это, естественно, приводит к тому, что в момент наступления родов женщину охватывает один из сильнейших человеческих инстинктов - страх. Это чувство страха, вспыхнувшее в мозговых клеточках, посылает мощные нервные толчки к нервам маточной мускулатуры. Мускулы матки не подчиняются человеческой воле, а работают непроизвольно. Вот эти-то мускулы и останавливают, задерживают работу матки, необходимую для выталкивания плода. Это, по мнению Рида, и лежит в основе родовых болей. Поэтому он применяет метод психологического воздействия на женщин. С самого начала беременности он начинает воздвигать в их сознании барьеры против чувства страха. А когда начинается родовая деятельность, он еще больше старается поддержать в них бодрость. Он парализует рефлексы страха, внушая роженице, что скоро она, в награду за свой труд, услышит первый крик ребенка.

Этот метод, говорит Грэнтли Дик Рид, эффективнее всякого наркоза и более безопасен. Не подлежит сомнению, что открытие английского акушера подтверждается учением великого русского ученого И. П. Павлова. Этот "Пастер в области изучения человеческого ума и сердца" уже на склоне лет открыл, что страх является глубочайшим из инстинктов человека, что он является основным его рефлексом. Павлов показал также, как можно видоизменять этот рефлекс у людей и животных, как можно побеждать страх.

Но пока еще, по мнению де Ли, этот многообещающий метод надо считать делом будущего. На сегодняшний день Грэнтли Дик Рид является только одиноким проповедником теории, что сознание женщины играет при родах не менее важную роль, чем ее физический организм. Де Ли сам иногда применял этот метод, и небезуспешно. Автор имел немало случаев лично видеть его действие, когда наблюдал работу молодых учеников де Ли, принимающих роды у бедных женщин в грязных трущобах Чикаго.

Однако это учение еще очень ново, и небезынтересно было бы узнать мнение о нем крупных американских акушеров; они, пожалуй, и не слышали об английском враче, и уж, конечно, никогда сами не применяли этого простейшего из наркозов. Де Ли ставит вопрос: внушается ли женщинам этот страх только заботливыми мамашами и кумушками? Может быть, он сделался уже органическим свойством мозга цивилизованной женщины? И не придется ли переждать еще несколько поколений, пока новые формы жизни, новый вид "цивилизованного варварства", если можно так выразиться, исправит этот дефект, который существует с библейских времен?

IV

Де Ли не хочет ждать осуществления утопии о бесстрашных матерях. Он роется в арсенале современной науки о начале жизни, чтобы найти и испробовать всякое пригодное оружие против проклятия родовых мук. Нужно просто поражаться, как поздно доктора приступили к попыткам борьбы с этим вековечным ужасом. "В муках будешь рожать детей твоих", - так говорится в библии, таково ее жестокое учение. И действительно, страшно подумать о тех неисчислимых миллионах матерей, которые испытали на себе эту беспримерную жестокость мужчины в отношении женщины. Трудно представить себе, что во всей истории человечества не было ни одной попытки облегчить эти страдания вплоть до 1847 года.

Неужели же еще сто лет назад человечество было так жестокосердно, что даже лучшим представителям медицины доставляло удовольствие смотреть на эту женскую пытку? Нет, причина не в этом. Есть более простое объяснение тому, почему люди науки так поздно занялись этим вопросом. До конца средних веков мужчинам-врачам не дозволялось присутствовать при родах. Докторов приглашали в качестве крайнего средства, когда родовая деятельность протекала слишком тяжело, когда мать уже почти умирала от болей и истощения. Тогда все мероприятия врачей, вся их акушерская наука, если угодно так ее назвать, сводилась к применению длинных острых крючков, с помощью которых извлекали изуродованного младенца из чрева матери, после чего последняя почти всегда умирала. А религия прямо требовала, чтобы матери отводилось второстепенное место по сравнению с рождающимся младенцем.

Если родовая деятельность была слишком вялой, женщину привязывали к постели, а потом начинали по ней прыгать, чтобы вытрясти из нее ребенка. Иногда, чтобы ускорить роды, поднимали кровать с роженицей вверх и швыряли ее изо всех сил об пол. Потом изобрели акушерские щипцы, после чего родовспоможение стало постепенно превращаться в почтенное занятие, в своего рода хирургическое искусство. Наконец 19 января 1847 года, в десятом часу вечера, шотландский врач Джемс Симпсон - его лицо сияло полной луной из забавной круглой бороды - впервые дал понюхать эфир женщине в момент ее ужасных, невыносимых страданий.

Это была несчастная женщина с уродливым узким тазом. Когда ее первому ребенку нужно было явиться на свет, пришлось ему раздробить голову, чтобы извлечь из чрева матери. Не послушав совета врача, она рискнула носить второго ребенка. Теперь повторялась та же картина. Плод не выходил. Муки были невыносимы. Тогда наш лунообразный шотландец осмелился приложить к ее лицу смоченный эфиром платок в момент наиболее отчаянных приступов родовых болей.

Последовал глубокий вдох - что за чудесный, радостный звук! - затем наступило забвение. Это было новое, небывалое еще состояние нирваны. Тогда Симпсон быстро повернул тело ребенка и извлек его наружу; ребенок был жив и жадно хватал воздух. "Она вскоре очнулась, с удивлением и благодарностью говорила о своем благополучном разрешении и о том, что она не чувствовала никакой боли", - писал Джемс Симпсон.

Перед тем как решиться на этот опыт, Симпсон провел не одну ночь в сомнениях и тревоге. Это болеутоляющее свойство эфира, его чудесное усыпительное действие, не может ли оно скверно отразиться на работе маточной мускулатуры? Симпсон начинает пробовать эфирный наркоз на новых и новых страдалицах. Он работает с упоением. Наконец, отбросив последние сомненья, он обнародовал свое открытие, заявив категорически: "Физическая боль убивается, но мышечные сокращения не ослабевают". Так он по крайней мере думал. Он провел сто пятьдесят случаев эфирного наркоза без какого-либо вреда для матери или ребенка!