Чудо или научная загадка? - Рудольф Баландин

Иисус является апостолам и говорит: «Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это — Я сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И сказав это, показал им руки и ноги».

Затем он ел перед ними печеную рыбу и сотовый мед.

«И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостию».

От Иоанна (XIX, XX)

Пилат, не желая убивать Иисуса, велел бить его. Воины возложили Иисусу на голову терновый венец. Но первосвященники и служители закричали: «Распни его!»

После смерти Иисуса распятые возле него два разбойника были живы; чтобы их умертвить, им перебили голени. С Иисусом так не поступили, сочтя его мертвым. «Один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас потекла кровь и вода».

Иосифу Пилат позволил снять тело Иисуса. «Пришел также и Никодим… и принес состав из смирны и алоя, литр около ста (по нашим мерам — около 30 литров. — Р.Б.). Итак, они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями…»

Мария Магдалина, увидев рано утром пустую гробницу, прибежала к апостолам и сказала: «унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его». (Следовательно, она и не помышляла о воскрешении Учителя, полагая, что тело его кем-то унесено.) «Придя к апостолам, Иисус произнес: „Мир вам!“ Сказав это, Он показал им руки (и ноги) и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа».

Далее следует эпизод с Фомой неверующим, который увидел Иисуса лишь через восемь дней и только тогда поверил в чудо воскрешения. А затем, как бы скороговоркой, автор заканчивает главу: «Много сотворил Иисус перед учениками Своими и других чудес, о которых не написано в книге сей…»

Как ни удивительно, Иоанн о смерти и воскрешении Учителя повествует вполне обыденно. Но ведь тут речь-то идет о небывалом чуде! Почему оно выглядит столь заурядно? Что мешало евангелисту предоставить волю своей фантазии?

Апокрифы

Но может быть, в евангелиях, не вошедших в официальный канон, чудесное воскрешение Иисуса описано как-то своеобразно? Нет вроде бы. Правда, в евангелии евреев сказано, что он сначала явился Иакову (своему брату), сказав несколько странные слова: «…сын человеческий восстал ото сна среди спящих». Словно бы Иисус не умер, а был в состоянии сна!

Впрочем, возможно, тут просто аллегорический образ смерти. А вот в апокрифическом Евангелии Петра воскрешение Учителя сопровождается целым рядом фантастических явлений (сошествие двух ангелов с небес, самостоятельное движение огромного креста…). В то же время есть и обычный рассказ о том, как Мария Магдалина с женщинами у раскрытого гроба Иисуса увидели сидящего юношу. Тут сразу две версии: фантастическая и реалистическая. Первая — наверняка вымышленная, ставшая легендой, а вторая…

В апокрифическом Евангелии от Филиппа автор, увлеченный религиозной философией, предстает человеком свободомыслящим. По его словам: «Незнание — рабство. Знание — это свобода». Он своеобразно толкует идею воскрешения из мертвых: «Те, кто говорят, что умрут сначала и воскреснут, заблуждаются. Если не получат сначала воскрешения, будучи еще живыми, (то) когда умирают — не получат ничего».

Вот о таком загадочном воскрешении из живых нам теперь и пора поговорить.

Кровь на плащанице

Вернемся вновь к Туринской реликвии. Одна ее деталь настолько замечательна, что просто удивительно, как мало ей придают значения исследователи. Дело в том, что из ран человека, запечатленного на ткани, текут струйки крови.

Из трупа кровь течь не может.

Следовательно, человек, завернутый в плащаницу, был жив. У него продолжало биться сердце, происходило кровообращение, а поэтому и вытекала кровь из ран. Судя по изображению, она текла в то время, когда тело находилось в горизонтальном положении, было уже снято с креста. Струйки крови стекают по рукам, от запястий к локтям; спину, чуть выше талии, пересекает кровавый ручеек. На ступнях извилистые струйки крови не стекают вниз, а петляют на одном месте. Одна из них отходит в сторону, со всей очевидностью показывая горизонтальное положение тела, из которого на ткань струилась кровь.

Когда показываешь это изображение медику, хирургу, фиксируя внимание на следах крови, обычно слышишь: «Но это же не мертвый человек!»

Разве стал бы художник или некто, наносящий подобный узор на плащаницу, столь безрассудно подчеркивать следы крови от лежащего, но не от распятого в вертикальном положении тела? Нет, конечно. Он бы показал, как это и сделано на всех изображениях распятого или снятого с креста Иисуса, что кровь стекает вниз — и с ладоней, и со ступней, и из рваной раны на правом боку, и с порезов на лбу и на затылке.

Но ведь так или иначе должны же были сохраниться кровавые пятна от того времени, когда тело находилось вертикально на кресте? Да, безусловно. Одно из двух, либо они не отпечатались почему-то на ткани, либо, что более вероятно, они были стерты в тот момент, когда тело омыли перед положением в гроб.

А есть ли в евангелиях указания об омовении тела? В первых трех евангелиях об этом ничего не сказано. Даже есть указание на то, что присутствовавшие при казни женщины собирались после субботы совершить этот обряд, для чего приобрели ароматические масла. В таком случае логично предположить, что Матфей, Марк и Лука пересказали устные свидетельства этих женщин, которые присутствовали при казни Иисуса. Не для них ли померк свет на все три часа его пребывания на кресте? Они оплакивали его смерть и, как говорится, света божьего не видели.

А вот евангелист Иоанн ничего не говорит о тьме на всем свете. Возможно, он тоже наблюдал за казнью, стоя в отдалении (ученики Христа, по свидетельству евангелистов, остерегались выдать себя из-за угрозы жестокого наказания). Он достаточно ясно видел все происходящее, о чем и поведал в своем рассказе. Именно его свидетельство выглядит наиболее реалистично. В нем отсутствуют какие-либо чудесные детали.

Повторим, что Иоанн не был обделен ни силой фантазии, ни религиозным фанатизмом. Судя по всему, он стал записывать или диктовать свои воспоминания уже после того, как первые три евангелия оформились в более или менее законченном виде. Он привнес в повествование свое понимание происшедшего, свои идеи и мнения, сочтя необходимым наиболее точно воссоздать увиденное и пережитое, чему он сам был свидетелем. Тут он стремился не отступать от правды (впрочем, и его мистические видения тоже были правдой, но субъективной — правдой переживания, озарения).

Изложение Иоанна отличается предельным натурализмом. Трудно представить себе, как мог быть настолько ясен и трезв рассудком верный ученик Иисуса, почитавший его как бога, высшее существо, и в то же время спокойно, подробно припоминавший все обстоятельства его гибели как самого обыкновенного смертного человека — страдающего, не ведающего о своем скором воскрешении.

Иоанн старался — и это ему прекрасно удалось — придерживаться фактов. Об этом он специально оговорился: «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его: он знает, что говорит истину, дабы вы поверили». Однако если поверить евангелисту на слово, возникает ряд недоуменных вопросов. Почему живого человека омыли, положили ему монеты на глаза, завернули в ткань, погребли в каменном склепе? С ним, очевидно, обращались как с покойником; каким образом это могло произойти? Почему евангелисты ни разу не обмолвились о возможности телесного, а не только духовного бессмертия Христа, в то же время единодушно уверяя в реальности его именно телесного воскрешения — как человека, а не как всемогущего бога? Каким способом все-таки могло запечатлеться изображение человека на плащанице? Можно ли каким-либо образом сопоставлять это изображение со всем тем, что нам известно об Иисусе Христе?

Как это могло произойти

При попытках объяснить происхождение запечатленного на Туринской плащанице образа высказывается порой предположение о необычайных излучениях, сопровождавших воскрешение Христа. Однако науке ничего не известно о подобных излучениях. Вновь ссылка на чудо. Хотя имеется возможность более правдоподобной версии. Вот что пишет П. А. Ваганов, на которого мы уже ссылались прежде:

«Был поставлен такой опыт: льняное полотно выдерживали в парах, имитировавших выделения потовых желез человека, и различных ароматических веществ, использовавшихся в древней Палестине при похоронных обрядах. При достаточно высокой концентрации паров на полотне уже через несколько часов появлялись признаки искусственного старения ткани. Как свидетельствовали цветные микрофотографии, потемнение волокон ткани и в этом случае было очень похоже на то, что можно видеть на „Туринской плащанице“.