Визит черной вдовы - Марина Серова

Игорь долго молчал. Черт, может, он подумал, что все это случилось сейчас между нами только из-за моих дел?! Так же молча он встал и начал копаться в своем необъятном столе. Игорь очень долго там чего-то шуровал, и я не выдержала:

— Ну, Игорек, ну скажи хоть что-нибудь!

Эх, вечно эти мужики становятся такими тормозами после любовных упражнений! Меня же, напротив, переполняла энергия, хотелось немедленно куда-то бежать, что-то делать — просто руки чесались!

Игорь нарыл наконец в своих бумагах какую-то карточку и протянул ее мне. Черт возьми, чего он молчит! Он что, хочет, чтобы я теперь разгадывала и его загадки?

— Вот, — он вручил мне белый пластиковый бейдж, который цепляют на пиджак. — Теперь ты госпожа Климкина Жанна Леонидовна, главный менеджер и представитель международной фирмы «Орион» из Москвы, приехала к нам учреждать Американский юридический центр правовой помощи беженцам и переселенцам. Детали узнаешь из этих бумаг. Твой визит к советнику давно согласован, он ждет тебя через полчаса. — И Игорь торжественно снабдил меня кипой бумаг, графиками и таблицами.

— Ой, Игорь, правда?! Через полчаса?! Я?! Погоди, а где же сама Климкина?!

— Климкина в данный момент сидит в нашем зимнем саду и ждет, чтобы я препроводил ее к советнику. Придется ей еще немного подождать и довольствоваться пока моим обществом. А потом будет видно.

— И ты так подставляешь себя ради меня?!

— Ерунда, все будет в ажуре! Ты думаешь, мне тут впервой им всем мозги компостировать?! Я у Курбатова сейчас правая рука, а точнее — задняя нога. Мне ничего не будет, а вот что будешь делать ты — не представляю. С Курбатовым шутки плохи! По-хорошему, я не должен тебя к нему пускать, но ведь ты не послушаешь — разведешь самодеятельность.

— Разумеется! Еще как разведу!

Теперь передо мной был новый Игорь — предельно деловой, собранный и спокойный.

Правая рука советника — до чего забавно!

— Игорь, у нас еще минут пятнадцать, ты должен сказать мне, что думаешь по поводу всей этой петрушки! И что за история с кредитами? Ты должен хоть что-нибудь знать о ней.

— Татьяна, я все-таки не серый кардинал, у меня не хранятся досье на всех подряд. Ничего я про них не знаю. Я только пашу за всех, как бык, и все. Мое дело вкалывать, а бабки они и без меня поделят. Кредит, конечно, был. Да сплыл — это точно. А кто там все это проворачивал, скрывается за железным занавесом. Статейку в «Совершенно секретно» я писал за Курбатова по его заданию. Он, конечно, рьяно возмущался, вопил: «Клевета, провокация!» А уж как там все было на самом деле, не знаю, а врать не хочу. Ох, Татьяна, не нашего с тобой ума это дело!

— Но это единственный путь. Я думаю, у Катьки и Аркашки есть какая-то важная информация о финансовых делишках твоих боссов.

— Может, так оно и есть — меня в это не посвящают. Я с ними по баням и дачам не езжу, я живу на зарплату да еще статьями подрабатываю. А Курбатов, конечно, редкая гнида — и счета у него по всей Европе, и недвижимость, а что да откуда — поди разберись! С Пальцевым он дружил тесно, а сама Пальцева к нему все время сюда шляндала. Правда, не стану утверждать, что сегодня здесь был большой шухер из-за этого убийства. Пока что все довольно тихенько. Хотя, знаешь, я могу прямо сейчас кое-что уточнить в областной прокуратуре.

Игорь набрал номер и с кем-то в потоке всевозможных посторонних тем стал окольными путями выведывать, что там с расследованием дела Пальцева. Потом сказал мне:

— Ты знаешь, даже странно. У них все глухо. Дело возбудили, потом передали в Москву в Генпрокуратуру. Вообще, так не положено. Это наша местная головная боль — кто-то мочит наших нуворишей. Думаю, они вообще дело замяли. Так им велели. — Игорь многозначительно указал глазами в потолок.

Вот так вот. Ну, товарищи, теперь я точно с них не слезу. Убийство Пальцева «заказано» явно в одном из этих кабинетов, иначе бы весь город на ушах стоял. Еще бы — убили главного правительственного спонсора. Нет, Пальцева не просто убили. Его казнили официально. Думаю, «самый честный человек в мире бизнеса» пострадал за правду: не захотел делиться. Его шлепнули — и тишина. Все шито-крыто. Комар носа не подточит.

Комар, может, и не подточит, а вот Татьяна Александровна — кровь из носа — должна все раскрыть! Иначе Клюшкиной капут. Пропадет дуреха ни за грош.

Однако мне пора, меня ожидает теплая аудиенция у Курбатова. Думаю, вряд ли в его замороченную голову придет мысль сравнивать Жанну Леонидовну Климкину и свою бывшую студентку Таню Иванову. Наверное, хватает других забот. А вот у меня сейчас главная задача — это привести себя в надлежащий официальный вид. Я критически оглядела свой помятый костюм: сомневаюсь, что международная дама из Москвы, по уши озабоченная судьбой несчастных беженцев, явится на встречу с советником в таком потрепанном обличье — непосредственно после чьих-то жарких объятий. Я поправила костюм — спасибо, этот материал не очень мнется; надела туфли, отыскавшиеся в разных углах необозримого кабинета. Теперь главное — волосы и макияж. Я схватилась за сумочку — все свое ношу с собой! Еще не совсем исчезнувшие на лице и шее розовые пятна, следы любовной страсти, были тщательно запудрены, губки обведены, подкрашены и сложены бантиком.

Волосы, хорошо расчесанные щеткой, лежали недвижимой завесой на плечах. Очки сидели на самом кончике носа, словно собираясь вспорхнуть.

Теперь я готова! Я хотела пришпилить бейдж к лацкану, но Игорь схватил меня за руку:

— Нацепишь в его приемной. Не надо так ходить по коридору!

Наконец мы вышли из кабинета Игоря, и я поймала на себе любопытный взгляд секретарши, брошенный из-за компьютера. Наверное, она слышала, как мы там упражнялись. Чтобы подавить дурацкий смешок, мне пришлось напомнить себе, что теперь моя миссия — организация Американского центра помощи беженцам, и я степенно прошла мимо.

— А теперь я иду отвлекать Климкину, а ты бегом в то крыло — там приемная. Все, что ты должна знать, есть в бумагах! Будь осторожна!

Игорь тут же улетучился, а я этакой самозванкой понеслась на всех парусах в сторону приемной советника, по пути пришпиливая бейдж к пиджаку. К приемной Курбатова вел нескончаемый полутемный коридор, где не было ни души. Видимо, в эту сторону никто без дела не шлялся — от греха подальше.

Вдруг впереди меня из-за угла вырулила какая-то правительственная дама в нежно-салатовом брючном костюме и бодрой рысью понеслась в том же направлении. Мне это совсем не понравилось, уж не направляется ли она к советнику, чтобы опередить меня?! Я поддала газу и вскоре бежала с ней ноздря в ноздрю.

Дама сердито глянула в мою сторону и продолжала резать воздух бодрой иноходью, выставив под прямым углом грудь пятого размера. В руках у нее торчала папка с американским флажком в уголке. Мне это совершенно не понравилось. Терзаемая дурными предчувствиями, я обогнала салатовую даму:

— Простите, пожалуйста, вы не подскажете, где находится приемная советника Курбатова?

Дама недовольно посмотрела на нахалку, осмелившуюся прервать ее решительный бег на пути к важной цели. На пышной салатовой груди дамы красовалась табличка: Климкина Жанна Леонидовна. Генеральный директор фирмы «Орион». Дама высокомерно глядела на меня, и вдруг ее взгляд, упав на ворот моего жакета, стал безумным — там красовалась такая же табличка.

Говорил мне Игорек, что не надо цеплять ее раньше приемной! Но сокрушаться по поводу своего непослушания времени не было: глаза Климкиной достигли стадии полного выкатывания из орбит. Я быстро оглянулась по сторонам — никого не было. Рядом, на счастье, красовалась дверца, явно ведущая в дамскую комнату. Раздумывать было некогда, надо срочно что-то делать с Климкиной, пока в ее международно озабоченной голове скрежетали шестеренки и она еще не успела допереть, что я не ее отражение в зеркале!

— Пардон, мадам, — я взяла под мягкий локоток обалдевшую тетку, впихнула ее в женский туалет и защелкнула дверь.

— Вы… кто вы такая?! Что это значит? — опомнилась Жанна Леонидовна, меняя цвет лица на оттенок своего салатового костюмчика.

— Тихо, Маша, я Дубровский! — неожиданно для себя отчебучила я и коротким ударом в солнечное сплетение вырубила ее, думаю, минут на двадцать. Климкина рухнула на пол как подкошенная, издав глухой звук падающего тюка с мукой. Слава богу, огромный начес плюс колоссальный шиньон на затылке спасли ее голову от соприкосновения с плитками пола. Нет, я не ожидала, что она так рухнет! Я заботливо подложила ей под голову ее же сумочку. Климкина дышала ровно, но явно была в отрубе. Так, господи, что же мне делать?! Я глянула на часы — через пять минут меня ожидает советник, а я тут в туалете с неподъемным телом! Сейчас сюда кто-нибудь войдет!.. Да, ну и пусть. Зашла женщина, ей стало плохо, я помогаю — и все дела! Пускай потом до опупения рассказывает, что прочла у меня на груди свои имя и фамилию. Да она, когда очухается, ничего не вспомнит. Может, сомлела от жары?