Белая тетрадь - Софья Ролдугина

— В этом вся загвоздка. Мы — равейны. Младшие, любимые дети Изначальных стихий. Грубо говоря, ведьмы вообще не люди. И чем выше ранг, тем меньше в нас человеческого и больше Изначального. Мы — части единого целого, заключенные в человеческие тела и наделенные душой. И вся наша магия — это попытки воздействовать на стихии вокруг нас… Мама говорит, что учиться колдовать — все равно, что учиться ходить и говорить — вроде все при тебе, а сразу не получается, — улыбнулась я, вспомнив яростную тираду, которую обрушила на меня однажды Элен. — Но мне больше нравится другое определение. Магия — это дар, одно из проявлений таланта, как поэзия, живопись или танцы. Поэтому так редко мы достигаем высшего ранга, — я вздохнула. — Гениев мало, еще меньше среди них ведьм. И…

Запнувшись ногой о камень, я очень некрасиво растянулась на асфальте, и весь пафос пошел коту под хвост. Вампир ехидно осклабился:

— Ну ты у нас точно гений. Такая ловкая и внимательная, что хоть в музей ставь, под стекло, чтоб не украли…

Но руку все-таки протянул. Мелочь, а приятно.

— И долго мы еще будем блуждать в потемках?

— Мы почти на месте.

— А ты уверен, что нас пустят в такое время?

— Не дури. Во-первых, это гостиница. Там клиентам будут рады в любое время, были бы деньги. Во-вторых, ее хозяин — мой…друг.

Последнее слово прозвучало как-то подозрительно. В так называемую гостиницу мы вошли с черного хода, что только укрепило мои подозрения. Вампир уверенно пересек обшарпанный коридор и остановился перед дверью с табличкой «Служебное помещение», постучал. Я предприняла робкую попытку скрыться у него за спиной. Максимилиан цапнул меня за шкирку и попытался водворить на место, неожиданно для обеих сторон встретив сопротивление. И тут дверь, наконец, открылась.

— Поздний ужин? — к косяку прислонился парень лет двадцати пяти с коротко остриженными каштановыми волосами и весьма…э-э…выразительной улыбкой. В глазах цвета темного шоколада четко отражалась сцена борьбы угрюмой девушки в драных джинсах и футболке, больше похожей на лохмотья, с ухмыляющимся вампиром.

— Скорее, ранний завтрак, — в тон кареглазому ответил Максимилиан. — Здравствуй, Ллайс.

— Счастлив видеть вас, мой князь, — с достоинством поклонился владелец гостиницы. — Комнату как обычно?

— К сожалению, нет времени, — вздохнул Максимилиан. Посмотрел на меня, мерзко усмехнулся. — Может, в следующий раз. А пока — просто комнату на одного, желательно с запасным выходом. Ах да, и еще что-нибудь поесть. Для нее, — он ткнул пальцем, чуть не выколов мне глаз. От неожиданности во мне проснулись боевые рефлексы, которые четвертый год подряд безуспешно вбивал в мою голову брат. Только вот вместо разрушительной «серой гнили», столь любимой Хэлом, у меня получилась почему-то обычная зеленая плесень. Ксиль передернулся и раздраженно вытер грязную руку об обои. Я смущенно потупилась. Ллайс восхищенно присвистнул:

— Ведьма?

— Что-то вроде. Я не всегда развлекаюсь, Ллайс, — посерьезнел князь.

— А жаль. За вами бывает так интересно наблюдать, мой князь…

Кареглазый вампир на мгновение исчез в комнате и вернулся с ключом.

— Три часа нам хватит. Если что-то пойдет не так в мое отсутствие — предупреди девочку.

Ллайс молча склонил голову.

— Если будут расспрашивать — нас здесь не было.

— Конечно. Ни слова.

Комната располагалась на четвертом этаже, в конце коридора. Она была такой неприметной, что сначала я приняла вход в нее за дверцу кладовки или шкафа. Максимилиан быстро провернул ключ в скважине, и мы оказались на пороге.

Обстановка была спартанской. Мягко говоря. Из мебели — одна кровать (правда, широкая и накрытая пуховым одеялом). Узкое окно, заплетенное диким виноградом, плотные деревянные жалюзи, приоткрытая дверь в ванную. Над кроватью — маленькая лампа с сиреневым абажуром, единственное яркое пятно в комнате.

Вампиру надоело ждать, пока я налюбуюсь, и он довольно невежливо затолкал меня внутрь. Бросил сумку на кровать, опустил жалюзи, включил свет. И только потом обернулся:

— А ты чего стоишь? Раздевайся.

Я аж поперхнулась. Хорошенькое заявление! Я демонстративно сморщила носик и приготовилась прогундосить «Как можно, сэр, я приличная девушка!», но напоролась на безразлично-серьезный взгляд и ограничилась простым «зачем?».

Максимилиан медленно, текуче приблизился, лениво провел пальцем по обгоревшей ткани, задумчиво подцепил когтем сиротливо свисающий лоскуток, который раньше был частью моей замечательной футболки. Черной, застиранной, с надписью «Гринпис» и спертой у Дариэля еще два года назад.

— По-твоему, это нормально? — вампир иронично приподнял бровь.

Я покраснела. Ну да, в такое даже пугало стыдно одеть, как сказала бы мама, но что он ожидал увидеть после неумелой телепортации, огненной волны в исполнении Феникс и вдохновенных кувырков на темной улице? И вообще, это моя любимая футболка!

— И так сойдет! Уж прости, свой гардероб я оставила дома!

— Сомневаюсь, чтобы у тебя там нашлась хоть одна приличная вещь, — буркнул вампир себе под нос.

— Чего-чего?

— Ничего, — он пошарил в сумке и выудил оттуда темно-синюю рубашку из ткани явно эльфийского происхождения. — Вот, накинь пока. Я ее, правда, пару раз одевал, но вроде чистая. Потом найду тебе что-нибудь поприличнее. Иди, переодевайся, — он развернул меня и легонько подтолкнул в сторону ванной комнаты.

При ближайшем рассмотрении джинсы предстали настоящими лохмотьями. К своему стыду, я обнаружила колоссальную прореху на пятой точке… О футболке и говорить нечего. От вещей ощутимо попахивало горелым. А одолженная рубашка оказалась приятной на ощупь и, в принципе, свежей. Если бы не едва уловимый запах разогретой солнцем травы, исходивший от нее, и слегка смятый воротник, ни за что не подумала бы, что ее одевали.

Максимилиан, не дожидаясь, пока я хотя бы застегнусь, бесцеремонно распахнул дверь и окинул меня насмешливо-оценивающим взглядом.

— О, так гораздо лучше! Хм, посмотрим… Ты какой размер носишь?

— Сорок вто…четвертый, — под пристальным взглядом вампира я залилась краской. Было невыносимо стыдно за голые ноги в синяках и ссадинах, за копоть, за слишком короткую рубашку… Блин! Он же эмпат, он что, не понимает?

— Худышка ты наша… А обувь?

— Тридцать шестой.

— Хм…

Максимилиан неспешно обошел вокруг, периодически измеряя что-то пальцами, прикидывая, подсчитывая. Я зажмурилась, вздрагивая от каждого прикосновения когтей. Уши горели огнем. Наконец вампир то ли закончил свои измерения, то ли просто сжалился:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});