Во времена Перуна - Владимир Муравьев

Олег с особым вниманием прислушивался ко всему, что рассказывали приезжие люди про Киевское княжество, про Аскольда, и берёг в памяти даже то, что сам рассказывавший забывал на следующий день.

Олег видел, как приближается время, когда они с Аскольдом неминуемо сойдутся в бою.

В долгих дневных и ночных размышлениях родилось и крепло решение предупредить соперника, первому идти на Киев...

Вдруг тяжёлая дверь, скрипнув в железном подпяточнике, резко распахнулась от чьего-то сильного удара и громко стукнулась о стену, на мгновение заглушив шум за столом.

Олег вздрогнул, этот стук показался ему продолжением его дум. Мелькнула мысль: "Гонец!"

Олег подался вперёд, торопясь увидеть, кто же там, за дверью.

Через порог в гридницу ввалились два припозднившихся дружинника Горюн и Лихоня.

Со всех сторон послышались крики, смех.

- Ну и здоровы спать!

- Они ещё вчера на сегодня наелись!

- Они-то наелись, а брюхо каждый день еды требует!

Никто из пирующих за длинными столами не заметил,

как побледнел Олег и как краска вернулась на его лицо красными пятнами.

"Надо решаться воевать Киев, - сказал себе Олег, - пока Аскольд сам не пришёл к Новгороду".

ПОЙДИ ТУДА, НЕ ЗНАЮ КУДА

Олег объявил, что едет на несколько дней в своё княжеское село Любавино.

За себя оставил в Новгороде старого воеводу Велемудра, известного своей рассудительностью и медлительностью.

Оставил больше ради чести, чем по надобности.

Поездки князя в его подгородные сёла и владения были обычным делом, поэтому эта поездка не обратила на себя ничьего внимания.

Ехал князь один, без слуг, и снарядился по-лёгкому, оделся, как простой воин, из оружия взял только лёгкий меч и нож.

Садясь на коня, позвал Ролава:

- Проводи немного.

За Перуновой рощей Олег свернул с дороги и сказал удивлённому Ролаву:

- Я еду в Псковские леса искать Всеведа. Тебе одному говорю об этом, чтобы знал, где я, если вдруг случится крайняя надобность.

- Князь, возьми кого-нибудь с собой. Путь опасный...

Олег усмехнулся:

- Нет, Ролав, поеду один. Раз уж решил судьбу пытать, ни к чему от неё прятаться.

Ещё до того, как Рюрик стал новгородским князем, в словенском Городе жил волхв Всевед. Он был жрецом при главном мольбище, толковал народу волю богов, объявлял, принята жертва или отвергнута и как велят боги поступать.

По всей словенской земле Всевед слыл самым знающим и мудрым волхвом.

К Всеведу приходило много народу: князья, смерды, купцы, воеводы. Приходили на Ильмень к волхву даже из чудских земель, известных своими предсказателями, колдунами и знахарями.

Но вот в Городе начались междоусобицы, один конец встал на другой, люди стали чаще обращаться к Всеведу за советом, как вернее погубить врага. Ненависть сделала их глухими к словам, помутила разум. Они стали принимать малое за большое, большое считать ничтожным и упорствовать в своём заблуждении.

Тогда волхв ушёл из Города в леса, оставив горожан пожинать горькие плоды своей вражды.

И с тех пор он сгинул. Правда, несколько лет назад один охотник рассказывал, что однажды зимой, гоняясь на лыжах за куницей, он не заметил оврага и с кручи полетел вниз.

Пока летел, переломал руки, ноги, разбил голову. Очнулся в избушке. Лежит на лавке. Попробовал шевельнуться, всё болит, застонал от боли. Подошёл к нему старик и говорит:

- Лежи тихо. На тебе живого места нет, сильно расшибся. Но я тебя на ноги поставлю.

И тут охотник узнал Всеведа, однако для верности спросил:

- Кто ты, дедушка?

- Человек, - ответил старик.

Действительно, старик поднял охотника; над ранами шептал, давал отвары пить, мазями мазал, после проводил из лесу, сказав:

- У тебя небось память отбило, в какую сторону идти, так ты иди на утреннее солнышко, а о том, что был у меня, людям не болтай.

Охотник говорил, что был тот старик очень похож на Всеведа. А может, это был и не Всевед, кто его знает. Но после того случая никто из охотников, охотившихся в запсковских лесах, того старика больше не встречал.

Олег ехал по чаще без дороги. Конь шёл шагом. Деревья наверху смыкались ветвями. В лесу было сумрачно.

Вдруг впереди посветлело. Чаща кончилась, Олег въехал в светлый молодой березняк, за ним виднелась большая поляна.

ВСЕВЕД

Когда-то ота поляна была вырублена. Но теперь, давно не чищенная, она заросла берёзками, орешником, кое-где темнеющими ёлочками и высокой густой травой.

На дальнем краю поляны, возвышаясь над светлой молодой листвой, темнели идолы. Олег направил коня прямо к ним. Конь шёл шагом, с опаской и осторожностью опуская копыта в разноцветную травяную пучину. Олег словно плыл в лодке: шелестя, расступались берёзки, трава, колышась, захлёстывала ноги.

Ближе к мольбищу кусты были ниже и вокруг идолов и кострища были вырублены неровной узкой полоской шага в два, трава кое-где выкошена. Но от этого ещё острее ощущалось, что капище не посещается людьми, а его служитель мало-помалу слабеет в неразной борьбе с наступающим на него лесом.

Немного поодаль от капища, в лесу, под сосной, Олег увидел маленькую, вросшую в землю избушку, тесины её крыши чуть-чуть не доставали земли.

Дверь избушки была растворена.

Олег подъехал к избушке, слез с коня, привязал его за сук и, наклонившись, заглянул в открытую дверь.

В полутьме он различил лавку с постеленным на ней кожухом, вязки грибов и трав по стенам, чёрный низкий очаг и два горшка на нём.

- Эй, хозяин! - окликнул Олег.

На его голос с лавки спрыгнула кошка и, юркнув мимо него, выскочила из избы.

Убедившись, что в избушке никого нет, Олег пошёл по узкой тропке, уходящей от дверей в лес" видимо, к источнику.

Тропинка действительно вела к воде, и вскоре Олег вышел к ручью.

У ручья на толстом поваленном дереве сидел седой старик в длинной белой рубахе. У его ног стояло берестяное ведёрко с водой. Олег, шурша кустами, подошёл и встал возле него.

- Здравствуй, Всевед, - сказал Олег.

- Здравствуй, молодец, - обернувшись, ответил старик.

И тут Олег смог рассмотреть его. Густые седые брови клочьями нависали над глазами, отбрасывая на них глубокую тень, и глаза сверкали оттуда лучисто и таинственно, как звёзды в чёрной тьме колодца.

Всевед встал, взял ведро и, не сказав ничего больше, пошёл по тропке к дому.

Олег постоял немного и пошёл за стариком.

Из-за кустов Олег услышал, что старик с кем-то тихо разговаривает. Всевед скажет что-то, а его собеседник отвечает неразборчивым ворчаньем.

Олег вышел на поляну и увидел возле избушки медведя, который заступил старику дорогу.

- Поди сам на ручей напейся, - говорил Всевед.

Медведь заворчал.

- Из ведёрка тебе хочется?

Ворчание.

- Ну ладно, пей, только не всё ведро.

Медведь сунул морду в ведёрко.

- Страсть любит из ведра пить, - сказал Всевед Олегу и потянул ведро от медведя: - Хватит, хватит, недосуг мне снова на ручей идти. Видишь, ко мне гость пришёл.

Медведь оторвался от воды и, ворча, скрылся в кустах.

- Ну, молодец, говори, что привело тебя ко мне? - спросил Всевед, усаживаясь на обрубок дерева в тени. - Говори не таясь.

И Олег рассказал волхву про свой страх, про мысль первому двинуться в поход против Аскольда.

Всевед, полузакрыв глаза, долго молчал после того, как Олег кончил свой рассказ.

Олег тоже ждал молча.

Наконец волхв вскинул седые брови, поднял веки, глаза блеснули проницательно и молодо.

- Вот жертва богам и плата тебе, - сказал Олег и достал из прикреплённой к седлу сумы драгоценный перстень, пригоршню монет и две золотые чаши с узорами, на которых были изображены неведомые звери и птицы.

Старый волхв равнодушно взглянул на эти сокровища, за обладание которыми пролилась кровь не одного человека, и отодвинул ладонью протянутую руку.

- Убери. Тут нужна другая жертва.

- Какая?

- Дело, на которое ты хочешь решиться, - великое дело, в твоих руках жизнь и смерть людей, горе и благоденствие народов. Если же ты задумал недоброе, ты умрёшь тут же на мольбище.

Олег в замешательстве склонил голову и сказал уже тише:

- Пусть.

- Тогда слушай. Сегодня с наступлением темноты разожги на мольбище три жертвенных костра, поддерживай в них огонь всю ночь и весь завтрашний день до темноты. Сегодняшний ужин, завтрашний завтрак, обед и ужин помечи в огонь, разделив на три части, в каждый костёр - свою часть.

Сам же не ешь ничего - ни мясного, ни травяного. Смотри не усни, не проспи огонь. Проспишь - худо будет.

Всевед привёл Олега к мольбищу и оставил одного, сказав:

- Я вернусь, когда надо будет.

Олег разжёг костры.

О многом передумал он ночью у огня. И о том же, но по-иному думалось, когда наступил день.

На следующий вечер, с темнотой, пришёл Всевед. Он был сосредоточен и молчалив.

- Принеси угли изо всех трёх костров и сложи новый большой костёр, приказал он.