Могила номер пять - Анна Уотсон

Ответа не последовало.

– Арни, вы здесь? – спросила еще раз Памела.

Из хижины не раздалось ни звука, и врожденное любопытство заставило Памелу войти внутрь. Тяжелый, затхлый запах ударил ей в нос. Девушка была потрясена, что человек – а ведь Арни был человеком – может жить в таких условиях.

Разве не лучше было бы ему в клинике? Там бы о нем заботились, его матрац был бы накрыт чистой белой простыней, ему никогда не пришлось бы голодать.

Только от свободы ему пришлось бы отказаться. Но разве это такая уж большая жертва? Разве подобный обмен не принес бы ему больше преимуществ, чем потерь? Преимуществ, которые он купил бы, отказавшись от свободы? На что она ему, собственно, нужна? Ни для чего. Жители Латри его бьют, он зависит от подачек Скарлет Коннорс. Разве это жизнь? Не лучше ли было бы отказаться от нее?

Позади Памелы раздался шум. Она мгновенно оглянулась. В дверях стоял Арни. Его тело почти полностью закрыло дверной проем. От этого в и так едва освещенной хижине стало еще темнее.

Памела почувствовала себя неуютно, смутилась и занервничала.

Страх сковал ее сердце. Было неприятно находиться с Арни наедине. На его красном лице возникла глупая улыбка.

– Привет, Арни, – вежливо поздоровалась с ним девушка. Ее голос звучал хрипло.

– Мисс Лейтон.

Она кивнула:

– Да. Вот решила посмотреть на ваш дом. Надеюсь, вы не против.

– Мисс Памела Лейтон…

– Но я, пожалуй, пойду. Не буду вам мешать.

– Останьтесь, – потребовал Арни.

Девушка сложила ладони:

– Я бы с огромным удовольствием, но у меня масса работы. Если я не сделаю ее до вечера, миссис Коннорс будет меня ругать. Вам же этого не хочется, так ведь?

– Миссис Коннорс.

– Милая женщина, не правда ли?

– Да, миссис Коннорс добрая. Поэтому я ей и помогаю, когда нужно. Наверное, скоро я опять что-нибудь для нее сделаю.

– Наверняка, – ответила Памела. – Уверена, что она о вас помнит.

– А потом она вкусно накормит меня.

– Конечно!

– И даст джин.

– Да, и джин тоже.

– Я могу его пить, сколько захочу. Это плата за работу.

Памелу удивило, что Скарлет дает этому человеку спиртное, но решила оставить эту мысль при себе. Говорить Арни, что она думает по этому поводу, было бессмысленно. Тем самым она, наверное, огорчила бы его, он бы мог разозлиться.

Памела собралась духом и подошла к могучему, как медведь, мужчине:

– А сейчас мне хотелось бы уйти, можно? – спросила она его. Ее нервы были напряжены до предела.

Безумцу было достаточно только вытянуть руку, чтобы схватить ее и прижать к себе… Кричать в этом случае не имело никакого смысла. Вокруг не было ни одной живой души, помочь было некому.

– Останьтесь! – пробурчал Арни. Он уставился ей прямо в глаза.

– Я же вам сказала, в доме миссис Коннорс меня ждет работа.

– Она вам тоже дает джин?

– Ну… да, дает. Но весь его я не выпиваю.

– Почему?

Памела натянуто улыбнулась:

– Потому что для меня его слишком много. Если вы меня сейчас выпустите, я принесу вам, что у меня осталось.

Арни тут же освободил проход. Памела облегченно вздохнула. И прежде чем он вновь успел загородить ей путь, она выскользнула наружу. У нее перехватило дыхание. Этот Арни Вест кого хочешь испугает до смерти.

– Я буду ждать, – сказал он ей вслед.

Памела кивнула, хотя и знала, что никакого джина она ему приносить не будет. Вскоре он забудет о ее обещании, решила она.

Девушка устремилась прочь. Лишь один раз она оглянулась. Арни сидел по-турецки перед хижиной и бросал камешки в кусты. Казалось, что это занятие увлекло его. Памела подумала, что он уже забыл о ее обещании. Ну а она больше никогда не зайдет в его хижину.

На этот раз ей повезло. Больше она судьбу искушать не будет.

Подойдя к дому Коннорсов, она увидела Эмерика. Молодой человек сидел на стволе дерева, упавшего на землю. Он подтянул ноги к груди и сидел, обняв их руками и положив подбородок на колени. В полной задумчивости он смотрел прямо перед собой.

«Он ушел в себя, – с любовью подумала Памела и остановилась. – Можно ли мне подойти к нему и нарушить его покой? Не обидится ли он на меня?

Каких странных людей я повстречала здесь: Арни Веста, идиота, Скарлет Коннорс, женщину, о которой все отзываются плохо, Эмерика Коннорса, удалившегося от мира, постоянно погруженного в грезы молодого человека с разбитым сердцем, всегда печального, потерявшего вкус к жизни.

Я могу вернуть тебе радость жизни, Эмерик! Но только посмотри на меня! Хотя бы раз! А если я тебе понравлюсь… то и чаще. Полюби меня, Эмерик Коннорс! Прошу тебя. Умоляю! Возьми тот дар, который я готова тебе преподнести, и отплати мне тем же…»

Вдруг молодой человек вздрогнул и вскинул голову. Он посмотрел в сторону Памелы и, увидев ее, спрыгнул со ствола и бросился бежать.

Да, это было настоящее бегство…

* * *

Конечно, его реакция расстроила Памелу. Любовные импульсы, которые она посылала Эмерику, уходили в пустоту. Даже когда они сидели за одним столом, он ее не видел.

В доме он старался не попадаться ей на глаза. Однажды она поднималась по лестнице. Он появился наверху, но, увидев ее, развернулся и ушел в свою комнату.

«Он меня боится, – решила Памела. – И я не знаю, как убрать этот страх. В тех редких ситуациях, когда мы оказываемся рядом, я веду себя с ним очень дружелюбно. Хочу, чтобы он почувствовал, как нравится мне. Однако он отделывается односложными ответами и старается как можно быстрее уйти».

Два дня спустя Эмерик опять сидел на том же упавшем дереве. Вероятно, это было его любимым местом. Он вновь испугался, увидев Памелу, но на этот раз остался сидеть.

Было видно, что он заставляет себя не убежать. Напряженный, готовый к отпору, он сидел и смотрел на приближающуюся к нему молодую женщину.

«Уже прогресс! – поздравила себя Памела. – Он не убежал и начинает ко мне привыкать. Продолжай в том же духе, Эмерик! Ты же не сможешь все время убегать от меня, потому что я буду везде. Разве ты не заметил, что устраиваю так, чтобы всегда быть поблизости от тебя?»

Памела изобразила на лице приветливую, теплую улыбку и направилась к молодому человеку.

Казалось, что все его тело вибрирует изнутри. Может, он остался, чтобы доказать самому себе, что он не трус?

Почему он терпит? Уж не устроил ли он сам себе экзамен, который непременно хотел выдержать? Вдруг он решил таким образом вылечить себя?

Памела показала рукой на место рядом с ним и спросила:

– Можно присесть?

– Разумеется.

– Какое чудесное местечко!

– Да, это так.

– Тут хорошо мечтать.

– Мне здесь хорошо.

Памела втянула в себя воздух:

– Мне тоже. Этот покой, чудесный воздух… Кажется, что природа тебя обнимает и защищает. Здесь с тобой ничего не может случиться.

Он посмотрел на нее с удивлением.

– Я испытываю те же самые чувства, – сказал он, его голос уже не дрожал, а звучал спокойно и уверенно.

– Правда? – она нежно посмотрела на него. – Тогда, похоже, что мы родственные души.

Он опустил глаза:

– Представляю, что вы обо мне думаете…

– Только самое хорошее.

– Я все время избегаю вас. Я почти не говорю с вами, стараюсь видеться с вами как можно реже.

– Да, я всего лишь экономка вашей тети.

– Дело не в этом, – быстро возразил он.

– Ну, тогда… я вам просто не нравлюсь.

– О нет! Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.

– Ну, тогда, может быть, я вам несимпатична?

– Ну что вы! Вы нравитесь мне, Памела. Даже очень… Но вообще-то…

– Что, Эмерик?

– Вы нравитесь мне слишком сильно.

«О, Эмерик, как чудесно, что ты это сказал! – подумала Памела. – Посмотри мне в глаза, и ты увидишь, какой счастливой сделали меня эти слова! Конец безответной любви! Обними и поцелуй меня! Поцелуй меня, и все будет с нами хорошо! Держась за руки, мы войдем в мир любви, который откроет перед нами все свои тайны. Осталось сделать всего один маленький шаг, Эмерик… Сделай его!»

– Разве плохо, когда кто-то очень сильно нравится? – спросила она мягко.

– Я живу в доме тети, чтобы избегать подобных эмоций.

Памела кивнула:

– Хотите забыть Кембридж?

Эмерик испуганно посмотрел на нее:

– Тетя Скарлет рассказала вам об этом?

– Я знаю только, что там вас постигло жестокое разочарование. Вы решили жить уединенно, чтобы затянулись ваши душевные раны. Жизнь может быть такой жестокой и несправедливой.

Молодой человек с изумлением смотрел на нее.

– Вас, наверное, удивляет, что я вас понимаю, – сказала Памела. – Вы думали, что я бесчувственное, бездушное существо? Женщина-вамп, которой вам следовало опасаться? Неужели вы так плохо разбираетесь в людях?

– Если бы я в них лучше разбирался, я мог бы многого избежать…

– С тех пор, как с вами это случилось в Кембридже, вы в каждой женщине видите врага?

– Что-то в этом роде, – признался он.

– На земле живут несколько миллиардов людей. Неужели вы серьезно думаете, что все они одинаковы?