Дело о детях благородных семейств - Лариса Куницына

не кончится?

— Я надеюсь, что они остынут и разберутся во всём мирно.

— А если нет? Мне сказали, что виконт явился туда в доспехах, то есть это не спонтанное выступление. Ты знаешь, что было причиной их стычки?

— Нет. Я слышал взаимные оскорбления, но не понял, в чём дело, и не стал выяснять это…

— Выясни, — взглянув на него в упор, приказал Раймунд, — и уладь этот конфликт. Как тебе известно, граф Анжу — верный вассал короля, член малого королевского совета, человек рассудительный и мудрый, к тому же со связями на востоке королевства. Виконт де Комборн угодил в опалу, но, заметь, ему позволили остаться в Сен-Марко. Он не пустышка, получившая титул за сомнительные заслуги вроде Монтре. Он виконт в третьем поколении, титул был пожалован его деду королём Франциском за верную службу. Сам де Комборн тоже отважный воин, он не отсиживался здесь, а участвовал в походе Ричарда. Потом, конечно, вскрылись некоторые его злоупотребления, связанные с поставкой провианта в армию, но он покаялся, возместил казне убытки и выплатил компенсацию. Его удалили от двора с намерением через какое-то время вернуть обратно…

— Особенно учитывая его связи на юге, — понятливо кивнул Марк.

— Именно. Оба они полезны нам, а, следовательно, мы не заинтересованы в том, чтоб они передрались и ослабили позиции короля, которому в этом случае придётся выбирать, кого из них он будет поддерживать, а кого накажет. Ты меня понял?

— Да, — кивнул Марк и поднялся. — Что-нибудь ещё, ваше сиятельство?

— Нет, — мотнул головой граф и с озабоченным видом снова принялся перебирать бумаги на столе.

Спускаясь по лестнице мимо этажа, где располагался его кабинет, он уныло посмотрел в конец коридора, и прошёл мимо. Откладывать это дело не имело смысла, тем более что, если конфликт сам собой не сойдёт на нет, то, скорее всего, через какое-то время вспыхнет с новой силой. Конечно, его всё ещё беспокоили мысли о череде покушений на его персону, а более всего угроза Филбертуса доложить об этом королю, но и игнорировать приказ графа Раймунда было нельзя.

Потому, спустившись вниз, он снова вышел на площадь и направился туда, где возле красивого особняка стояла цепь стражников, кирасы которых поблескивали в свете факелов.

Граф Анжу принял его в нижней гостиной, он был немного подавлен, но сохранял привычное выражение спокойствия. Объяснив ему, что недавнее происшествие вызвало крайнюю озабоченность главы тайной полиции, в связи с чем ему поручено разобраться в этом деле, Марк спросил, что же всё-таки послужило причиной этой вспышки вражды между двумя благородными семействами.

Граф, выслушав его, помрачнел, а потом со вздохом произнёс:

— Это частное дело, господин барон, но коль скоро вы здесь находитесь по приказу Раймунда, я расскажу вам всё, как есть. Я рассчитываю на то, что вы поможете мне вывести этого негодяя де Комборна на чистую воду и примерно наказать. Дело в том, что какое-то время назад между нашими сыновьями: моим Ламмертом и его Жюльеном начали происходить стычки. Они постоянно задирали друг друга, однажды даже дело дошло до дуэли. К счастью, этих глупцов уговорили драться не до смерти, как они собирались, а до первой крови. Они порезали друг друга, но не сильно. На этом бы пожать друг другу руки, но это было только начало. Младший де Комборн обвинил Ламмерта в том, что тот преследует его сестру Адель, и всё лишь потому, что он пару раз пригласил девицу на танец на пиру у короля. А прошлым вечером Ламмерт не пришёл домой. Я понимаю, ему уже шестнадцать, он мужчина и у него могут быть свои дела. Не скажу, что он избалован, но я не слишком ограничиваю его свободу. У него есть друзья, он бывает при дворе и уже начинает заводить там собственные связи. Он не обязан докладывать мне, куда уходит, но до этого он ни разу не дал мне повода волноваться. Он почтительный сын и старается не расстраивать меня и мать. Он всегда приходит домой ночевать, а если остаётся во дворце или у кого-то из друзей, то всегда сообщает, где он. В этот раз он исчез без предупреждения, и его до сих пор нет. Зато, как вы видели, явился этот негодяй де Комборн со своими псами. Он утверждал, что Ламмерт похитил его дочь, и требовал немедля выдать его.

— Его дочь тоже пропала? — уточнил Марк.

— Он так говорит. Хотя не исключено, что эта распущенная девица спокойно сидит дома под замком, а вся эта эскапада затеяна лишь для того, чтоб прикрыть то, что произошло на самом деле. Если они что-то сделали с моим мальчиком!.. — граф стиснул кулаки.

— У вас есть какие-то основания полагать, что они причинили зло вашему сыну, кроме его вражды с младшим де Комборном?

— А этого недостаточно? Он буквально возненавидел Ламмерта, едва не травил его со своими дружками, провоцировал при каждом удобном случае, а потом обвинял во всех смертных грехах. И если он что-то сделал с ним, а потом, испугавшись ответственности, кинулся к отцу, то, что этот негодяй де Комборн, подвизавшийся в позорной и лживой шайке Монтре, мог сделать, как не изобразить из себя жертву?

— Позвольте мне осмотреть комнату вашего сына, ваше сиятельство, — попросил Марк. — Это позволит мне составить своё представление о Ламмерте и поможет отыскать его.

— Вы займётесь поисками моего сына?

— Учитывая обстоятельства, это именно то, что поручил мне граф Раймунд.

Они поднялись на второй этаж дома. Навстречу им вышла графиня Анжу, всё ещё очень красивая и статная женщина, облачённая в домашнее платье, которое было отделано тончайшим кружевом. Марк почтительно поклонился ей, заметив при этом, что её глаза покраснели от слёз. Она бросила тревожный взгляд на мужа, и тот ободряюще улыбнулся ей.

— Барон де Сегюр послан Раймундом, чтоб разобраться с нашим делом, — пояснил он.

— Я сделаю всё возможное, чтоб вернуть вам Ламмерта живым и невредимым, мадам, — заверил её Марк. — Вы позволите задать вам несколько вопросов?

— Конечно, — кивнула она, приложив кружевной платочек к глазам.

Расспросив её, Марк не узнал ничего нового и прошёл в покои, где жил молодой Анжу. Ламмерт занимал несколько комнат. Все они были обставлены дорогой красивой мебелью, и всё ещё носили небольшой налёт детства. Царивший там беспорядок говорил о том, что юноша до сих пор отстаивал свою независимость от взрослых, запрещая прислуге трогать свои вещи. В углах по-прежнему пылились искусно вырезанные из дерева игрушечные мечи и щиты с ярко-раскрашенными гербами, на каминной полке стояла статуэтка дракона, а через спинку