Она умерла как леди - Джон Карр

– Тогда что вас гложет? – спросил Г. М. – Почему у вас такое странное выражение лица?

– Потому что, – медленно ответил Крафт, – это было не двойное самоубийство, а двойное убийство.

Читающий это повествование наверняка ожидал слова «убийство» и интересовался, когда его впервые произнесут. Для него это всего лишь подготовка к битве умов. Но на меня каждое слово, произнесенное Крафтом, подействовало как ушат ледяной воды.

Разговор об огнестрельных ранах и «несгоревших кусочках пороха, вонзившихся в кожу» звучал достаточно дико по отношению к Рите Уэйнрайт. В то время как мы сидели в саду под яблоней, Рита превратилась в кусок мертвой плоти на столе в морге. Но мысль о ком-то, испытывающем настолько сильную ненависть к Рите и Барри Салливану, чтобы убить их обоих, казалась абсолютно невероятной.

Г. М. с открытым ртом разглядывал Крафта с чем-то вроде благоговейного страха, но воздерживался от комментариев.

– Давайте рассмотрим оружие, – продолжал суперинтендент. – Пистолет «браунинг» 32-го калибра. Если мистер Салливан застрелил леди, а потом себя – или наоборот, если вы это предпочитаете, – то вы бы ожидали, что оружие упадет в море вместе с ними, не так ли?

– Я ничего не ожидаю, сынок, – отозвался Г. М. – Вы рассказываете историю. Продолжайте.

– Или вы бы ожидали найти его на утесе около места, где они свалились. Но, – Крафт поднял косматые брови, – вы бы никак не ожидали найти пистолет на шоссе, далеко от моря и в полумиле от дома Уэйнрайтов.

– Вот как?

– Лучше я объясню подробнее. Кто-нибудь знаком с мистером Стивеном Грейнджем? Он солиситор в Барнстейпле, но живет здесь, в Линкоме.

– Конечно знаком, – сказал я. – Это его дочь только что была с нами на улице.

– Около половины второго ночи с субботы на воскресенье, – продолжал Крафт, – мистер Грейндж сидел за рулем своего автомобиля, возвращаясь домой после визита в Майнхед. Он проезжал мимо бунгало Уэйнрайтов, когда мы были там – я имею в виду полицию, – но, естественно, не подозревал, что что-то не так. Мистер Грейндж вел машину медленно и осторожно, как следует делать всем в наши дни. Через еще полмили в сторону Линкома фары осветили какой-то блестящий предмет, лежащий на обочине. Мистер Грейндж – аккуратный и методичный джентльмен, поэтому он остановил машину и вышел посмотреть. Это оказался пистолет «браунинг» 32-го калибра из полированной стали, за исключением резиновой рукоятки. Повторяю: у мистера Грейнджа не было оснований думать, будто что-то не так. Но, оставаясь аккуратным и методичным человеком, он оказал нам неоценимую помощь. Мистер Грейндж поднял оружие кончиками пальцев… – Крафт проиллюстрировал это, – и, понюхав дуло, понял, что из него стреляли несколько часов тому назад. Он отвез пистолет домой, а на следующий день доставил его в полицейский участок в Линтоне. Оттуда пистолет прислали ко мне в Барнстейпл. Я получил его сегодня утром, сразу после того, как узнал о находке двух утопленников с пулевыми ранами. Из пистолета выпустили две пули, после чего его тщательно вытерли, уничтожив отпечатки пальцев. Я передал оружие и пули майору Селдену – баллистическому эксперту. Сейчас я как раз от него. Пули, убившие миссис Уэйнрайт и мистера Салливана, были выпущены из этого браунинга.

Суперинтендент Крафт сделал паузу, а Г. М. открыл один глаз.

– Угу, – сонно пробормотал он. – Знаете, сынок, я ожидал чего-то в таком роде.

– Но это не все, что сообщил майор. Если бы мы не нашли пистолет, то наверняка бы думали, что произошло самоубийство. Но это оружие принадлежит к тем образцам, которые дают так называемую «обратную вспышку». Говоря нетехническим языком, вы не можете выстрелить из него так, чтобы крупицы несгоревшего пороха не вонзились вам в руку.

Г. М. резко выпрямился. Теперь он не выглядел сонным.

– Но ни на руке миссис Уэйнрайт, ни на руке мистера Салливана не было таких следов, сэр. Значит, это не самоубийство, а убийство.

– У вас нет на этот счет никаких сомнений, сынок?

– Поговорите с майором Селденом. Он вас убедит.

– Гореть мне в аду! – пробормотал Г. М.

Крафт повернулся ко мне. Вид у него был виноватый, но решительный. Здоровый глаз улыбался, а стеклянный оставался безжизненным.

– Мы уже получили ваши показания, доктор…

– Да, но это самое фантастичное дело…

– В том-то и беда, – кивнул Крафт и перелистал записную книжку. – В субботу вечером, во время девятичасовой передачи новостей, миссис Уэйнрайт выбежала из дома. Мистер Салливан последовал за ней. Миссис Уэйнрайт – или кто-то другой – оставила на кухонном столе записку, сообщая, что собирается покончить с собой. Я прав?

– Да, правы.

Я знал, что Крафт обращается скорее к Г. М., чем ко мне.

– Две серии следов ног – миссис Уэйнрайт и мистера Салливана – вели к краю утеса. Мы установили, что следы подлинные. Но, – продолжал суперинтендент, – между девятью и половиной десятого кто-то застрелил обе жертвы. Должно быть, убийца стоял перед ними достаточно близко, чтобы коснуться их. И все же там не было больше никаких отпечатков ног, кроме принадлежащих доктору Кроксли. В половине десятого доктор Кроксли встревожился и вышел посмотреть, что случилось с миссис Уэйнрайт и Салливаном. Увидев следы, ведущие к краю утеса, он направился туда, посмотрел вниз и вернулся в бунгало. Надеюсь, не вы застрелили эту пару, доктор? – тяжеловесно пошутил Крафт.

– Господи, конечно нет!

Крафт невесело улыбнулся:

– Не беспокойтесь. Я работаю в этом участке много лет и не могу представить кого-то менее похожего на убийцу, чем Люк Кроксли.

– Благодарю.

– Но есть веское доказательство того, что вы этого не делали, даже если бы мы оказались настолько тупы, чтобы подозревать вас. – Крафт повернулся к Г. М.: – Доктор Кроксли не зря был полицейским врачом. Он помнил о том, что нельзя наступать на следы.

– Я как раз об этом подумал, сынок.

– Он держался в добрых шести футах от них. Все следы идут параллельно. Доктор не мог, стоя в шести футах от ближайшей жертвы, глядя в том же направлении и даже не повернувшись, выстрелить в обоих с близкого расстояния. Нет, его показания абсолютно правдивы.

На сей раз я вложил в свою благодарность больше иронии, но Крафт ее игнорировал.

– Видите, куда это нас приводит, сэр Генри? Я не прошу вас поехать в морг и посмотреть на тела, так как они сильно изуродованы падением с утеса и ударами о прибрежные камни…

– Но не до неузнаваемости? – спросил я.

Крафт мрачно усмехнулся:

– Нет. Тут не может быть сомнений. Это тела миссис Уэйнрайт и мистера Салливана. Тем не менее вы должны радоваться, что вам не пришлось делать вскрытие.

«Рита, Рита, Рита!..»

– Но, как я говорил сэру Генри, с этим делом у меня будет куча хлопот. И если вы можете дать мне какой-то совет, я был бы вам очень благодарен. Вы сами видите, какова ситуация. Двух человек застрелили, когда они стояли на краю утеса. Убийца не мог вскарабкаться на этот утес или спуститься с него – едва ли он умеет летать. Однако он приблизился к жертвам и отошел от них, не оставив следов в мягкой почве. Если бы мы не нашли оружие, это стало бы идеальным преступлением, представленным как двойное самоубийство. Оно может остаться таковым даже теперь. Мне было бы интересно услышать, что вы об этом думаете.

Глава 7

Сигара Г. М. погасла. Он недовольно уставился на нее.

– Знаете, – заговорил Г. М., – однажды я говорил Мастерсу…

– Старшему инспектору Мастерсу?

– Да. Я говорил ему, что у него привычка впутываться в самые замысловатые дела, о каких я когда-либо слышал. Похоже, полиция графства Девон ненамного от него отстала. И все же я не знаю. Здесь ощущается холодный рассудок… – Он задумался. – Мне нужны все факты. До сих пор я располагал только кратким отчетом Пола Феррарса, когда мы думали, что это самоубийство. Я хочу знать остальное.

– Может быть, вы расскажете сэру Генри, доктор Кроксли? Вы ведь участвовали в этом с самого начала.

Я охотно согласился.

Если Риту действительно убили, то я испытывал к убийце лютую личную ненависть без всякого христианского милосердия. Я думал и об Алеке, потерявшем сознание в холле. Поэтому я начал с самого начала и изложил историю так же подробно, как на этих страницах.

Хотя повествование было долгим, оно, похоже, не казалось слушателям утомительным. Меня прерывали только дважды. В первый раз это произошло, когда Пол Феррарс пришел заявить права на своего гостя. Г. М. выпроводил его, используя куда более крепкие выражения, чем те, с которыми обычно обращаются к радушному хозяину, но Феррарс только усмехнулся, прежде чем удалиться. Во второй раз миссис Харпинг, моя экономка, подошла по дорожке с колокольчиком в руке, сообщая, что ленч готов.

Миссис Харпинг – личность незаменимая. Она командует нами, лечит нас (есть нечто странное в зрелище двух врачей, послушно глотающих доморощенные целебные средства), стирает наши рубашки и готовит нам пищу. Понадобилась некоторая твердость, чтобы сказать ей, что для ленча под яблоней нужны две лишние тарелки, в то время, когда с продуктами становилось туго. Но я добился своего и закончил рассказ, когда посуду убрали со скатерти.