Туманная страна Паляваам - Николай Петрович Балаев

погреется…

— Ну, ладно, — Сергей быстро юркнул в палатку и уже оттуда, приглушенное мешком, донеслось: — А завтра обязательно я. Так?

— Хорошо, — сказал Федор. — Завтра с утра копушить начнем.

— Ясно, — отозвался Сергей.

Сжав синие губы, Сергей равнодушно глянул на Федора, насыпавшего в лоток породу, потом посмотрел на рядок копушей, перечеркнувших пойму Кружевного, и опустился на гальку.

Дождь вперемешку с ледяной крупой хлестал и хлестал частыми, сливающимися в одну бесконечную полосу зарядами, и конца ему не было видно. Копуши заполнялись водой за какой-нибудь час. Провались все пропадом! И какой черт дернул ехать сюда? Ведь какие чудесные места были для практики! Средняя Азия, Южная Украина… Молдавия… Урал, в конце концов — там теперь еще лето, теплынь… И мать была против, и Зинка с собой звала… нет, видите ли, я гордый! Обид не прощаю! А ссора-то выеденного яйца не стоит, из-за билетов в кино… Эх, дурак, дурак, так тебе и надо, впредь умнее станешь…

Федор забрел в ручей, долго мыл пробу, часто ставил лоток на берег и дышал в согнутые пальцы. Вот они, значки, и среди них уже выделяются довольно крупные зернышки, они так и кричат на черном фоне шлиха… Но что толку в этом беззвучном крике…

Отмыв лоток, Федор пошел вверх по ручью. Вот и контактная зона, разделяющая изверженные и осадочные породы. Капли пляшут по воде, залившей пробитые еще летом копуши. Бить добавочную линию? А что это даст? Результат известен заранее. Но парочку надо.

— Сергей!

— Чего там?

— Давай один вон под той сланцевой щеточкой, видишь, у бортика. А я здесь. Да не стой, совсем замерзнешь. Лучше побыстрее, вечер уже.

— А я и так быстро… Как могу…

Копать пришлось долго. Лопата не слушалась.

Стандартная глубина — полметра. Набрав с лоток со дна копуши грунт, Федор пошел к воде, отмыл грунт. Совсем светлый шлих. В нем теперь преобладали кремний, яшма, роговики. И всего только два значка. А там дальше пропадут и они… Вот так… Чудес-то не бывает, все заранее известно, еще с лета… Надо менять место поиска. Тянется, вероятно, где-то полоска в одном из древних русл ручья. Попробовать чаще копушить?

— Пошли дальше, Сергей.

Вот пробитая летом линия.

— Давай между старыми по одной.

— Федор Васильевич, пора закруглять. Я насквозь.

— Доделаем линию, тут всего восемь штук. Не кисни. На, закури сухую. — Федор стряхнул с рук воду, достал из-за пазухи пластмассовый мешочек, в котором лежали партийный билет, паспорт, полпачки «Беломора» и спички.

Они спрятались от ветра под метровым бортом террасы, торопливо поглотали теплый дым, и Федор взял лопату:

— Пошли.

Тепло было в спальном мешке. Только пальцы рук ныли. Федор сложил ладони, сунул между колен.

— Федор Васильевич, еще дня три болтаться будем? — Сергей вздрагивал за спиной, прижавшись к нему левым боком.

— Три-четыре… Посмотрим.

— И сегодня ничего нет.

— Нет. Спи. Согрелся?

— Малость… И не будет… Чего здесь торчать? Раз летом не нашли, сейчас и подавно… Лучше бы…

— Спи ты лучше!

Где же все-таки россыпь? Ведь не будь вулканогенных, вот-вот должно бы появиться весовое содержание. Прямо от слияния Ясного с Кружевным все идет, как в хорошем классическом примере. До этого места, до контакта… Говорят же люди и даже пишут — не лезь в вулканогенные, там пусто…

Может, посмотреть вправо и влево от ручья вдоль контактной зоны? Тоже надо. И вверх идти надо, только чаще копушить. Пару линий пробить с частотой до двух-трех метров между копушами… Время… Погода сорвалась… Всегда все одно к одному получается.

Удары капель о палатку прекратились, притихло, а потом по парусине сухо зашуршало. Сильней, сильней.

Снег. Но это только на ночь, днем-то все равно дождь будет — пока еще относительно тепло… Нет, надо идти вверх, а контактная зона подождет, там едва ли что выскочит. Перед уходом проверим.

Может, дожди перестанут…

Но дождь не переставал, только все чаще сменялся острой ледяной крупой. Промаячил серым светом один день, второй. Вытянутое, худое лицо Федора от ударов крупы почернело, а у Сергея распухло и покрылось белыми пятнами. Ватные куртки и брюки удавалось вечером только чуть подсушить, а утром они снова моментально намокали.

Четыре линии копушей, посаженных чуть не один на другой в вулканогенной породе, пересекли пойму, но в светлых шлихах ни разу не сверкнул значок.

На третий день пошел снег. Крупные хлопья неслись косо по ветру и прямо на глазах закрывали тундру. Пока Федор кое-как готовил завтрак, а Сергей одевался в палатке, перебирая с дрожью мокрую одежду, снег плотно укутал все вокруг. Торчали только высокие кочки с кустами рыжей травы в белых шапках.

— Палатку больше переносить не будем, — сказал Федор. — До верховьев рукой подать.

Сергей пожал плечами, начал навертывать портянки.

Сопки не было видно, но даже в завесах снега чувствовалась рядом какая-то громада, давила на плечи.

Нет, не будет тут ничего. И ничего не даст смена места поиска. Что же делать? Методику, что ли, менять? Ха! Она поколениями поисковиков отработана, взято все нужное… Что тут переменишь?

Федор быстро шагал по берегу и не расслышал чавкнувшего за спиной плеска. Повернулся он только на крик Сергея. Тот провалился одной ногой в старый копуш, затянутый ледком и прикрытый снегом. Ногу он выдернул сразу, но вода в сапог успела попасть.

— Вот, — Сергей повалился на снег и дрожащими руками пытался стянуть сапог. — Вот…

Федор бросился к нему:

— Цела нога?

— Цела, нога-то цела. — Губы Сергея прыгали.

— Дай! — Федор ухватился за пятку и носок, сдернул сапог и вылил воду. — Отжимай портянку.

— Как я теперь в мокрой буду… Кому это надо, а? Сколько мы болтаться будем, а?

— Болтается знаешь что? В проруби? — тихо спросил Федор. — А мы работаем. И не кричи, высушим твою портянку.

— Высушим?! Портянку мою высушим? А я весь мокрый, весь, весь! Всего сушить надо!.. Говорили же идиоту, говорили… Мать сколько говорила… Упрашивала… Нет, все сам, сам!.. А если бы эта яма была поглубже? Что тогда?

— Копуш это — не яма, — зачем-то сказал Федор. — А ты вот что — натягивай сапог, иди к палатке. Костер еще не потух. Высушишь свою портянку и можешь топать на базу. Чтобы через час убрался, а то!.. — Федор вдруг поймал жалобный взгляд Сергея, запнулся, кинул ему сапог и, опустив руки, спокойно окончил: — А то не успеешь за день добраться. И лучше иди на канавы ночевать, ближе, а на базу утром. Начальнику, если вернулся из маршрутов, скажешь, я пятнадцатого буду, через три дня. Все понял?

— Да, — шепотом ответил Сергей. —