Пришедшие из ночи - Михаил Старинов

— Пусто.

— На одном из тамошних процессоров.

— Ничего похожего.

— В самой нейросети, она всегда дублирует память.

Матт вздохнул.

— Все это я уже проверил и не один раз.

Вид у него был нерадостный. Хар ненадолго задумался.

— Я учился в общеобразовательном колледже, — начал он. — А вы, наверное, кончали специальный?

— Да, — думая о чем-то о своем, ответил Матт. — Ускоренного развития, с сильным физико-математическим уклоном.

— Ага, — сказал Хар. — И, наверное, с углубленным изучением истории?

— Да, — недоуменно ответил Матт. — Истории у нас было много. Правда, до сих пор не понимаю, почему. Наверное, для равновесия. А к чему вы клоните?

— К тому, что вас видимо учили писать. Руками.

— Учили, — Матт поморщился. — Даже теперь вспоминать неприятно. Очень нудное занятие, знаете ли. Мы тогда сдавали зачет в конце года. Так у меня с первого раза не приняли, пришлось потом пересдавать. Ну и что?

— А то, — ухмыльнулся Хар, — что умеющий писать руками человек может записать все, что угодно, на чем угодно. Да хоть незаметно нацарапать чем-то твердым на стеклолите.

— Хорошая мысль, — расплылся в ответной улыбке Матт. — Такое мне не пришло в голову… Спасибо. Попробую пересмотреть все, что попадется под руки. А если не найду, то опять обращусь к вам. Поможете?

— Пожалуйста, — сказал Хар. — Рад был оказаться полезным.

Он развернулся и не спеша пошел к лифту. Интересно, подумал он, это кто же мог стереть записи в памяти нейросети? Туда так просто не войдешь, не говоря уже о самом процессе стирания. Хар мотнул головой. А модификация памяти? И не кому-нибудь, а самому директору Комплекса. Как? И главное, зачем? Что-то мудрит этот симпатичный доктор. Ох и мудрит.

4

— Все, что вы говорите, абсолютно невозможно, — сказал Гурвич. Он почесал длинный нос и неодобрительно посмотрел на Хара. — Вы выдвинули совершенно недопустимое предположение.

— А почему вы в этом так уверены? — напористо спросил Хар.

Ему было тяжело, но он старался держаться. Загадочный Гурвич оказался не кем иным, как самим директором Центра охраны и после недолгой беседы с ним Хар впал в глубокий ступор.

— Потому что я знаю, о чем говорю.

Хар пожал плечами.

— Молодой человек, — внушительно сказал Гурвич. — Мы не накрываем объект, не кладем его в коробку и так далее и тому подобное. Мы внедряем искусственно созданный и достаточно сложный изотопный конгломерат во внешнюю оболочку используемого устройства. Понимаете?

— Не совсем, — честно признался Хар.

— Эта оболочка составляет с ним единое целое. Ее невозможно снять или заменить, не повредив сам объект.

— А причем здесь охрана? — спросил Хар.

— При том, — веско ответил собеседник, — что полученный спектр, то есть спектр излучения внедренного нами изотопного конгломерата — уникален. Почти как сетчатка глаза.

— В каком смысле "почти"?

— В том, что наш искусственный спектр намного надежнее естественного, созданного природой.

— Теперь я понимаю, — вынужден был согласиться Хар. — Хорошо, поверю вам на слово, здесь я не специалист. Но его же можно воспроизвести?

— Разумеется, — пожал плечами Гурвич. — Не вскрываемой защиты не существует. Но при современном состоянии науки и техники это займет около семидесяти суток напряженной работы. Мы постоянно проводим соответствующий мониторинг, он кстати ежемесячный. Последние данные получены всего три дня назад. Если вам нужна точная цифра, то она равна 1687 часам. А наша защитная система меняет спектр каждую неделю. Десятикратный запас. Понимаете?

Хар задумался.

— То есть вы даете стопроцентную гарантию, что вынести объект за пределы работающей Стены невозможно. Так?

— Абсолютно.

— А если ухитриться отключить на время саму нейросеть и нейтрализовать защитную Стену?

Гурвич почесал нос.

— Простите, — осторожно спросил он, — а вы представляете себе, как вообще функционирует нейросеть такого объекта, как этот Комплекс?

— В самых общих чертах, — честно ответил Хар.

Гурвич вздохнул.

— Тогда, молодой человек, просто поверьте мне на слово. Сделать это практически невозможно.

Хар задумался.

— А если не пытаться выносить сам объект, а попробовать куда-нибудь переписать его содержимое, чтобы потом незаметно вынести саму запись? Такое в принципе возможно?

Гурвич посмотрел на него, улыбнулся и пожал плечами.

— Куда-нибудь? — иронически спросил он.

— Ну, на какой-нибудь другой, подходящий для этого объект, — пояснил Хар.

— Вероятно, да. Абсолютно невозможных вещей в мире довольно немного. Но я бы тогда посоветовал похитителю не терять зря время, а лететь с этой записью прямо в Стокгольм.

— Зачем? — спросил Хар.

— За Нобелевской премией, — невозмутимо продолжил Гурвич. — Потому-что то, о чем вы говорите, может произойти в одном-единственном случае. Если будет реализована пересадка сознания.

И отвечая на недоуменный взгляд Хара, закончил:

— Вероятно, вы этого не знаете. Но тот объект, о котором мы с вами говорим, создан и служит только для одной цели: для записи работы живого мозга. Полной записи, если вы понимаете, о чем я…

Прилетев в Управление, Хар сразу прошел к начальнику.

— Почему вы не сказали мне, что они в этом Комплексе занимаются пересадкой сознания? — спросил он с места в карьер. Разумеется, сначала поздоровавшись со старшим инспектором, в общении Хар старался придерживаться рамок вежливости. — Этот Гурвич смотрел на меня, как на идиота.

— Он на всех так смотрит, — меланхолично ответил Джоунс. — Я просто хотел, что бы вы все воспринимали на свежую голову.

Он сделал рукой сложное движение, потом приложил к появившейся дверце свою карточку и открыл сейф. Порывшись, Джоунс протянул Хару небольшую коробку с кристаллами, закрытую на электронный замок.

— Вот, берите, — сказал он. — Замок настроен на ваш идентификатор. Идите в спецзал и все внимательно посмотрите. За своим столом смотреть не нужно, здесь закрытые материалы. А потом мы с вами поговорим.

Просидев за экранами пару часов, Хар вздохнул и выключил аппаратуру. Потом сложил кристаллы в коробку, аккуратно закрыл ее и пошел обратно к Джоунсу. Тот был у себя. Услышав звук открывающейся двери, он приказал экрану отодвинуться и посмотрел на Хара.

— Практически все проглядел, — Хар сел и протянул коробку с кристаллами. — Правда, понял немного. Очень сложно. Давно они возятся?

— Комплексу чуть меньше шести лет, — ответил Джоунс. — Его возвели на пустом месте, это совсем новая махина. Федеральный Исследовательский Центр. А вообще, работы по этой проблеме идут уже более семидесяти лет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});