Банхар (СИ) - Болот Ширибазаров

время шли за ним, но затем отстали, воспитаны были так, не уходить далеко от стоянки, если не позовут.

Володя спустился в овраг, осмотрелся, убедился, что дядя Ваня за ним не следит и припустил к сеннику, где закрывали но ночь молодую кобылу по кличке Карюха. Собаки видимо узнали силуэт хозяина и не стали лаять, побежали к нему радостно поскуливая.

Перебравшись через забор из жердей, Володя нашел брошенную в углу сенника старую узду, обуздал лошадь, вывел ее за ограду, отвел подальше чтобы дядя Ваня не слушал топот копыт.

— Ну давай, выручай родная, — сказал Володя и пустил кобылу в сторону деревни легкой рысью.

Сидя на ровной, мягкой спине Карюхи он еще какое-то время вел рысью, то и дело оглядываясь, а затем слегка чмокнул губами и лошадь перешла на галоп. Володя почувствовал, что у него кружится голова.

— От сотряса, наверное, — подумал он, но сбавлять на рысь не стал.

Лошадь начала волноваться, прядать ушами. Где-то сбоку мелькнули две тени. Уже наступила ночь, но Володя их видел отчетливо, рослую, сухопарую рысь и хищника чуть поменьше и коренастее. Володе доводилось видеть таких в Чаре, это была росомаха.

— Глюки, что ли? — заволновался он.

Хищники еще какое-то время бежали рядом, затем послышался зловещий женский смех. Володя дал пятками по бокам лошади и погнал ее во весь опор.

Он вздохнул с облегчением, когда увидел окраину деревни. Голова сильно кружилась, кровь била в виски, а руки и ноги стали будто ватными. Он с трудом доехал до дома, постучался в дверь, но ему никто не открыл. Такое бывало, когда бабушка дома оставалась одна. Под старость она совсем оглохла, и хоть окна выбивай, ничего бы не услышала.

— Ладно, участковый точно услышит, — подумал Володя, и направился верхом к дому участкового.

— Ты чего так поздно? — проворчал участковый, открыв дверь.

— Я хочу написать заявление, — перешел сразу к делу Володя. — Меня хотели убить.

— Заходи, — участковый пропустил Володю в дом. — Присаживайся.

Володя уселся на стул у печки на кухне.

— Кто тебя хотел убить?

— Дора Матвеевна. А еще там Барнак был, дядька такой, худой и мерзкий, похожий на облезлую кошку. Они, кстати, старика сожгли. Помните Рабжу? Он умер, и они его сожгли. Они его убили, я в этом уверен.

— Вот как? — участковый задумался на мгновение, затем ушел в спальню. Вышел одетым в форму.

— А давай-ка съездим туда, — сказал он, проверив обойму пистолета.

— А вы справитесь один-то? — спросил Володя. — Может, подмогу вызвать?

— Справимся! — участковый подмигнул. — Я и не таких брал.

— Там парни, косоглазые такие, много парней.

— Я отчитываюсь каждое утро по телефону. Если не выйду на связь, уже завтра утром сюда приедет наряд милиции. Твоя Дора Матвеевна и облезлый кот знают об этом. Так что не волнуйся. Хочешь, записку на столе оставлю, где нас искать если что?

— Да, оставьте, — согласился Володя.

Все дорогу, пока они ехали на стареньком пикапе до стоянки Доры Володя в красках рассказывал, что с ним приключилось за эти два дня. Даже про то, как с Баярмой дрался рассказал на всякий случай.

— Вот сволочи, — негодовал участковый, крепко сжимая руль. — Всех посадим, они за все ответят!

— Может, дубинку мне дадите? — спросил Володя, когда пикап остановился у крыльца дома Доры.

— Тебе нельзя, ты несовершеннолетний, — сказал милиционер. — Постой здесь, я тебе крикну, когда всех повяжу.

— Договорились! — кивнул Володя.

Около получаса он крутился под окнами, заглядывал на кухню, в спальню, все ждал сигнала. Но видел лишь плотные шторы и слышал смех Доры.

— Что же делать то? — подумал Володя. — Может бежать, пока не поздно? А куда бежать то?

— Руки подними? — услышал он.

Володя поднял руки, оглянулся, увидел парней со стоянки у озера. Они наставили на него ружья. Среди них стоял, глядя исподлобья — Бата.

— В дом заходи! — скомандовал Бата. — И давай, без шуток.

— Там участковый если что, — сказал Володя.

— Да знаю я. Заходи давай.

***

Участковый, Дора и Барнак пили чай и громко смеялись.

— Он под окнами крутился, подслушивал, — сказал Бата и кивнул на Володю.

— Может, наручниками его сковать? — спросил участковый у Барнака. — Из наручников точно не вырвется.

— Ах вы, мент поганый? — воскликнул Володя.

Дора и Барнак снова громко засмеялись. Участковый просмотрел на Володю с укоризной, но как-то наигранно. Взгляд у него был таким же, как и у парней, подручных Доры, воловатым и раскосым.

— Ай, как же я сразу-то не разглядел, — выдал Володя с досадой в голосе. — Темно было. То-то думаю, чего вы от меня все время отворачиваетесь? Сволочи! Я все равно сбегу! И вы за все ответите!

— Запомните, молодой человек, далеко отсюда вам все равно уйти не удастся! — Барнак достал из-за пазухи свиток и потряс им как конфеткой, которую обещают ребенку, но не дают, и не собираются давать.

— Володя, будь мужчиной! — добавила Дора. — Ты сам согласился у нас поработать. Ты обещал, что не сбежишь. Мы ничего плохого тебе не сделаем если будешь работать на совесть. Отработаешь до лета, и мы тебя отпустим. Хотя нет, теперь не до лета. До осени.

— Это почему еще?

— Потому что ты загнал нашу лучшую лошадь.

— Вы же сами сказали бери лошадь под седлом? Там стояли две лошади, я подумал раз две — можно выбирать.

— Ты выяснил кто оседлал Урагана? — спросила Дора у Баты.

— Раджанка это. Запах на седле ее был.

— Вот дура, — усмехнулась Дора.

— Все дарханы дураки, — Барнак презрительно скривил губы.

— Уведите его в тепляк, — приказала Дора. — Охрану можете не выставлять. Никуда не денется.

Парни взяли Володю под руки и вывели из дома. В тепляк его закинули будто в темницу.

— Козлы! — процедил Володя в приоткрытую дверь, захлопнул ее и закрыл на крючок.

Всю эту ночь Володя лежал на грязном матраце, в одежде, только обувь скинул ради приличия. В тепляке было сильно натоплено и от духоты у него снова закружилось в голове. А еще ему казалось, что под окнами кто-то ходит, едва слышно. Он даже увидел силуэт в окне, с большими ушами торчком, как у волка.

Проснулся Володя от стука в дверь, открыл дверь и увидел Баярму.

— Чего дрыхнешь? — проворчала она. — Тут тебе не курорт. Иди жрать, сегодня работы много.

Завтракали работяги на веранде, за большим столом. Это были в общем-то еще не старые, но какие-то замученные, сморщенные мужички. Они ели кашу из сечки, явно без аппетита.

— Я не люблю сечку, — сказал Володя.

— Жри что дают, — осекла Баярма.

— Чаю просто выпью, — Володя отодвинул тарелку.

Из дома вышла