Николай II без ретуши - Н. Елисеев

Он жил там в полном одиночестве, и единственным его развлечением являлось сметение снега с крыши домов. Доктора полагали, что холодный горный воздух подействует на его больные легкие благотворно. Мы спали в комнате при открытых окнах при температуре в 9 градусов ниже нуля, под грудой теплых одеял. Георгий Александрович знал о моей любви к его сестре Ксении, и это, в соединении с нашей старой дружбой и общим интересом к военному флоту, сблизило нас, как братьев.

Мы без устали беседовали, то вспоминая наше детство, то стараясь разгадать будущее России и обсуждая характер Никки. Мы надеялись, что Император Александр III будет царствовать еще долгие годы, и оба опасались, что полная неподготовленность Никки к обязанностям Венценосца явится большим препятствием к его вступлению на престол в ближайшем будущем.

Из воспоминаний Александра Александровича Мосолова:

Когда Александр III заболел нефритом и болезнь приняла опасный оборот, великий князь Михаил Николаевич, как старейший член семьи, имел разговор с государем. Он указал, что болезнь может кончиться трагически, а так как наследник еще не женат, то могут создаться нежелательные осложнения. Государь выразил согласие на брак цесаревича и поручил Михаилу Николаевичу с ним об этом переговорить. Николай Александрович категорически заявил, что он любит принцессу Алису и ни на ком другом жениться не желает. При посредничестве великого князя было поручено согласие императора на этот брак. Время до бракосочетания и сама церемония прошли в атмосфере последних дней жизни и кончины Александра III.

Из воспоминаний великой княгини Ольги Александровны, записанных Й. Ворресом:

…когда Царская семья прибыла в Ливадию, выяснилось, что ехать никуда нельзя. Состояние Государя стало угрожающим.

«Всякое движение причиняло ему мучительную боль. Папа́ не мог даже лежать в постели. Ему становилось немного легче, когда его подвозили в каталке к открытому склону, откуда он мог видеть олеандры, сбегающие по склону к берегу моря». (…) Государь умирал, и врачи ничего не могли предпринять, лишь каждый день назначали новую диету. Всегда с недоверием относившийся к наркотикам, Император отказывался от всяких болеутоляющих лекарств. «Однажды, – проговорила Великая Княгиня Ольга Александровна, – я сидела на табурете рядом с его креслом. Неожиданно Папа́ прошептал мне на ухо: „Деточка моя милая, я знаю, что в соседней комнате есть мороженое. Принеси его сюда, только так, чтобы никто тебя не заметил“». Девочка кивнула головой и на цыпочках вышла из комнаты. Она знала, что доктора запретили отцу есть мороженое. Но знала и то, что ему страсть как хочется отведать его. Она бросилась за советом к миссис Франклин.

«„Разумеется, отнеси его отцу, – тотчас ответила Нана. – Если он съест немного мороженого, это ничего не изменит. У него и без того радостей мало“. Я тайком принесла тарелку в комнату Папа́. С каким наслаждением он уплетал лакомство. Никто, кроме меня и Нана, не знал об этом, и мороженое ничуть не повредило ему».

Из дневника Николая II. Запись Александры Федоровны:

15 октября 1894. Суббота. Дорогое дитя! Молись Богу. Он поможет тебе не падать духом. Он утешит тебя в твоем горе. Твое Солнышко молится за тебя и за любимого больного. Дорогой мальчик! Люблю тебя, о, так нежно и глубоко. Будь стойким и прикажи д‑ру Лейдену и другому германцу приходить к тебе ежедневно и сообщать, в каком состоянии они его находят, а также все подробности относительно того, что они находят нужным для него сделать. Таким образом, ты обо всем будешь знать первым. Ты тогда сможешь помочь убедить его делать то, что нужно. И если д‑ру что-либо нужно, пусть приходит прямо к тебе. Не позволяй другим быть первыми и обходить тебя. Ты – любимый сын Отца, и тебя должны спрашивать и тебе говорить обо всем. Выяви твою личную волю и не позволяй другим забывать, кто ты. Прости меня, дорогой!

Из дневника Николая II:

20 октября. Четверг.

Боже мой, Боже мой, что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого, дорогого, горячо любимого Папа́. Голова кругом идет, верить не хочется – кажется до того неправдоподобной ужасная действительность. Все утро мы провели наверху около него! Дыхание его было затруднено, требовалось все время давать ему вдыхать кислород. Около половины 3 он причастился св. Тайн; вскоре начались легкие судороги… и конец быстро настал! О. Иоанн больше часу стоял у его изголовья и держал за голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжелые дни! Бедная дорогая Мама́!.. Вечером в 9½ была панихида – в той же спальне! Чувствовал себя как убитый. У дорогой Аликс опять заболели ноги! Вечером исповедался.

21 октября. Пятница.

И в глубокой печали Господь дает нам тихую и светлую радость: в 10 час. в присутствии только семейства моя милая, дорогая Аликс была миропомазана, и после обедни мы причастились вместе с нею, дорогой Мама́ и Эллой. Аликс поразительно хорошо и внятно прочла свои ответы и молитвы! После завтрака была отслужена панихида, в 9 ч. вечера – другая. Выражение лица у дорогого Папа́ чудное, улыбающееся, точно хочет засмеяться! Целый день отвечал на телеграммы с Аликс, а также занимался делами с последним фельдъегерем. Даже погода и та изменилась: было холодно и ревело море.

22 октября. Суббота.

Вчера вечером пришлось перенести тело дорогого Папа́ вниз, потому что, к сожалению, оно быстро начало разлагаться. (…) Происходило брожение умов по вопросу о том, где устроить мою свадьбу; Мама́, некоторые другие и я находили, что всего лучше сделать ее здесь спокойно, пока еще дорогой Папа́ под крышей дома; а все дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным.

Из воспоминаний великой княгини Ольги Александровны, записанных Й. Ворресом:

Даже Аликс не могла его утешить. Он был в отчаянии. Твердил, что не знает, что будет с нами. Что он совершенно не подготовлен управлять Империей. Даже будучи подростком, я инстинктивно понимала, что одной чуткости и доброты, которыми был наделен мой брат, недостаточно, чтобы быть монархом. И в неподготовленности этой Ники был совершенно неповинен. Он отличался умом, искренней религиозностью и мужеством, но был совершенным новичком в делах управления государством. Ники получил военное образование. Его бы следовало подготовить к выполнению государственных обязанностей, но этого не сделали. И повинен в этом был мой отец. Он даже не разрешал Ники присутствовать на заседаниях Государственного совета вплоть до 1893 года. Почему, не могу объяснить. Но промах был допущен. Я знаю: Папа́ не любил, чтобы государственные дела как-то мешали нашим семейным отношениям. Но ведь Ники был наследником… Конечно, отец не мог предположить, что конец наступит так рано…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});