Король просторов - Феликс Крес

Девушка прикусила губу.

- Просто... Ридарета, - наконец ответила она.

Молчание затягивалось. Капитан смотрел ей прямо в лицо; она отвечала ему удивительно упрямым и непокорным взглядом. Кем она была, гром и молния?

- Ты можешь стать ценной заложницей, - сказал Рапис, - но можешь оставаться рабыней, как и прежде. Выбирай. Заложницу я могу обменять на золото. Рабынь я уже пробовал - ничего не вышло. Все женщины, какие есть на корабле, достанутся завтра матросам. Но здесь военный корабль, а не бордель, и потому матросские забавы продлятся самое большее день. Потом с рабынями будут забавляться рыбы.

Он в первый раз заметил на ее лице тень страха. И ужаса.

Капитан сел в просторное, удобное кресло и вытянул ноги на середину каюты. У имперских офицеров не было таких кресел. Он притащил его себе с того же барка, откуда взялись и женские платья в сундуке.

- У меня нет ни терпения, ни времени, ваше благородие, чтобы играть с тобой в вопросы без ответов, - спокойно сказал он. - Я хочу услышать твое полное имя. Спрашиваю в последний раз.

Девушка сжала губы.

Он ждал.

За дверью послышались шаги. В каюту вошел Эхаден, как обычно без стука.

- Я слышал... - начал он и тут же ошеломленно замолчал.

Рапис махнул рукой, показывая своему помощнику на девушку в прекрасном платье.

- Рыбацкая дочка, - представил он ее. - Зовут Ридарета. И ничего больше. Пройдись, - приказал он девушке. - Туда и обратно - ну, давай!

Девушка подчинилась. Она даже не пыталась притворяться... Эхаден пришел в себя. Отступив назад, он изумленно смотрел на ровную походку, прямую спину и высоко поднятую голову пленницы. Она ставила ноги на носок, а не на пятку, уверенно, не путаясь в платье.

- Откуда ты взялась в той деревне, госпожа? Почему не сказала... начал офицер.

Рапис усмехнулся.

- Ну вот, - сказал он. - Позови еще Тареса, и окажется, что все офицеры, какие только есть на "Змее", спрашивают ее благородие об одном и том же. Хотя Тарес слишком глуп... Но Раладан наверняка бы спросил. Он немало помотался по свету.

Капитан пожал плечами.

- Возьми ее себе, - неожиданно добавил он. - Мне для этого терпения не хватит. Наша дама, - продолжал он на языке Кону, - сказала по-гаррийски слова два или три, зато с таким произношением, какого у меня никогда не будет, проживи я хоть сто лет. Она даже не пытается скрывать, что превосходно себя чувствует в этом платье, но полного имени тебе не назовет даже под страхом смерти. Моего терпения не хватит, - повторил он. - Возьми ее себе и выясни, кто она, поболтайте друг с другом по-гаррийски. Я уже сыт по горло этим твоим паршивым языком. Пленниц завтра отдай матросам, дела пошли неудачно, - он прищурился, - так что вместо серебра они получат женщин. А с этой поступай как хочешь. Только убери ее с глаз моих, иначе после того, что я сейчас с ней сделаю, от нее толку будет не больше, чем от Алагеры, когда мы ее в последний раз видели...

5

Дул западный ветер. "Морской Змей" быстро шел курсом галфвинд прямо на юг. Миновав Круглые Острова, они обогнули их и пошли дальше, через Замкнутое море.

Настроение команды было не самым худшим, хотя от пленниц, подаренных им Раписом, остались одни лишь воспоминания, и притом старательно скрываемые... Капитан пришел в неописуемую ярость, когда стало ясно, сколь разумны были принципы, которых он придерживался, и сколь глупо было пытаться от них отступать. Женщин набралось чуть меньше сорока; из-за самых молодых и красивых началась драка. Дошло до поножовщины, нескольких матросов ранили, а двое погибли. Боцману и гвардейцам - помощникам Раписа, еще из старой команды, - пришлось пустить в ход палки и бичи, чтобы снова навести порядок. Пленницам перерезали горло и вышвырнули за борт. Так закончились матросские забавы.

Раздраженный Рапис с неохотой поддался на уговоры Эхадена, позволив оставить еще на какое-то время на корабле таинственную одноглазую пленницу. В конце концов он согласился, но пообещал, что если только увидит девушку "где-нибудь на корабле", то прикажет тут же выкинуть ее в море. "Помни! - приказал он. - Держи ее на поводке, у себя; я не желаю больше ничего слышать ни о каких животных на борту". На том и порешили.

Была ночь. Эхаден проверил вахтенных на палубе и вернулся в каюту. Ридарета проснулась. В слабом свете покачивающегося фонаря она смотрела, как он расстегивает пояс, снимает камзол, а потом сбрасывает сапоги и стягивает штаны. Наконец он остался в одной рубашке.

- Я не сплю, - сказала девушка.

- Вижу.

Он присел рядом с ней на постель, задумчиво глядя в пол.

- Скоро осень, - сказал он. - Пора решать, что дальше.

- Что будет осенью? А, штормы...

- Штормы, - подтвердил Эхаден. - Пора бурь. Осенью никто не плавает по морям. У "Морского Змея" есть несколько укромных мест. Команда сойдет на берег, будет тратить заработанное серебро. На борту останутся несколько матросов и еще кто-нибудь. Может быть, я, может быть, он... Но ты точно не останешься. Придумай что-нибудь. Должен быть кто-нибудь, кто за тебя заплатит. Я не могу больше тебя защищать.

- Может, сбежим? - предложила она.

Он покачал головой.

- Кажется, ты уже однажды пробовала? - с мрачной иронией спросил он. Я потерял целое состояние, заплатив тому матросу лишь за то, чтобы он не слишком тебя стерег. И что? В лесу случая не представилось, а на пляже...

- Тогда на пляже мне почти удалось, - возразила девушка.

- Почти.

- Ты его боишься, - заметила она.

- Я не знаю никого, кто бы его не боялся. Бесстрашный Демон. Это не обычное военное прозвище. Этот человек и в самом деле стал демоном. Я уже почти не в состоянии с ним разговаривать. С каждым месяцем, с каждой неделей все хуже и хуже. Может, дело в том камне, Гееркото. Не знаю. Он тебя не узнал. - Эхаден развел руками и беспомощно покачал головой. - Не узнал... - повторил он.

- Я лишилась глаза, - тихо напомнила девушка.

Он все еще качал головой.

- Ридарета, он тебя _не узнал_. Не узнал лица единственной женщины, которую любил, за всю свою жизнь. Понимаешь? Смотри, - он показал на собственное лицо, - я на нее похож, даже теперь, после стольких лет. Да или нет? И ты на меня похожа, очень похожа. Он этого не заметил.

- Мама рассказывала...

Эхаден не слушал.

- Он одел тебя в платье, заставил пройтись... А до этого видел тебя обнаженной. У тебя ее рост, ее фигура, такие же волосы... - говорил он словно сам с собой. - Ты выглядишь точно так же, как выглядела она лет пятнадцать назад. Ведь я видел ее с детства, мы всегда были вместе... когда ей было десять лет - и шестнадцать, как тебе сейчас... Не спорь со мной, - добавил он, хотя девушка молчала. - Если чье-то лицо и запомнилось мне на всю жизнь, то это лицо моей собственной сестры... Впрочем, что ты можешь об этом знать... - Он махнул рукой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});