Мара, или Война с горностаем - Брайан Джейкс

Две мышки, Турзель и Фиалка, выступили вперед. Пританцовывая вокруг Труга, они напевали:

— О Полосатая, выслушай нас!Дай детям послушным покушать сейчас!

Труг замахал на них черпаком:

— Кушать сейчас не могу я вам дать —Надобно всем Дня Названия ждать!

По традиции обращаться к аббатисе за разрешением начать пир выпадало на долю самого маленького. В этот раз таким оказался Думбл. Его голову обвивал цветочный венок, в лапе он держал ивовый прутик. В таком наряде мышонок выступил вперед и начал было свою речь, но неожиданно сбился раз, другой, затем наконец собрался с духом и, вызвав аплодисменты и смех со всех сторон, выпалил все слова правильно:

— Матушка, ты Полосатой скорейСкажи: «День Названья уже у дверей!»

Аббатиса Долина выступила вперед. По случаю праздника она была одета в свой самый лучший наряд и громко объявила, вызвав всеобщую радость:

— Хватит тебя, Полосатая, слушать!Дети со мною — им хочется кушать!

Труг отступил, и все кинулись занимать места за столами. Самким взял Труга за лапу и повел его вместе со всеми:

— Труг, ты мне приснился прошлой ночью.

— Хо-хо-хо, догадываюсь, малыш!

— Труг, а почему тебя все называют Полосатой?

— Это только в День Названия, когда я наряжаюсь барсучихой. В прежние дни барсучиху в аббатстве часто называли защитницей, нашему аббатству Рэдволл она была как родная мать. А почему ты спрашиваешь?

Волнение наступающего пиршества захватило Самкима, и он, выпустив лапу Труга и не ответив, побежал к своему месту за столом, между Арулой и двумя ласками. Все принялись угощаться.

Битоглаз, чье лицо было перемазано взбитыми сливками и клубникой, пытался разом есть и засахаренные каштаны, и вафли с мятным кремом, запихивая их в рот одновременно. Тура опускал горячую овощную запеканку в сваренные на меду сливы и ел их, с удовольствием запивая напитком из одуванчиков и лопухов.

— Пфф, чудила! Вот, я понимаю, это жизнь! Старое доброе аббатство Рэдволл, вот что я хочу сказать!

— Тут ты прав, чудила. Это стоит всех купаний, и сальных сковородок, и ванн тоже!

Сестра Труга Труган бросила брату вызов: кто съест больше переперченного супа из рачков. Труг, не задумываясь, положил в свою миску полную пригоршню перца и, наклонившись над ней, принялся есть. Труган немедленно бросила себе две пригоршни перцу, и, когда начала есть, из глаз ее потекли слезы. Чтобы не остаться в хвосте, Труг добавил еще перца, в то время как Труган добавила еще полный пакетик перца в свою миску. Из их мгновенно покрасневших глаз уже градом текли слезы, но оба продолжали хлебать, пока аббатиса не воскликнула:

— Объявляю ничью. Победители Труг и Труган!

Обе выдры выскочили из-за стола и окунули морды в открытую кастрюлю с холодным сидром. Смех, прокатившийся за столом, не мог заглушить громкого хлюпанья брата и сестры, которые, чтобы охладить горящие рты, чуть не окунались в сидр.

Брат Остролист аккуратно слил обе их миски в свою, добавил еще немного перцу и, не поморщившись, доел весь суп, обронив одно-единственное замечание:

— Ммм, вкусно, только перцу маловато.

К полудню все участники пиршества отвалились от столов и разлеглись под деревьями и кустами по всему саду. Думбл и остальная малышня громко похрапывали в гамаке, который сестра Настурция повесила между двумя яблонями. Самким и Арула присоединились к брату Остролисту и брату Ревунчику, которые поместились в тени большого клена, росшего в южном углу сада. Остролист зевнул и потянулся, собираясь вздремнуть:

— Ну, Самким, как твои ласки отнеслись ко Дню Названия?

Самким, хотя глаза у него тоже закрывались, следил за полетом пчелы к цветочным клумбам.

— Ты не поверишь, но они все еще за столом. Наверное, они долго голодали до того, как попали к нам.

Мара и Пиккль бросились в одну сторону, а Сапвуд в другую. Фераго и Клитч возглавляли банду, которая шла по склону холма. Внезапность нападения пропала, и, услышав крик Гоффы, они перестали прятаться.

Фераго, взобравшись на гребень холма, быстро оценил ситуацию. Немедленно обернувшись назад, он крикнул:

— А ну в погоню за зайцем, задержать шпиона! А тем двоим отрезать путь!

Бегом направляясь к южным дюнам, Мара и Пиккль вдруг увидели двух хорьков и лиса, оказавшихся у них на пути. Фераго послал их преградить Сапвуду путь отступления, и таким образом они оказались перед двумя беглецами.

Мара почувствовала, что внутри у нее разгорается бешенство: их обманули друзья! Она обратилась к Пикклю, передавая ему дротик:

— Оставь лиса мне. Ты возьми на себя одного из хорьков, а вторым займемся вместе!

У лиса в лапах была пика. Он зарычал и двинулся прямо на Мару. Припомнив действия Сапвуда, она отпрыгнула в сторону, выхватила пику из лап лиса и далеко отбросила ее. Не ожидая такой ярости от молодой барсучихи, лис застыл на месте. В следующее мгновение Мара ударила его в челюсть. Удивленные глаза лиса закатились, и он рухнул навзничь.

Тем временем Пиккль бежал прямо на хорьков и тут же уложил одного, изо всех сил стукнув его между ушей своим дротиком. Удар удался, но дротик переломился.

Тут подоспела Мара. Схватив обломок дротика, она дико зарычала:

— Иди сюда, Пиккль. Посмотрим, сумеет ли этот хищник драться, как солдат!

Хорек, в лапах которого был кинжал, тем не менее лишился мужества — на него наступали разгневанные звери с обломками дротика в лапах, глаза их горели бешеным огнем. С коротким вскриком он выронил кинжал и кинулся бежать, спасая свою шкуру.

Кинжал подобрала Мара. Она тяжело дышала, из груди ее все еще вырывалось грозное ворчание:

— Пусть попробуют меня остановить! Пусть только попробуют!

— Совсем неплохо, старушка. Никогда не думал, что ты такой классный боец.

Барсучиха все еще дрожала в пылу своей первой битвы.

— Оказывается, чертовски здорово, когда у тебя в жилах течет барсучья кровь!

Громкое тяжелое дыхание предупредило их о том, что приближается войско Фераго.

— Сейчас не время болтать, — заметил Пиккль и схватил Мару за лапу. — Побежали отсюда, судя по звукам, их тут слишком много.

И они бросились бежать через песчаные холмы.

Сапвуд же удирал в противоположном направлении, его по пятам преследовали главные силы противника. Заяц имел боевой опыт и улепетывал с такой скоростью, которая была недоступна его преследователям, но и сам он не мог поддерживать ее долго. Оглянувшись, он увидел трех горностаев, значительно оторвавшихся от остальных. Угрюмо усмехнувшись, Сапвуд присел и спрятался за дюной, мысленно высчитывая время приближения преследователей. Точно в предугаданный момент он выпрыгнул из засады прямо перед ними, держа лапы наготове. Прежде чем они остановились, он уложил двоих: первого великолепным двойным ударом в нос, а второго — ударом в подбородок. Третьего заяц пропустил и затем достал его скользящим ударом в живот. Когда он обернулся, чтобы закончить работу хуком слева, горностай вдруг взмахнул своим кривым мечом и ударил Сапвуда по лапе. Остальные охотники были уже недалеко, поэтому Сапвуд подавил стон и резко сорвался с места, приседая и уворачиваясь на бегу.

Фераго и Клитч прекратили преследование и остановились на гребне дюны, провожая взглядами погоню за Сапвудом. Фераго сердито сплюнул в песок:

— Черт ему в зубы! Им не схватить этого зайца, он мог бы бежать вдвое медленнее, его не догнать. А как другие двое?

Клитч стоял вытянувшись на цыпочках, изучая дюны в противоположном направлении.

— Я их нигде не вижу. Их могли схватить. Наших там было достаточно.

Фераго отвернулся и в сильном гневе принялся втыкать нож в землю.

— Получилось как всегда. Если хочешь чего-нибудь добиться, то сделай это сам, не полагаясь на других. Болваны!

Клитч насмешливо скривил губы:

— Во всяком случае, мы с Гоффой сделали все, что нам поручили. Мы привели их сюда, и все, что тебе требовалось, — это окружить их.

— Щенок! — Фераго встал, многозначительно поигрывая ножом. — Считаешь, это я дал им убежать?

Внезапно в лапах Клитча блеснул меч. Его глаза превратились в две льдинки.

— Я просто констатирую факты, старик! Убийца задрожал от бешенства и приготовился метнуть свой нож.

— Значит, старик!

Клитч двинулся вперед, его меч почти коснулся горла Фераго.

— Да, старик, и ты сдохнешь на месте, если попытаешься что-нибудь сделать своей точилкой.

Два разгневанных горностая скрестили взгляды своих голубых глаз, затем Фераго коротко зарычал и опустил кинжал:

— Что за споры между своими? Нужно собирать армию в кулак. Сегодня же ночью двинем на Саламандастрон!