Оружие в его руках (СИ) - "Osolio"

Моника недавно ушла домой, радостно насвистывая какую-то мелодию. Настроение девушки было приподнятое, чем она заражала и меня. Еще бы! Старший брат вместо того, чтобы запирать двери на амбарный замок, сам предложил сходить потанцевать и отдохнуть. Такие моменты дорогого стоят.

Мне было некому сейчас сказать о своих смешанных чувствах. Я не знала, хотела ли видеть его, но в то же время не могла оставить человека на улице, даже если он сидел в машине. Я хотела расставить все точки над «i», при этом не показавшись глупой из-за своих подозрений.

Что, если я ему выпалить все? Сесть за стол переговоров и сказать всю правду? Что, если Хосе ошибся? Что, если Стефано на самом деле гетеросексуален, а мои сомнения — всего лишь жалкие попытки вернуть время вспять? А что, если он все-таки гей?

По законам мафии, по тем, которые я знала, гомосексуализм — порок, сродни предательства. Если в семье рождался ребенок, который в момент взросления понимал, что его тянет не к противоположному полу, а себе подобному, то эту семью исключали из клана. Это считалось бельмом на глазу мафии, и никто не собирался с этим мириться. От части поэтому, многие отцы, разузнав о таком уродстве, просто убивали своих детей. Это считалось карой небесной для ребенка и искуплением для родителя.

Обвинить мужчину из такой семьи в подобном — самая большая глупость, полная безрассудства. Я это понимала, но ничего другого мне в голову не лезло.

Выбежав на улицу, я встретилась с только-только накрапывающим дождем. Дверь машины открылась и оттуда вышел Стефано. Он был одет в простые джинсы и черную кожаную куртку. Я бросила взгляд на ухоженные руки мужчины. Он что, мажет их кремом?

— Ты катался на байке?

Мужчина рассмеялся. Его смех сладостным холодом разливался по моему телу, оставляя приторный осадок. Он был приятный и обманчивый.

Стефано подошел ко мне и обнял. Впервые за все время. Я растерялась. Мои руки повисли в воздухе и только спустя несколько секунд я обняла мужчину в ответ. От него пахло розами и чем-то терпким, издалека напоминал корицу.

— Я скучал по тебе, — признался он.

А скучала ли я по нему? Я даже не разу не подумала о нем в том ключе, в котором раньше часами грезила. Смятые от желания простыни в те моменты мечтаний об этом мужчине остались в прошлом. Завидев его в живую, я больше не чувствовала того дикого влечения. Даже его бархатный, обволакивающий и интригующий голос, не приводил меня в чувства. Мне нужно было срочно ему об этом сказать. Сказать, что я ничего не чувствую и что наш брак может оказаться ошибкой.

— Стефано, — начала я, пытаясь вырваться из его объятий. — Пойдем внутрь, начинается дождь.

— А разве не романтично? Двое влюбленных под проливным дождем?

Романтично? Скорее мне было противно.

Я рассмеялась. В его ответе было смешно все: мы не влюбленные и мокнуть под ледяным осенним дождем скорее непрактично. Стефано подхватил мой настрой и тоже залился смехом. Чем чаще я его видела, тем сильнее распознавала фальшь в его словах и действиях.

Мы зашли в дом, и я проводила его на кухню. Наша небольшая кухня была не предназначена для приема гостей — для этого у нас была столовая. Вычурная и бесполезная, как моя жизнь. Но смотря на мужчину, я не заметила, что его смутили габариты кухни. Мебель была дорогой, наверное, потому он не стал морщить свой идеальный нос. Возможно, еще потому, что вокруг носогубной складки могут образоваться морщины.

— Кофе? — Спросила я, облокотившись на столешницу.

— Да, без сахара. — Конечно же, как же иначе.

Я быстро насыпала все содержимое в кофе-машину, а сама повернулась к гостю. Он наблюдал за мной с интересом. Такой интерес обычно вызывают животные в зоопарке.

— Как прошла твоя неделя, Андреа?

В моей голове до сих пор была неразбериха: мои детские мечты и совсем недетские желания не могли поладить с сомнениями и страхом. Он не был таким, каким я его себе представляла. Он был сильным, бесспорно, красивым, даже в каких-то местах слишком. Он был интригующим, но в то же время казался таким чужим и далеким, что моя недавняя твердая позиция «нет» подтверждалась тремя восклицательными знаками. Я не хотела брака. Я не хотела этой сделки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

С другой стороны, внимание Стефано мне нравилось. Он был знаменит и богат. Я могла бы стать какой-нибудь успешной бизнес вумен, заняться благотворительностью или выпустить собственную линейку одежды. Могла бы. Но хочу ли я этого?

Когда кофе было готово, я поставила кружку на стол к Стефано, а сама присела на край стула напротив него. Мужчина, улыбнувшись, поблагодарил меня и продолжал пялиться на меня. Он ждал ответа и некрасиво заставлять мужчину усомниться в моей вежливости.

— Все хорошо, — запоздало ответила я. Видимо, сам забыв о своем вопросе он непонимающе поднял на меня глаза. — Ты спросил, как прошла моя неделя.

— А. Да. — Он откинул волосы назад, запустив в них пятерню. — А я уезжал на Мальту, потом на Мальдивы и вот только вчера вечером прилетел обратно домой. Снимали рекламу для Виктория Сикрет.

— Ты — ангел Виктории? — Я старалась изо всех сил не таращиться на него так сильно. Меня распирало со смеху, когда я представила его в трусиках-танго на берегу океана.

— Да, а что? Тебя это смущает?

— Не то, что бы. — Между моих бровей появилась небольшая морщинка. Я играла подушечками пальцев по столу. — Слушай, нам надо, наверное, кое-что уяснить.

Он не донес чашку до губ и, застыв от моих слов, поставил её обратно. Глухой стук стекла о дерево прибавил напряженности.

— Что уяснить?

— Ты же знаешь о сделке наших отцов, ведь так? — Я спросила напрямую. Лицо Стефано расслабилось. Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула.

— Да. И ты, маленькая лгунья, тоже знаешь об этом.

— Как ты относишься к тому, что нас хотят поженить?

Стефано как-то странно улыбнулся, а потом наклонился корпусом ко мне. Его черные глаза насмешливо наблюдали за мной.

— А как ты к этому относишься? — спросил он низким, почти гортанным голосом.

Одна его рука поймала прядь моих каштановых волос и намотала себе на палец. Я сглотнула. Такая близость была привлекательна, но в тоже время вызывала во мне весь спектр негативных эмоций.

— Я не хочу выходить замуж.

После моих слов его рука остановилась. Черные глаза нашли мои и сузились. Брезгливо отбросив мои волосы, он снова откинулся на спинку стула и, продолжая внимательно за мной наблюдать с легким прищуром, сказал:

— Увы и ах, Андреа! — Его голос был полон сарказма. Ему было все равно. — Увы и ах! Твоего мнения никто не спрашивал.

— Как и твоего.

Он презрительно усмехнулся.

— Отнюдь нет. Мне предложили долю в компании отца. Акции, которые я получу от брака с тобой гарантируют мне счастливую беззаботную жизнь.

— Ты гей. — Выпалила я и Стефано резко выпрямился. Его злой взгляд пронзил меня до костей.

— Повтори, — прошипел он.

Хах! Я была права.

— Ты — гей. Поэтому ты согласился на брак со мной — чтобы быть под прикрытием. Так, твоя семья никогда не узнает о том, что тебе не нравятся женщины. Поэтому ты так следишь за своим телом, поэтому работаешь моделью, поэтому ты не поддался чарам моей матери.

— Может, мне просто не понравилась твоя мать?

— Она нравится всем. — И это было правдой. Любой мужчина, увидев её сразу превращался в кисель. Все, кроме моего отца. Я водила вилами по воде, но делала это очень уверенно. — Если бы ты был из простой семьи, как, например, моя, то твою гендерную предрасположенность попытались бы хотя бы принять, но ты из числа тех людей, семья которых убьет тебя, сочтя предателем.

Кровь медленно сходила с лица мужчины. Его губы стали белее мела, а глаза все еще были припечатаны к моему лицу. Я оказалась права, и это придавало мне уверенности.

— Возможно, ты права. — Спустя какое-то время он подал голос. Медленно, словно подбирая каждое слово, протягивал мужчина. — Моя семья, действительно, из тех, кто сочтет большим предательством любовь к мужчине, чем отказ от дел. Но в одном ты ошиблась, я уже отказался от дел своего отца и брата, я уже считаюсь снятым со счетов.