Страна аистов - Вадим Храппа

16. Никто не может принудить другого к работе. Если же кто сможет подвигнуть кого на это добром, то они должны объединиться для работы вдвоем.

17. Более всего достоин уважения людей и милости богов тот, кто не только соблюдает эти заповеди, но кто, не имея страха перед врагами, лучший во владении оружием, быстр в управлении конем и удачлив в охоте.

Мазуры

Славянское племя, жившее южнее Пруссии, за реками Осой и Древенцой. Они, так и не оправившись после разгрома пруссами (ок. 700 г. н. э.), были ассимилированы другими славянскими племенами. Некоторые историки полагают, что так называемая Великая Битва, ради победы в которой братья добровольно принесли себя в жертву, была не с мазурами, а с аварами.

Хайлигенбайль

Ныне — пограничный городок Мамоново. Герб города: черно-белый, как флаг Пруссии, щит, на белой верхней части которого изображена голова красного волка, а под ним, на черной половине — скрещенные топоры.

Городские права Хайлигенбайль получил в 1301 году. К 1939 году население города насчитывало 12 100 человек. Здесь кроме обычных народных и ремесленных школ были еще музыкальное училище и военное летное училище для подготовки пилотов люфтваффе со своей авиабазой; работали станкостроительная фабрика, завод по ремонту самолетов, паровая мельница, гостиницы; выходили газеты.

Иностранцы из Цинтена

Хайлигенбайль был городом ремесленников. Неудивительно, что много анекдотов в нем сочинялось о подмастерьях. Было когда-то в Пруссии такое выражение: «иностранец из Цинтена». Так называли человека, который пытается представить себя не тем, кто он есть на самом деле, или тщится выделиться одеждой и манерами. Своим происхождением эта фраза обязана двум подмастерьям из городка Цинтен.

Приехав как-то в Хайлигенбайль в воскресенье погулять, они почему-то решили представиться иностранцами. Ходили по улицам, заглядывали в пивные и везде важно лопотали на каком-то тарабарском наречии, которое сами же и изобрели. Может, они надеялись на больший почет, чем заслуживали, у местных барышень, а может, что другое было на уме. Так или этак, но их быстро разоблачили и подняли на смех.

Цинтен

Сегодня это поселок Корнево Багратионовского района. Городские права он получил от Тевтонского Ордена одним из первых в Пруссии — в 1313 году. В 1325 году они были подтверждены «Кульмским» правом. Герб Цинтена: на фоне голубого неба — две скрестившиеся в наклоне башни, а над ними — голова золотого тура.

К 1939 году в Цинтене было 5800 жителей. Помимо обычных — средней и специальной ремесленной — школ, здесь были мужская и женская гимназии, стадион, площадь для торжеств и народных гуляний, музей, молодежный туристический центр. Работали электростанция и несколько заводов — кирпичный, цементный, молочный, было налажено производство сельскохозяйственных машин. И это был один из самых красивых городов Пруссии. Жестокие бои Второй мировой обошли Цинтен. Древний город, многие века сохранявший и лелеявший уют своей средневековой застройки, уже в мирное время, в конце 1940-х годов, попросту разобрали на кирпич и вывезли на восток. Говорят, страна нуждалась в стройматериалах.

Отважный сапожник

Жил в Хайлигенбайле сапожник по имени Отто Будник. Про него говорили, что он любому привидению хвост прищемит. Вот трое щедрых на выдумки подмастерьев и придумали, как напугать его. Решили, что один прикинется мертвецом, а двое других уговорят сапожника посидеть ночью у гроба. Как решили, так и сделали.

Пришли два подмастерья к сапожнику:

— Раз ты такой смелый, посиди ночью у гроба нашего товарища, который сегодня преставился. Нам самим как-то страшновато.

А дело было как раз накануне первого мая, в Вальпургиеву ночь, когда нечистая сила особенно активна, а на высоких холмах собираются на шабаш ведьмы.

Будник стал отнекиваться: мол, и работы невпроворот, и дела ему нет до чужих покойников, но подмастерьям все-таки удалось его уломать. Взял сапожник инструменты, дратву, недошитые сапоги, скамеечку для работы и пошел к «умершему».

Сел Отто в комнате с гробом, принялся шить сапоги, молоточком постукивать да песенку напевать. Часы между тем отбили одиннадцать ударов. Вдруг из гроба показалась желтая рука «покойника». Будник подошел и вернул ее на место. Только он принялся за сапог, рука опять вывалилась. Он снова положил ее, куда следовало. Когда «покойник» выставил руку в третий раз, Отто плюнул в сердцах и не стал ничего поправлять. Тогда подмастерье вывалил из гроба ногу. Сапожник, бормоча проклятия, встал и уложил конечности неугомонного «мертвеца» как подобает.

Стрелка на часах приближалась к двенадцати. Какое-то время каждый занимался своим делом — Будник шил сапоги, а подмастерье лежал в гробу. Но с первым ударом часов «мертвец» сел и мутным взглядом уставился на сапожника. Отто же, видя такое непотребство, громко выругался и со всего маху огрел его молотком по лбу:

— Если ты покойник, так и лежи себе спокойно в гробу!

Русский казак и пекарь

Весной 1813 года, когда ополченцы прусского сопротивления генерала Йорка вместе с русскими войсками гнали на запад остатки наполеоновской армии, по улицам Хайлигенбайля проскакали казаки. Небольшого роста, бородатые, с развевающимися чубами на головах, они скакали на низкорослых лохматых лошадях, приводя в оторопь застывших у своих домов горожан. На ходу выяснив, что французов в городе не осталось, они не стали задерживаться и устремились вдогонку за Наполеоном.

Только один казак, проезжая через рыночную площадь, вдруг свернул к булочной, спешился и забежал внутрь.

Увы, пекарь не понимал по-русски, а казак не говорил по-немецки. И объясниться они никак не могли. Оба строили гримасы и размахивали руками, и каждый говорил по-своему. Наконец казак, которому уже порядком надоела такая беседа, схватил булку, бросил на прилавок монету, выскочил из булочной и, запрыгнув на коня, умчался.

Опешивший пекарь какое-то время разглядывал облачко пыли у двери булочной, потом принялся изучать монету, оставленную казаком. Тут до него дошло, что это серебряный рубль. Он заволновался: за такие деньги можно было купить гораздо больше хлеба. Честный пекарь, зажав монету в кулаке, подхватил свой фартук и пустился вдогонку за казаком.

К счастью, бежать до Парижа ему не пришлось. Казак застрял у Мельничного моста, где скопилось много народу. Пекарь долго толкался среди злых казацких лошадей, но своего покупателя все же нашел. Вцепившись в лампасы на его штанах, он стал горячо объяснять, что булка не стоит таких денег. Казак нервничал, не понимая, чего хочет от него этот настырный булочник.