Миг бесконечности - Наталья Батракова

«Надо узнать, где здесь туалет», – только успела она подумать, как услышала негромкий разговор в прихожей. Судя по всему, за короткое время ее отсутствия в дом прибыли еще гости.

– Могли бы и раньше явиться! – с жаром отчитывала кого-то за стенкой хозяйка. – Такие мужики из Минска прикатили: банкир, профессор нархоза, два важных чиновника с водителем на служебной «вольво». Не первой молодости, конечно, но для жизни сгодятся, с деньгами. А самое главное – Ладышев объявился, и тоже с друзьями. Насколько я разузнала, один из них холостяк.

Так как «неожиданно появляться» было уже неудобно, никем не замеченная Проскурина непроизвольно отступила назад и буквально вжалась в стенку.

– А я так запала в прошлый раз на этого Ладышева! – донесся из прихожей незнакомый девичий голос.

– Тише! – шикнула хозяйка. – Не забывай про моего свекра, это раз. Второе: три минские бабы здесь. Жены не жены, пока не знаю. Так что осторожнее.

– А чего они приперлись? – послышался еще один недовольный голос.

– И чего бабы за мужиками едут? Ревнуют, значит… Да и сами подгулять не прочь: две битый час вокруг того же Ладышева крутились, я под дверью слушала. Особенно одна, красивая, как кукла.

– А другая?

– Другая? Так, серая мышь. Не чета вам. Ладно, раздевайтесь быстрее.

Стараясь не дышать, Катя на носочках отступила к пристройке, лязгнула защелкой, хлопнула дверью и громко затопала к кухне. В прихожей мимоходом поздоровалась с пришедшими девушками и сухо обратилась к хозяйке:

– Что-то еще отнести?

– Спасибо, мне помогут. Знакомьтесь: Лиля, Вера. Меня, кстати, Соня зовут. А вас как?

– Катя.

– Вы здесь с мужем?

Проскурина на секунду замялась. Этого хватило, чтобы молодая женщина истолковала ее молчание по-своему.

– Понятно. Но такие, как вы, сюда редко заглядывают.

– Какие «такие»?

– Ну… Не жены, словом.

– Покажите, который ваш, не тронем, – прихорашиваясь у зеркала, хихикнула одна из девушек. – Надеюсь, не Ладышев?

– Моего мужа здесь нет, он в командировке, – успокоила ее Катя. – Я приехала с подругами за компанию. А кто такой Ладышев? – на этот вопрос хозяйка обернулась и посмотрела на нее подозрительно. – Я почти никого здесь не знаю, кроме мужей моих подруг, и мужа Яны – Григория, у которых мы остановились. Да еще этого ветеринара. Как его… Вадима.

– Так это и есть Ладышев! – по-прежнему недоверчиво хмыкнула Соня. – Вот, хочу подружек сосватать. Красивый, неженатый!

– А-а-а… – понимающе кивнула Катя. – Хорошее дело.

А про себя усмехнулась: «Деревенские красавицы весьма самонадеянны… Интересно, о чем они будут беседовать с этим интеллектуалом? Хотя, какую тему они собираются ему предложить, ежу понятно, – обратила она внимание на откровенно короткую юбку одной из девушек, плотно обхватившую отнюдь не узкие бедра. – «Мышь серая…» – тут же вспомнила она свою характеристику и видавшие виды джинсы. – Только фамилия этой мыши частенько значится под самыми громкими статьями самой популярной газеты!»

– А где у вас туалет? – вспомнила она о давно назревшей проблеме.

– Вообще-то на улице. Но это для остальных. Вы можете пользоваться тем, что в доме. Вот здесь, – хозяйка щелкнула выключателем на стене и толкнула неприметную дверь. – Там и вода теплая в умывальнике есть.

– Спасибо, – оценила ее гостеприимство Катя. – Не люблю холод.

Когда, тщательно вымыв руки, она покинула уборную, в прихожей и на кухне уже никого не было. Часы показывали без четверти семь. Судя по всему, застрять в гостях у Михалыча предстояло еще надолго.

«Выйти покурить, что ли?» – подумала она и, чтобы не пересекать пристройку, толкнула входную дверь, за которой оказалась старенькая веранда.

Спустившись по скрипучим ступеням, она достала сигареты, прикурила, ступила пару шагов вдоль дома и тут же наткнулась на мужчину, который безуспешно щелкал зажигалкой.

– Попробуйте мою, – предложила она и с удивлением обнаружила, что перед ней не кто иной, как Ладышев.

– Вряд ли получится. Здесь ветрено. Можно вашу сигарету?

Катя молча протянула зажженную сигарету и, следя за красным огоньком, в который раз за вечер подивилась случившейся с мужчиной перемене: спокойный, ровный тон, никакого ерничанья в голосе, никакой пикировки или заигрывания.

– Спасибо, – вернул он сигарету. – Оказывается, мы с вами курим одну и ту же марку.

– Правда? Я считала, что раз они легкие, то женские.

– До определенного времени я тоже так считал. Отойдемте к крыльцу, там должно быть потише, – предложил он.

Они молча прошли вдоль дома и остановились у самых ступенек пристройки.

– Вам не холодно? – не дожидаясь ответа, Вадим заслонил ее от проникавших и сюда порывов ледяного ветра. – Простите, – случайно коснулся он ее локтя. – И вообще извините… Человек приехал отдохнуть, а здесь какой-то небритый тип пристает. Представляю, что вы обо мне подумали.

Катя опешила. Это было уже слишком – слишком много впечатлений о Ладышеве.

«Снова играет?» – недоверчиво отнеслась она к его словам.

– Да уж… Эти подробности – вес, рост, тапочки.

– Согласен. Но поначалу я принял вас за одну из местных, а с ними запросто можно так шутить. Извините, глупо получилось.

– Ну, в таком случае извините и вы меня, – неожиданно даже для себя вырвалось у Кати. – За то, что неправильно истолковала ваши шутки. Я в самом деле выбралась отдохнуть. Отпуска не предвидится как минимум до середины января. Не смогла сразу переключиться… Но надо отдать должное: вы – прирожденный провокатор. Так искусно спровоцировали спор об охоте.

– Хотел вас растормошить. Уж больно вы грустная. К тому же всегда приятно пообщаться с умным человеком, умеющим отстоять свою точку зрения.

– А как насчет умных женщин, которые не нравятся мужчинам?

– Разве? – лукаво улыбнулся он, блеснув глазами в темноте. – Лично мне только такие и нравятся. А вам идет злиться, – шутливо добавил он, что походило и на комплимент, и на очередную провокацию.

– Я редко злюсь, – серьезно ответила Катя. – У нас даже шутят в редакции: чтобы вывести из себя Проскурину, надо объединиться всем коллективом.

– Верю, – согласился он. – Потому и говорю, что вам идет злиться. Вы очень искренни, естественны, хотя и пытаетесь контролировать эмоции. Чаще других от вас, видимо, достается ближним? Мужу, например.

– Не угадали. Мы с ним вообще не ссоримся. Я только на будильник регулярно злюсь, – погасив сигарету, улыбнулась Катя. – За последний год три штуки размолотила. Нечаянно. Я сова и утром люблю поспать. Спросонья никак не удается найти нужную кнопку, чтобы его выключить.

– Забавно… Я тоже сова и тоже ненавижу будильники. Именно поэтому у меня их нет, – рассмеялся Ладышев.

– И как же вы встаете?

– Домработница приходит к семи утра, у нее свои ключи. Так что просыпаюсь от звука пылесоса.

– Меня в семь утра звук пылесоса не разбудит, – поднимаясь по ступенькам, вздохнула Катя. – И домработницы у нас нет.

– Могу своей поделиться. Мне она каждый день все равно ни к чему, я ведь один живу. Часто в командировках.

– И как же вы будете просыпаться?

– А вы мне будете звонить.

– Снова шутите? – улыбнулась она, задержавшись на последней ступеньке.

– Нет. Натуральный обмен: я вам – домработницу, вы мне – утренний звонок. Можно SMS.

– Тогда вы будете ронять телефоны. Спросонья.

– По такому случаю закуплю целую партию! – снова рассмеялся он, распахивая перед Катей дверь.

В комнате, набитой людьми, их появление заметили сразу.

– О, Вадим! Ну наконец-то! – призывно махнул рукой лопоухий парень-детина. Судя по всему, это и был неженатый друг Ладышева. – Давай сюда!

На лавке вдоль стены, где он восседал, между хозяйскими подружками как бы случайно оставалось свободное место.

– Вы со мной? – уточнил Вадим.

– Похоже, вас там одного ждут, – заметив недовольные девичьи взгляды, насмешливо ответила Катя. – Еще глаза выцарапают. Спасибо, но я к своим.

– Захочется покурить – дайте знать. Вы же помните, что у меня проблемы с зажигалкой, – успел шепнуть он напоследок, чем снова вызвал ее улыбку.

Пробравшись к подругам, Катя присела на свободное место, подняла глаза и тут же встретилась взглядом с Ладышевым. Тот продолжал улыбаться. Смущенно опустив ресницы, она также не удержалась от улыбки. На душе потеплело, стало как-то празднично, захотелось снова оказаться там, на холодном ветру, на студеном воздухе, чтобы продолжить ни к чему не обязывающий, не предназначенный для чужих ушей разговор.

Только и всего. Во всяком случае, она так считала. Боялась себе признаться, что Вадим ее заинтересовал. И это впервые за последние десять лет. В нем было нечто совершенно отличное от других мужчин. И это «нечто» завораживало все сильнее…

3

… – Мама! Мамочка! Посмотри, какая рыбка плывет! Я хочу ее поймать!