История инквизиции. том 3 - Генри Ли

Влияние Вечного Евангелия не было еще вполне исчерпано. В 1388 г. Фома Апулийский проповедовал в Париже, что царство Духа Святого уже началось и что Бог поручил ему быть вестником Бога. Миссия его скоро прервалась, так как его заперли, как сумасшедшего. Около 1445 г. Николай Бульдесдорф заявил, что Бог его известил о конце времени Нового Завета, наступило Царство Духа Святого, который восстановит человека в его первобытной невинности. Сам же Николай есть Сын Божий, посланный объявить миру добрую весть. Он послал заседавшему в Базеле собору разные трактаты, посвященные этим учениям и даже лично предстал перед отцами собора. Быстро эти сочинения попали в огонь, а автор — в тюрьму. Затем тщетно старались довести его до отречения от заблуждений; Николай погиб в 1446 г. на костре.

Однако продолжали утешать себя мыслью, что грех и бедствие не могли быть пределом человеческого существования и что испорченная Церковь, мнящая себя представительницей Христа, должна была уступить место более совершенной организации, которая даст новое откровение. Около 1466 г. два мирянина знатного происхождения начали распространять в Эгере апокалиптические пророчества, исходившие, по их словам, от одного монаха, оставившего монастырь. По их словам, папа был антихристом. Индульгенции бесполезны: церковные богослужения — суета; но близок день освобождения. Уже народился Помазанник Христа, который приведет всех верных в лоно Церкви, причем будет вырезано все духовенство, кроме четырех нищенствующих орденов. Предшественником этого нового спасителя будет Иоанн с Востока, который явится в 1467 г. Ересь быстро распространилась по Эгеру и его окрестностям. Юрий Подебрад сначала принял благосклонно сектантов, но лишил их своего покровительства, когда духовные власти начали их преследовать. 5 декабря 1466 г. эти люди были вызваны на суд епископом. Известно, что один из них умер в тюрьме после 1467 г.

Но мир не освободился от этого рода умозрений. Даже наше время не улучшило условий человеческой жизни настолько, чтобы положить конец желанию духовного преобразования общества.

Глава 2. ГИЛЛЕЛЬМА И ДОЛЬЧИНО

Духовная экзальтация проявилась в небольшой группе гиллельмитов и в более опасной секте дольчинистов, или Апостольских Братьев.

Около 1260 г. в Милан прибыла женщина по имени Гиллельма. Она имела некоторое состояние, и ее считали родственницей чешского короля.

Гиллельма была очень набожна и творила добрые дела. Ее ученики и последователи основали общину, объединенную общим почитанием благочестивой Гиллельмы, в которой скоро начали видеть святую и приписывали ей чудесные исцеления; говорили, что она удостоилась стигматов. Утверждали, что она обратит евреев и сарацин и введет среди всех людей единую веру. Около 1276 г. высокопоставленное лицо Милана Андрей Сарамита и Майфреда ди Пировано, монашенка из старинного Биассонского монастыря, двоюродная сестра Маттео Висконти, стали распространять слухи, что она женское воплощение Третьего Лица Св. Троицы, Св. Духа, так же как Христос был воплощением Второго Лица; и плоть Гиллельмы была также плотью Христа. Андрей Сарамита показывал на допросе, что он слышал это от самой Гиллельмы. Монах Секко показал, что у него по этому вопросу возник спор с Андреем, и оба они решили обратиться к самой Гиллельме; она возмутилась и заявила, что имеет такое же тело, как и все люди, что, как всем известно, она пришла в Милан с сыном и что, если Секко и Андрей не покаются в подобном богохульстве, то будут осуждены на вечные муки.

Гиллельма умерла 24 августа 1281 г., завещав все свое имущество большой цистерцианской общине в Киаравалле, близ Милана, в которой она хотела быть погребенной. Цистерцианцы обрадовались случаю, который увеличивал богатство и доходы их монастыря. В ту эпоху обретение новых святых было делом чрезвычайно выгодным. Архиепископ Милана не препятствовал установлению почитания Гиллельмы. Над ее могилой соорудили часовню и алтарь. В Гиллельме видели святую. В честь святой было два праздника: в день ее смерти и в день перенесения ее тела в церковь. В эти дни богомольцы собирались в аббатство, и монахи получали приношения от верующих. Один из учеников Гиллельмы, Джаккобе де Новати, знатный миланец (в его замке обычно собирались гиллельмиты), умирая, завещал все свое состояние на монастырь.

Среди поклонников Гиллельмы была небольшая группа посвященных, которые видели в ней воплощение Св. Духа. Они верили, что среди них жил Дух Утешитель, который скоро явится снова, Св. Дух снизойдет на своих учеников, и новая Церковь начнет эру любви и блаженства. Главным апостолом этого учения был Андрей. Он выдавал себя за первого и единственного духовного сына Гиллельмы, получившего от нее откровение. Он учил, что архангел Рафаил возвестил блаженной матери Гиллельмы, что Дух Святой воплотился в ней; через год в день св. Пятидесятницы родилась Гиллельма; она избрала себе образ женщины, так как если бы она родилась мужчиной, то погибла бы подобно Христу и с ней погиб бы весь мир. Посещая гробницу в Киаравалле, говорил он, можно получить такие же отпущения грехов, как за паломничество к Гробу Господню. Опреснок, который освящали через возложение на гробницу, делили между собой ученики, создавая новую форму причастия. Кроме двух общепризнанных праздников посвященные праздновали еще особый, в день Пятидесятницы, когда ожидали нового появления святой. При этом было также готово краткое изложение учения Гиллельмы. Майфреда составила молебствие Св. Духу и молитвы для церковной службы. Во время второго пришествия Гиллельмы, когда папство исчезнет, Майфреда должна была сделаться папой, наместником Св. Духа; будет образована новая коллегия кардиналов, в члены которой было пока избрано только одно лицо — молодая девушка по имени Тария. В ожидании своего посвящения в папы Майфреда была предметом особого поклонения. Гиллельмиты предсказывали пришествие Св. Духа в день Пятидесятницы 1300 г. Верующие проявили странный материализм, приготовив для ожидаемого Бога дорогие одежды и священные сосуды.

Среди сектантов было немало представителей знатных миланских гибеллинских родов, тесно связанных с Висконти, людей высокообразованных, дипломатов и юристов.

Когда ересь была обнаружена, то народная молва приписала сектантам половые крайности, которые без разбору приписывали всякому, уклонявшемуся от католичества. Число членов секты было около ста тридцати человек, а посвященных- всего тридцать пять-сорок, столько же было и виновных по признаниям, полученным инквизицией.

В 1284 г., вскоре после смерти Гиллельмы, двое из ее учеников открыли тайны их веры матери брата одного монаха, который рассказал все инквизитору. Немедленно были вызваны Андрей, его жена, сестра и дочь, а также Майфреда и некоторые другие. Обвиняемые отреклись, инквизитор простил их и отпустил, ударив только по плечу прутом, что обозначало наказание плетьми, которого они заслуживали. Этому делу не придавали особого значения и обвиняемых не заставили выдать имена своих единомышленников. Новое расследование было поднято другим инквизитором в 1295 и 1296 гг.; подробности этого расследования неизвестны.

Весной 1300 г. секта вновь привлекла к себе внимание инквизиции. На Пасху (10 апреля) инквизиторы вызвали и подвергли допросу Майфреду и еще несколько лиц. Над ними учредили надзор и собрали тайно обвинительный материал. 18 июля один из сектантов явился к инквизитору, раскрыл ему все дело и назвал главных участников. Андрей обличил изменника и старался узнать, что он сказал; но 20 июля Андрей сам был вызван. Он показал, что никогда не слышал, чтобы говорили про Гиллельму, что она выше других святых; его объяснениями удовлетворились и отпустили, приказав явиться на другой день, а пока хранить все дело в глубокой тайне. Сначала главные подсудимые утверждали, что невиновны и ничего не знают; а затем — полное сознание; особенно это очевидно в показаниях Андрея и Майфреды, которые отреклись от ереси в 1284 г. Они знали, что, будучи рецидивистами, они своим сознанием в ереси сами осуждали себя на костер. То же было и с теми, кто не был виновен во вторичном возвращении к ереси.

Единственный сохранившийся приговор был вынесен 28 августа собранием, на котором архиепископ заседал рядом с инквизиторами. Осуждение касалось только одной сектантки, которая как рецидивистка была выдана в руки светской власти для сожжения на костре. Подобная участь постигла одного священника, сильно замешанного в этом деле. Андрей и Майфреда были казнены между 1 и 9 сентября. Допросы учеников продолжались до середины октября. Для наложения меньших наказаний инквизиторы не пользовались советами экспертов и даже не сообщались с архиепископом. Однако инквизиция проявила большую снисходительность к последователям этой революционной ереси. Нельзя точно определить число жертв, приговоренных к костру, но их было не более четырех или пяти. Это были закоренелые еретики и рецидивисты из тех, кто принес отречение в 1284 г. Остальные же подверглись наказаниям чрезвычайно легким. Одна из самых горячих сектанток на первых допросах была уличена в клятвопреступлении, и ее с трудом удалось довести до признания в заблуждении: тем не менее, когда 6 октября она смиренно умоляла снять с нее отлучение от Церкви, то инквизитор согласился снять с нее духовное наказание, обязав подчиниться приказаниям Церкви и инквизиции и выполнить епитимьи, которые будут на нее наложены. Двум сектанткам инквизитор разрешил грехи, после того как они отреклись от ереси и предоставил их духовникам избрать для них епитимью. Самой суровой карой, кроме наказания еретиков-рецидивистов, было осуждение на ношение крестов: но и это наказание, наложенное в сентябре и октябре, было в январе заменено штрафом в двадцать пять ливров, которые следовало уплатить в феврале; это показывает, что имущество осужденных не было конфисковано. Даже Тария, мечтавшая о кардинальской шапке в будущей Церкви, подверглась только такому же наказанию, которое также было заменено штрафом. Но инквизиция немедленно производила конфискацию имущества только осужденных на смерть. В феврале 1302 г. святой трибунал вел борьбу против аббатства с целью добиться от монахов выдачи денег, завещанных Гиллельмой. Инквизиция в своих требованиях опиралась на то, что покойная была еретичкой, и поэтому ее духовное завещание не действительно. Чем кончилось дело, неизвестно, но, вероятно, аббатство было вынуждено уступить. Так окончилось это дело, которое является почти единственным примером снисходительности святого трибунала.