Спасенная в неволю - Сова Анастасия

– Пошла вон отсюда!

Перепуганная девушка продолжает сидеть на кровати, намертво вцепившись ладонями в покрывало.

– Я сказал: пошла нахрен из моей комнаты! – говорю на этот раз громче, и она, наконец, внимает просьбе, быстро вскакивает с места и бежит к двери, даже не сунув ноги в тапочки.

Глава 10

АЛИСА

Я бегу в свою комнату, не разбирая дороги. Сама не знаю, чего я так испугалась. Хотя, нет. Знаю. Он так смотрел на меня, прежде, чем закричать, так смотрел, что горло свело спазмом.

Все случилось очень неожиданно… Что Дмитрий хотел сделать со мной? Ох… А если в следующий раз он не остановится? Меня же никто не спасёт. Никто. Чему я удивляюсь?! Ведь знала, что все происходящее не просто так. Все эти вещи, угощения. За них нужно заплатить, а я уже далеко не маленькая девочка, чтоб делать вид, что не знаю цену таких подарков.

Забираюсь под одеяло прямо в халате. Кутаюсь до самого подбородка, свернувшись калачиком. Можно подумать, что этот толстый лоскут защитит меня, спрячет. Но это вовсе не преграда! А для такого, как Дмитрий, тем более! Больше всего я сейчас боюсь, что он передумает, решит все же воспользоваться мной. Боже! А я ведь любовалась им, наивно полагая, что он настоящий мужчина, хоть и пугающий. Какая же я дура!

Трясусь осинкой, вздрагивая от каждого шороха. На улице ещё достаточно светло. Во дворе выпустили из клеток собак, и они отчаянно лают, нагоняя на меня ещё больше страха.

Сама не знаю, как засыпаю. Но утром просыпаюсь все так же в белье и халате. Привожу себя в порядок. Совсем скоро меня приглашают к завтраку. С опаской выхожу из своей комнаты. Мягко ступаю по полу, стараясь не шуметь. Не хочу, чтоб меня заметили. Хочется стать невидимкой. Исчезнуть из поля зрения и просочиться мимо охраны на свободу, в свою прежнюю жизнь, безо всяких бандитов и их дурацких подарков.

Я в голос выдыхаю, когда не нахожу никого в столовой. Стол сервирован на одну персону, и мне хочется захлопать в ладоши от радости. Хозяина весь день нет дома. Я даже успокаиваюсь, сумев взять себя в руки.

– Алиса, – горничная входит в комнату с очередным пакетом из бутика, – хозяин ждёт вас на ужин через час, просит надеть вот это, – она потягивает мне свою ношу.

– Хорошо, – отвечаю я. – А… Какое у него сегодня настроение? – все же решаюсь задать свой вопрос.

– Обычное, – девушка пожимает плечами и быстро ретируется, вновь оставив меня одну.

Шуршу пакетом, вытаскивая очередную дорогую шмотку. Переливающийся вечерний наряд. Как там говорят: «У каждой девушки должно быть маленькое чёрное платье»?! У меня никогда не было. Носить такое мне попросту некуда. К тому же, оно больше похоже на обычный лоскут, оставшийся от раскройки нормальной одежды.

Из-за открытой спины нет возможности надеть бюстгальтер, и мне приходится натягивать платье прямо на обнаженное сверху тело. Оно едва прикрывает задницу. Слишком открытое. Слишком пошлое. В нем я похожа на шлюху, а что обычно делают со шлюхами мне хорошо известно.

– Хозяин уже ожидает, – горничная вновь забегает ко мне, напоминая о званом ужине.

Дмитрий Борисович обещал поговорить со мной о возможности вернуться домой. О каком-то договоре, но это уже неважно! Сейчас я думаю лишь о том, что он намерен делать сначала: разговаривать или трахать?

Мне становится не по себе от того, что я в принципе употребляю в мыслях последнее слово. Но не станет же он заниматься со мной любовью. Нет. Точно нет. Все эти сказки можно оставить в прошлом. Такой, как Дмитрий может только трахать. Я видела его взгляд, когда он посадил меня сверху. Похоть. Животная похоть и больше ничего. Этот мужчина никогда не станет «любить» меня.

Для себя решаю, что буду сопротивляться. Из последних сил отстаивать свою честь. Мой энтузиазм стремительно убавляется, когда я захожу в столовую, где хозяин особняка уже ждёт меня за столом.

– Садись, – Дмитрий кивком указывает мне на стул.

Сейчас он снова холоден и безразличен. Появляется надежда, что сначала мы все же поговорим. Я чувствую, как напряжена моя спина. Сижу за столом полностью деревянной. Застывшее в одной позе тело, не хочет подавать признаков жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ешь! – мужчина снова обращает на меня внимание, и я нехотя беру в руки вилку. – Пища – жизненно важный ресурс организма, а тебе явно не хватает энергии. Если питаться сбалансировано, можно избежать многих болезней, чувствовать себя бодрым и полным сил. К тому же, ты наверняка помнишь мое правило. Мне бы сейчас очень не хотелось претворять свои угрозы в жизнь.

На самом деле еда, как обычно, отменная! Аппетит приходит ко мне довольно быстро, несмотря на то, что я так и продолжаю сидеть в неестественной позе.

– Для начала, Алиса, – мужчина впервые называет меня по имени, но я не удивляюсь, наверняка, ему уже все давным-давно доложили, – расскажи мне, что с тобой случилось.

– Когда именно?! – уточняю, ведь за последние несколько дней со мной чего только не произошло!

– Как ты попала в то дерьмо, из которого я тебя благополучно вытащил?

– Да нечего рассказывать, – сознаюсь я. Пытаюсь казаться спокойной, хотя вспоминать несколько ужасных дней, проведённых в клетке, для меня отвратительно.

– Алиса! Если я спрашиваю, то хочу знать все. От и до. Надеюсь, мне не придётся напоминать тебе об этом впредь, – Дмитрий изгибает бровь, всем своим видом показывая, что он недоволен.

– Хорошо, – я откладываю вилку в сторону. – Это был мой первый рабочий день. Первый и, видимо, последний в этом отеле, – мне становится грустно, когда я понимаю, что сто процентов мне теперь придётся искать новую должность. Деньги у родителей к тому времени, скорее всего,  закончатся, и мы останемся в глубокой беспросветной заднице. – Я даже понять ничего не успела, как оказалась в той клетке, – мне неприятно вспоминать эти события. Они произошли совсем недавно и ощущаются слишком остро, слишком болезненно, чтобы можно было без проблем ворошить их в памяти. – В клетке сидели ещё две девушки. Они были обнажены, и меня тоже заставили раздеться. Через некоторое время одну из них забрали. Не забрали, – вспоминаю, – просто выволокли. Она упиралась, как могла, царапалась и кусалась. Поначалу мы пытались помочь ей, но нас быстро расшвыряли по сторонам. А потом эти вопли. Просто нечеловеческие крики… мне кажется, что они до сих пор стоят в ушах, напоминая о себе в самые неподходящие моменты.

Замолкаю. Перелистывать в памяти события заточения, оказывается намного тяжелее, чем я думала. Глаза начинают гореть, словно я все ещё сижу в вонючей клетке.

– Дальше, – поторапливает мужчина, не обращая на мои нюни никакого внимания.

– Ночью было холодно, и мы жались друг к другу, чтоб согреться. На полу лежал один единственный матрац, весьма неприглядного вида, но у нас не было особого выбора. Катя тоже приехала на заработки, совсем недавно устроилась в один из ресторанов, – продолжаю я.

– Меня не интересует ее биография, – Дмитрий перебивает меня, вынуждая сменить направление рассказа.

– Пару раз в день нас кормили. Едой это было назвать очень сложно, но мы ели, вынуждены были… Потом нам принесли влажные полотенца, с приказом обтереться. Они были прохладными, и касаться кожи мокрой тканью не было никакого желания. Но мужчина не уходил, пока не убедился, что мы хорошенько почистились. Он выкидывал в нашу сторону всякие пошлости и… Простите… – я закрываю лицо руками, потому что передавать словами страшные воспоминания выше моих сил.

Мужчина, сидящий напротив, просто ждёт, когда я наплачусь. Он не подходит, чтоб пожалеть меня, не подбадривает словами, вообще никак не реагирует на то, что происходит. Это неприятно. Дмитрий вынудил меня вывернуть наружу эту боль, чтоб потом просто барахтаться в ней, безрезультатно размахивая лапками.

Беру себя в руки, но все ещё легонько всхлипываю. Зачем он спрашивал меня об этом? Зачем бередил глубокие раны?

– Ты же понимаешь, из какой клоаки я тебя выдернул? – спрашивает мужчина, когда я более или менее успокаиваюсь.