Охота за темным эликсиром. Похитители кофе - Том Хилленбранд

В душе Овидайи вскипела невероятной силы ярость, и он едва сдержался, чтобы немедленно не наброситься на этого самовлюбленного кальвинистского живодера, невзирая на последствия. Лишь произнес сдавленным голосом:

– Пилить бразильское дерево? Это рабский труд. А я – дворянин.

Домселаер посмотрел на него с раздражением:

– Здесь вы лишь заблудшая душа. И если таково ваше последнее слово, то вы не оставляете мне выбора.

– Я лучше умру!

– Рано или поздно это наверняка произойдет. Но прежде вы научитесь пользоваться руками.

– Вряд ли вы можете заставить меня. Чтобы сломить мою волю, вам придется сломить и мое тело. И какой вам тогда будет от меня прок?

Вместо ответа начальник взял в руку маленький серебряный колокольчик, стоявший на столике рядом с его креслом, и позвонил. Дверь открылась, и в комнату вошел стражник.

– Этому ничто больше не поможет. Подготовьте водяную камеру.

Овидайя увидел, что лицо стражника расплылось в омерзительной улыбке:

– Как прикажете, сеньор.

* * *

Место, в которое его отвели, находилось в подвале. Рууд и еще один стражник втолкнули его в комнату, за дверью которой обнаружилась каменная лестница. Дойдя до ее подножия, он огляделся по сторонам. Комната оказалась не такой, как он ожидал. Здесь не было ни огня, в котором лежали бы раскаленные щипцы, ни других пыточных приспособлений вроде дыбы или тисков. В центре комнаты стоял лишь один большой аппарат: цилиндрический корпус футов пять высотой, сделанный из железа и дерева. На нем лежало что-то вроде коромысла с рукоятками. Овидайе показалось, что ему уже доводилось видеть нечто подобное в одном трактате о системах орошения.

– Это колодец? – спросил он.

Вместо ответа стражники рассмеялись и подтолкнули его к аппарату. У подножия его находились два железных крепления с кольцами, через которые Рууд продел цепь, затем защелкнул ее на ногах Овидайи, и тут англичанин начал смутно догадываться о том, что его ждет.

Стражники пошептались, а затем удалились. Когда они вышли, в комнату вошел начальник тюрьмы. Стоя на верхней ступеньке лестницы, он смотрел на прикованного внизу Овидайю. Домселаер холодно улыбнулся:

– Раз уж вас интересуют подобные вещи, вы наверняка уже догадались, как работает этот аппарат, не так ли?

– Водооткачивающий насос, – глухо ответил Овидайя.

– Совершенно верно. Как вам известно, немного южнее от этого места протекает канал Сингелграхт. Оттуда проложена труба, – и он показал на отверстие размером с кулак в стене из обожженного кирпича, – прямо сюда.

Домселаер взял железную цепь, свисавшую с потолка у дверной перемычки, на которую Овидайя раньше не обратил внимания. Когда начальник потянул за нее, раздался металлический щелчок, и несколько секунд спустя из дыры в стене потекла вода. Она текла по каменному, чуть вогнутому полу, собираясь вокруг водооткачивающего насоса, в основании которого находилось несколько входных отверстий. Прошло всего несколько мгновений, и Овидайя оказался по щиколотку в воде. Мужчина протянул руку к деревянной рукоятке насоса, но не надавил на нее.

– Вам следует качать! – крикнул начальник, вынужденный перекрикивать рев устремившейся в комнату воды.

– Это убийство, сеньор! – рявкнул в ответ Овидайя.

– Нет, это лишь стимул начать наконец пользоваться руками, данными вам Господом. А теперь качайте! Качайте, если вам жизнь дорога.

Вода уже доходила до колен. Овидайя изо всех сил надавил на рукоять насоса. Раздался булькающий звук, когда вода под давлением вошла в отверстия цилиндра, уходя куда-то из комнаты. Когда он крикнул начальнику тюрьмы, что считает это наказание убийством, он говорил совершенно серьезно. Комната была почти квадратной, длина стен составляла футов пятнадцать. Это составляло площадь примерно двести двадцать пять футов квадратных. Вода уже доходила ему до колен, то есть поднялась на два фута. Если он прав в своих расчетах, с тех пор прошло секунд десять. То есть каждую секунду в маленькую комнату прибывало еще двести восемьдесят галлонов воды. Если не качать, вода через двадцать секунд поднимется до уровня его носа.

Но он уже качал изо всех сил. Поднимать и опускать рычаг было ужасно тяжело. Продолжая возиться, он пытался вести расчеты, но числа и формулы расплывались перед внутренним взором, словно стая вспугнутых птиц. Вскоре для него уже существовал только насос. Вверх и вниз, вверх и вниз. Овидайя работал изо всех сил, мышцы горели огнем, но вода продолжала прибывать. Двести восемьдесят галлонов в секунду минус работа насоса. Сколько галлонов откачает ручной насос такого типа за равный промежуток времени? Возможно ли вообще создать достаточно высокое давление? И линейны ли кривые наполнения и откачивания или же уровень прибывания и убывания воды изменяется в зависимости от уровня воды в комнате?

Перед глазами у Овидайи плясали черные круги, не только из-за работы насоса, но и из-за соленой воды из Эя, обжигавшей еще свежие раны. Тем не менее Овидайя едва не рассмеялся, осознав парадоксальность ситуации. Он давно уже искал предмет для исследования, еще не ставший всеобщим достоянием, благодаря которому смог бы заслужить свои натурфилософские шпоры. А вопрос, как влияет наполненность на приток и отток жидкостей в закрытом сосуде, насколько ему было известно, еще никто прежде не исследовал, не говоря уже о том, чтобы дать правильный ответ. Соответствующим образом выстроенный эксперимент, без сомнения, вызовет сильную шумиху, может даже стать основанием для новой области исследования: гидрометрии. Возможно, результаты даже опубликуют в журнале «Философские операции» Королевского общества.

Как назло, эксперимент шел полным ходом, а Овидайя был в нем подопытным кроликом. Вряд ли у него еще будет возможность перенести свои познания на бумагу. Холодная вода из канала уже доходила ему до груди. Качать становилось все тяжелее, поскольку для каждого движения нужно было преодолеть сопротивление воды, как только его руки погружались в коричневатую жижу. Вода доходила уже до горла. Рукоятки насоса выскользнули из рук. Железные цепи крепко натянулись на лодыжках, когда он принялся грести руками. Овидайя запрокинул голову назад, чтобы поднять нос над водой, и увидел открытую дверь. Там, наверху, стоял начальник и еще один мужчина, почему-то показавшийся ему знакомым. Он, как и Домселаер, был одет во все черное, однако у него было значительно больше ленточек и рюш, что заставило Овидайю предположить, что это зажиточный купец. «На площади Дам, – подумал он, – я уже однажды видел тебя, на площади Дам, на бирже». И его поглотила вода.