Не спеши умирать в одиночку - Сергей Гайдуков

Кавказец на диване неодобрительно качнул головой. Это адресовалось мне.

— Хочешь мозги запудрить? Напрасно...

— Запудрить? Да у меня этот блок дома лежит, могу принести и показать! — сказал я. — Может, Георгий Эдуардович хотел кому-нибудь сделать подарок...

— Может, и так, — согласился Гиви Иванович. — А может, и нет. В этом вся сложность. Вот если бы тебя вместе с Георгием завалили, то никаких сложностей не было бы. И никаких вопросов я бы тебе не задавал.

— В следующий раз не облажаюсь, обязательно подставлюсь под пулю, — со злостью ответил я, и мое настроение не осталось незамеченным.

— Мы сами тебя подставим куда надо, — спокойно сказал Гиви Иванович. — Георгий был мой друг, я хочу разобраться, кто его убрал. Шота, — Гиви Иванович кивнул на толстячка, — думает, что ты в этом замешан. Я пока не уверен. И скажу тебе вот что: если ты ни при чем, то найди мне того, кто при чем. Выясни, кто заказал моего земляка. На это даю тебе десять дней. Не справишься — буду считать, что Шота был прав. Понимаешь?

Все это было сказано тихим и ровным голосом, абсолютно расслабленным и по-своему приятным, как будто речь шла не о смерти, а о красотах грузинской природы. Хотя очень может быть, что именно о красотах своей природы Гиви Иванович говорил бы с большим пылом. Я же для него был сейчас просто еще одним парнем, которого нужно было поставить на место. Гиви Иванович скучал. А я — нет.

— Понятно, — с еще большей злостью сказал я. Я уже закипал от этой злости как чайник, и мне нужно было немедленно выплеснуть ее куда-то. То есть на кого-то. Кидаться на самого Гиви было как-то неудобно — он был весь такой расслабленный и незлобивый (к тому же я понимал, что это будет с моей стороны самоубийством). А вот парень с «парабеллумом» утомил меня хуже некуда — торчал у меня за спиной, тыкал пистолетом в спину и дышал в ухо чесноком. Был бы он сам по себе, я бы еще пережил, но когда один сопит за спиной, а двое других поливают дерьмом — это уже слишком. Это уже передоза.

Для Гиви, наверное, это было неожиданностью, но для меня — совершенно логично: я вздохнул и с силой наступил пяткой на носок правой ноги парню с «парабеллумом». А потом саданул назад локтем, надеясь попасть под дых. Видимо, попал, потому что парень взвыл. ДК перевел мне как-то, что «парабеллум» означает «готовься к войне». Так вот, этот тип в спортивном костюме ни хрена не был готов к моей маленькой войне. Я врезал ему левой, с разворота — в челюсть. Парень в ответ изобразил, что такое быть унесенным ветром. Он врезался башкой в стену, и «парабеллум» ему совершенно не помог.

Я довольно ухмыльнулся и сел на диван напротив Тамары и слегка удивленного Гиви Ивановича. При этом я старался не обращать внимания на два ствола, направленные мне в голову. Толстячок Шота на редкость быстро выхватил «Макаров», а откуда-то сверху по лестнице примчался еще один кавказец. У этого в руках было ружье. Но я уже был тих и смирен.

— Ты это зачем? — спросил по-прежнему расслабленный Гиви Иванович. Кажется, в его голове ни на миг не возникла мысль, что я могу наброситься на него. То ли Гиви Иванович очень хорошо разбирался в людях и ситуациях, то ли он хорошенько обкурился. Впрочем, одно другого не исключает. Как говорит ДК — большое видится на расстоянии. Судя по выражению лица Гиви, он был где-то далеко-далеко отсюда.

— Ты зачем тут буянишь? — невозмутимо осведомился Гиви.

— Руки затекли, — сказал я. — Размять захотелось.

— Сила есть, ума не надо, — с иронией сказал мне Шота, убирая пистолет, а лицо Тамары понемногу стало из белого принимать нормальный цвет.

— Сам дурак, — сказал я Шоте, но уже без злости. Вся злость ушла на беднягу с «парабеллумом». И вообще — было мне в эти минуты очень легко, просто ненормально легко, потому как я находился в ситуации, про которую обычно говорят — терять больше нечего. Мне вот тоже терять было нечего, так что с какой стати я должен был подыскивать для этой компании вежливые словечки? Похоже, они это тоже поняли.

— Вы тут на меня наезжаете почем зря, — сказал я, глядя на Гиви. — А откуда я знаю, что это не вы земляка своего замочили? Тамара говорит, деньги пропали после смерти Георгия Эдуардовича. Случайно, не ваша работа?

Шота хмыкнул, а Гиви, подумав с пару минут, все-таки решил ответить:

— Не наша. Я с Георгием совместных дел не имел. А значит, и ругаться нам не из-за чего было. Денег я Тамаре дам, это само собой. И в последний путь мы Георгия проводим как полагается, по всей форме. Но еще я хочу знать — кто убил? За что убил?

— Милиция этим занимается, — сказал я, и Шота захрюкал, что, наверное, было саркастическим смехом.

— Ну и флаг им в руки, — утомленно произнес Гиви. — А ты тоже займись этим делом. Тем более что руки у тебя затекают... — Гиви усмехнулся. — Вот им и занятие. Рукам, ногам и голове...

Наверное, у меня была в этот момент очень озадаченная физиономия, потому что Гиви снова усмехнулся и добавил:

— Все-таки проще было словить пулю в понедельник. Не было бы у тебя сейчас никаких проблем. А раз не словил, то вот тебе десять дней. Иди крутись.

Я понял, что на этом наша деловая встреча завершена. Тамара тоже поняла и поднялась с дивана, но Гиви поманил ее пальцем, Тамара наклонилась и благодарно чмокнула Гиви Ивановича в украшенную шрамом щеку.

Со мной Гиви целоваться не стал, лишь еще раз-напомнил:

— Десять дней.

— Склерозом не страдаю, — проворчал я. Очухавшийся парень стоял у стены, приложив «парабеллум» к ушибленному затылку и провожая нас недоброжелательным взглядом.

— Не обижайся, — бросил я ему в дверях, но, кажется, он все же обиделся. Ох уж эти горячие горские парни!

13

Тамара крепилась, но хватило ее лишь на то, чтобы отъехать от двухэтажного кирпичного здания метров на двести. Потом она нажала на тормоз и бросила руль.

— Все, — сказала она. — Больше не могу.

И ее затрясло. Я с минуту не мог понять, то ли это рыдания, то ли смех. Потом я понял, что это ни то, ни другое, а самая обыкновенная истерика, сопровождающаяся смехом вперемежку со слезами. Когда женщину вот так вот прорывает, нужно — по совету ДК — дать ей потрястись, а потом утешительно и покровительственно похлопать по какому-нибудь месту. Учитывая, что Тамара в данный момент сидела, я решил похлопать ее по плечу.

— Ну-ну, — сказал я и тут же получил оплеуху. Моей огрубевшей физиономии это было как комариный укус

танковой броне, но все равно — обидно. Я-то рассчитывал на другое.

— Один придурок, да и другой не лучше! — с чувством произнесла Тамара, свирепо сверля меня зелеными глазами.

— А я тут при чем? — спросил я, не решаясь признать в одном из двух придурков себя.

— Да ты нигде ни при чем! — отчаянно выпалила Тамара. — Джорджика убили — ты ни при чем! Сейчас чуть до стрельбы дело не довел — и тоже ни при чем! На фига ты вообще это сделал?!

— Что именно?

— Да парня этого ударил! На что ты напрашивался? Почему ты не мог молча перетерпеть?!

— Вот у тебя женская логика, — я напомнил ей про ресторан. — А у меня логика мужская. Нельзя просто так стоять и слушать, как тебя поливают дерьмом. Нужно обязательно дать кому-нибудь в морду. Вот я и дал.

— Идиотская логика, — оценила Тамара, вытирая платком размазавшуюся тушь.

— Взаимно, — сказал я. — И вообще, с какой стати мы тут перекрываем движение?

— У меня стресс.

— Опять?!

— Ну так это же ты виноват. Я, знаешь ли, просто зашла к Гиви за деньгами. А ты едва не превратил это в смертоубийство. Хотя, — задумалась на миг Тамара, — Гиви воспитанный человек, он не стал бы убивать при женщине.

— А, — оценил я манеры Гиви Ивановича. — Он попросил бы тебя постоять в коридорчике? — После всего произошедшего я решил, что смело могу говорить Тамаре «ты». — Нормально. Кстати, этот Гиви, он что, телепат? Как он догадался, что в машине на улице сидит охранник Джорджика? Не иначе ему кто-то подсказал...

— Само собой, — Тамара отвела взгляд. — Он спросил, я ответила. Я же не знала, что он на тебя так наедет.

— Ты думала, что он даст мне на мороженое?

— Все! — Тамара капитулянтским жестом подняла ладони вверх: — Хватит! Что случилось, то случилось...

— Это точно, — невесело согласился я. Мы пару минут помолчали, иногда сердито косясь друг на друга. Потом Тамара завела машину.

— Отвезу тебя домой, — сказала она примирительным тоном. Я не возражал.

По дороге Тамара окончательно пришла в себя и собралась с мыслями. Мысли у нее были все о том же.

— Смотри, как получается, — заманивающим ласковым голосом проговорила она, когда мы стояли на очередном перекрестке. — Ты так и так теперь должен разбираться со смертью Джорджика. Иначе тебя Гиви пришьет. Это значит, что попутно ты можешь выяснить, куда же все-таки делись деньги Джорджика.

— С чего ты взяла, что я буду в этом разбираться? — сказал я, пытаясь выглядеть храбрым. — К черту этого Гиви, уеду в деревню к бабушке на все лето. А когда вернусь, то либо Гиви про меня забудет, либо убийцу менты найдут, либо с Гиви что-нибудь случится. Короче говоря, пережду эту напасть.