Разница во времени - Ирина Анатольевна Бухарина

это вы придурки и хамы. Кругом люди гуляют, и дети на вас смотрят.

Компания замерла в недоумении, а она развернулась и пошла к выходу из парка.

Людмила рассказала о причудах Ольги соседкам по столу, и любители шумных компаний стали ее сторониться.

Ближе к концу заезда Ольга познакомилась с москвичкой Галиной. Общие интересы – книги, кино – сблизили их, и Ольге стало не скучно. Вместе гуляли по парку, покупали книги в найденном в стороне от потоков гуляющих магазинчике, ходили в кино.

Накануне отъезда отправились на «Жестокий романс», который обеим почему-то не удалось посмотреть дома. Когда вышли из зала, Ольга сказала:

– Представляешь, мой муж очень похож на Михалкова.

– Ничего себе, красавец. Ты, наверное, любишь его без памяти.

И Ольга как-то неожиданно рассказала Галине о своей не очень-то радостной семейной жизни и о такой странной встрече с Антоном.

– Слушай, а, может, это судьба твоя? – сказала Галина, – А если он сейчас в Москве предложит тебе остаться с ним, что ты будешь делать?

– Не-зна-ю, – медленно, по слогам ответила Ольга. – Вот, когда он со мной, мне кажется, что больше ничего не надо на свете, что, действительно, как ты говоришь, он моя судьба, и мне надо быть только с ним. Но когда я без него, я думаю… совсем не о разнице в возрасте, нет. Я думаю, что все-таки каждый из нас живет в своем мире. Он со своими театрами, Москвой, любимыми уголками в Третьяковке, музеями, улочками, храмами своими… Он там свой. А я – гость, чужая. Сейчас мы друг другу интересны. Но когда-нибудь вся эта романтика может стать обыденностью. Будем ли мы тогда интересны и нужны друг другу?

– Просто ты его не любишь, – сделала вывод Галина.

– Но я могу полюбить! Я уже почти люблю его! – с жаром воскликнула Ольга. Потом чуть сникла. – Не знаю ничего. И ничего не буду загадывать. Вот увижу его в Москве и сразу все пойму.

Когда они вернулись в санаторий, на столе в номере обнаружили остатки Киевского торта и записку. Соседки писали, что пока Ольга с Галиной ходили в кино, они отметили окончание заезда и, поскольку дамы не пьют, оставили им на прощанье только торт и апельсины. Ждите к утру, отправились на прощальную гулянку – было дописано в конце.

– Ну и, слава богу, что без нас обошлось, – сказала Галина.

Они вместе посмеялись над любительницами гулянок и с удовольствием съели торт, закусив апельсинами.

ХХХ

Электричка безнадежно опаздывала. Что-то случилось на пути следования, и состав стоял на каком-то полустанке целый час. Пассажиров еще в Твери набилось много, подсаживались и на остановках, так что к моменту вынужденного простоя поезда он был забит до отказа. Люди нервничали, многие спешили на работу, все устали, особенно те, кому приходилось стоять уже несколько часов, да и душно было до невозможности.

Наверное, больше всех нервничал Антон. Он метался, как тигр в клетке – то сидел на занятом еще в Твери месте, то, оставив на сиденье сумку с подарками, пробирался, расталкивая стоящих пассажиров, в тамбур. Ему казалось, что здесь прохладней, сердце, давно не дававшее о себе знать, почему-то щемило, и он пытался продышаться в тамбуре, но и здесь стояла все та же плотная одуряющая духота.

Когда подъехали к Москве, он уже знал, что безнадежно опоздал встретить Ольгу. Ее поезд пришел часа полтора назад, и она, конечно, поволновалась – была уверена, что он встретит ее, ждала, выискивала его глазами и, конечно, расстроилась. А, может, даже обиделась, что Антон не приехал. Он все же помчался на вокзал, глубоко в душе надеясь, что она где-нибудь на перроне ждет его, но пробежав вдоль платформ, убедился, что Ольги нет.

Он разыскал телефон-автомат и набрал записанный Ольгой номер. Телефон не отвечал. Антон методично в течение часа набирал и набирал злополучный номер, но к телефону не подходили. Он совсем отчаялся. Время летело. Ольга говорила, что весь день будет в Москве, но где найти ее в этом огромном городе?

Он решил ехать на Казанский вокзал, узнать, во сколько уходит поезд, и ждать ее там. Наудачу еще раз позвонил Ольгиным родственникам. Женский голос ответил, что Ольга ждала его и даже хотела задержаться в Москве, но с билетами напряженка. Она смогла закомпостировать свой билет на какой-то транзитный поезд, который отходит, – она замолчала на секунду, видимо для того, чтобы посмотреть время, – через час.

Антон не помнил, как добрался до Казанского вокзала, как пробирался в вокзальной толчее со своей огромной сумкой, из которой торчала большая мягкая игрушка для сына Ольги. Сумка оттягивала руки, задевала прохожих, и он даже пожалел, что накупил столько всего, чтобы порадовать Ольгу. Он спешил и думал только об одном, как увидит ее и выхватит из толпы, из поезда, и удержит, и не отпустит от себя никуда.

Он успевал. До отхода поезда еще было время, и Антон приостановился в здании вокзала, у самого выхода, поставил сумку и даже присел на подоконник, чтобы успокоить слишком громко стучавшее сердце. Не хотелось появиться перед Ольгой замученным и усталым. Он глянул через стекло и вдруг увидел ее.

Она стояла у светового табло и поглядывала то вверх на зеленые электронные буквы, то по сторонам, явно выискивая кого-то своими близорукими глазами. Она была молода и хороша. Ему показалось – еще моложе и красивей, чем раньше. Она чуть-чуть загорела, и широкая белая блузка выразительно оттеняла этот легкий загар. У нее была новая пышная прическа и какая-то другая, как почудилось Антону, кокетливая улыбка.

Он посмотрел внимательно и увидел, что она улыбалась каким-то своим приятелям – девушке и двум таким же молодым, как она, высоким современно-одетым мужчинам. Чувствовалось, что им приятно вот так легко флиртовать, перебрасываясь, наверное, незначительными шутливыми фразами. Ему показалось, что Ольга нравится им, и что она сама знает это, и ей приятно нравиться этим молодым самоуверенным мужчинам.

Антон вспомнил, как продавщица сувениров дала ему понять, что он годится Ольге в отцы. И сейчас, глядя на нее со стороны, он сам ясно и до боли в сердце понял это. Еще минуту назад он хотел броситься к ней, близко заглянуть в глаза, сказать что-то очень важное, но ноги не слушались его, он сидел на грязном вокзальном подоконнике и смотрел, как она все озирается по сторонам, а сама улыбается, отвечая на какие-то вопросы приятелей. Потом парни подхватили ее багаж и все вместе они тронулись по направлению к подошедшему