Хозяин Брянских лесов - Иван Грибков

Локотским округом заинтересовался и имперский министр по делам восточных оккупированных территорий А. Розенберг: Он считал, что создание подобного рода «автономий» на границе будущего Рейха, наподобие казачьих войск в бывшей Российской Империи, обезопасит Германию от «восточной опасности». 18 декабря 1942 г. состоялось совещание Розенберга с группой командиров тыловых районов группы армий «Центр»[63]. Среди прочего Розенберг, по-видимому, был ознакомлен и с меморандумом Каминского. Одновременно руководству Рейха был представлен доклад начальника отдела пропаганды 2-й танковой армии Ф. Шмидт-Дёккера, который с 19 ноября по 31 декабря 1942 г. инспектировал Локотский округ. Розенберг, как и министр пропаганды Й. Геббельс, поддержал идею изменения восточной политики и, в особенности, «Локотского эксперимента».

Итогом стал доклад Розенберга Гитлеру «О русском самоуправлении округа Локоть» от 8 января 1943 г., в котором Розенберг отмечал: «Я не вижу опасности в подобного рода экспериментах в более крупных масштабах, ибо руководство всё равно будет находиться в наших руках». 26 июля 1943 г. В. Кейтель на совещании в Ставке напомнил Гитлеру о Локотском округе и Каминском[64]. Но никакой реакции, негативной или положительной, Гитлера на это не последовало. Это сильно отличалось от резкого и негативного восприятия Гитлером фигуры Власова.

В составе СС восточную политику курировал отдел СД-III-б под руководством штандартенфюрера СС Г. Элиха[65]. После того, как Рейхсфюрер СС Г. Гиммлер проявил интерес к Локотскому округу, в Локоть была послана группа связи из двух офицеров СД.

«Локотский эксперимент», поддержанный «восточным министерством, министерством пропаганды и СС, похоже, стал определённым противовесом «Власовской акции», проводимой армейскими структурами. В январе 1943 г. Каминский, несмотря на настойчивые уговоры офицеров Вермахта, отказался подписать «Смоленскую декларацию» А. А. Власова и хотя бы номинально подчиниться ему. Одновременно в ходе своей поездки в феврале-марте 1943 г. по оккупированным территориям Власов, как это очевидно планировалось его кураторами, не смог посетить Локоть. Причина этой неудачи очень интересна: территория Локотского Округа «не находилась под юрисдикцией» местного армейского командования, то есть командования тыла группы армий «Центр»[66].

Как видно из вышеуказанного, рост заинтересованности «Локотским экспериментом» совпал с поражением Вермахта под Сталинградом и началом освобождения территории СССР от оккупантов. Хотя наиболее дальновидные военные и политические деятели настаивали на изначальном изменении «восточной политики», но только военные поражения привели к всеобщему пониманию такой необходимости. Элита рейха надеялась с помощью такого рода пропагандистских мероприятий ослабить наступательный порыв Красной Армии и переломить ход войны в свою пользу, опираясь на антикоммунистические силы в СССР. Но Гитлер, даже перед лицом поражения, не пошёл ни на какие уступки в сторону расширения прав местных органов власти и придания им даже номинального статуса союзников.

Политика Локотского Окружного Управления по отношению к населению Автономного округа

Главной задачей самоуправления было восстановление экономики и хозяйства, разрушенных в ходе боевых действий. Провозглашались следующие приоритеты: «уделить максимум внимания восстановлению и расширению сельского хозяйства, промышленности, торговли, дорожному, жилищно-бытовому строительству, работе связи, народному просвещению, здравоохранению», развитию товарооборота и производству товаров широкого потребления[67].

Прежде всего, с целью завоевания симпатий местного населения, на территории района была ликвидирована колхозная система, а всё имущество колхозов было передано крестьянам. Земля безвозмездно передавалась крестьянам в вечное и наследственное пользование. 23 июня был издан приказ № 185 «О восстановлении справедливости в отношении раскулаченных», согласно которому им возвращалось всё отобранное при коллективизации имущество. Общественные постройки бесплатно передавались «бойцам, работникам полиции, раскулаченным, пострадавшим от партизан, сотрудникам и беднейшему населению»[68].

В некоторых местах, в соответствии с пожеланиями местного населения, восстанавливались общинные формы ведения хозяйства — земельные общества.

Так, Соколовское земельное общество объединяло 5 деревень и 367 крестьянских дворов. При обществе функционировали молокозавод, кузнечная и валяльная мастерские, медицинский и ветеринарный пункты, школа[69].

На месте довоенных совхозов было образовано 6 госхозов, которые специализировались по отраслям животноводства и земледелия. Например, Севский госхоз, площадь которого составляла 2771 гектар (1168 га пашни, 425 га луга, 300 га выгона, 10 га сада и 6 га усадьбы), имел во владении трактор, 44 лошади, 131 голову крупного рогатого скота, 279 овец, 31 колоду пчёл. При госхозе функционировали кузнечная, плотницкая и слесарно-токарная мастерские, мельница, просорушка. Работники госхоза получали продуктовый паёк, денежную зарплату, топливо, а те из них, кто не имел скота или огорода, — дополнительно 1 литр молока в день и овощи по твёрдым ценам[70].

В ноябре 1942 г. в округе действовало 249 мельниц, в том числе 32 паровые[71].

Налоги на территории округа были значительно ниже, чем при советской власти и на других оккупированных территориях РСФСР. Хотя в докладной записке П. К. Пономаренко И. В. Сталину от 15 марта 1942 г. приводятся следующие налоги: зерно — 3–4 центнера с гектара, молоко — 350 л с коровы, свинина — 100 кг со двора, яиц — 35 штук с курицы, куры — 6 кг со двора, шерсть — 1,5 кг с овцы, подушный налог — 50 руб., на собаку — 100–150 руб., на кошку — 50 руб., за окно, выходящее на улицу, — 15 руб., за окно, выходящее во двор, — 10 руб.[72]

Но при работе с архивными документами выяснилось, что сведения из этой записки, как и подобные сведения, приводимые в литературе[73], не соответствуют

действительности. 8 декабря 1941 г. тыловой администрацией были установлены налоги: подушный налог с лиц 16–60 лет — 20 руб., с промысловых лошадей — 125 руб., налоги с колхозной земли 6-10 руб. с гектара[74]. А вскоре были установлены окончательные фиксированные налоги. Годовой — 30–50 руб. с крестьянского хозяйства. Натуральные: мясо — 16 кг, яйца — 20 штук, молоко — 75 л. От налогов освобождались инвалиды, мужчины от 60 лет, женщины от 55 лет, семьи с отсутствующим кормильцем, пострадавшие от действий советской власти и партизан, погорельцы военного времени, бойцы и полицейские. Не имеющие коров освобождались от молоко — и маслопоставок[75].

Быстро восстанавливалась и промышленность Локотского округа. В самом Локте под руководством механика И. Ф. Осипова с помощью оборудования из Навли был практически восстановлен спиртозавод. При нём были оборудованы насосная станция, котельное помещение, восстановлен водопровод и солодовня. Производительность завода достигала 2000 литров спирта. При заводе были открыты ремонтно-слесарная мастерская и кузница. Практически полностью были восстановлены кожевенный завод и валяльная мастерская: подведен водопровод, установлены краны и насос, поставлены и укреплены чаны для выделки кож, оборудованы печи, шерстобитка и валяльня, настланы полы, вставлены окна[76].

К концу 1942 г. в Локте действовали 2 электростанции (постоянного и переменного тока), которые обеспечивали не только учреждения и мастерские, но и жилые дома, 2 механические мастерские, кузнечный и литейный цехи. Были открыты колёсная, санная, бондарная, модельная, сапожная и шорная мастерские, выпускавшие предметы широкого потребления. Успешно действовали просорушка, салотопка, мыловаренный и кирпичный заводы[77].

В Навлинском районе были восстановлены лесопильный завод, 2 слесарные и сапожная мастерские, мельница[78].

В посёлке Дерюгино Дмитриевского района в стадии восстановления находились сахарный и лесопильный заводы. Эвакуация этих производств была целенаправленно сорвана персоналом и руководством сахарного завода — директором Шматовым и механиком Хельманом. Они же возглавили сбор запчастей, оборудования и механизмов и восстановление завода. Окончательно ввести в строй завод планировалось 1 сентября 1943 г.[79] В самом Дмитриев-Льговском с января 1943 г. действовал пищекомбинат[80].

В Севском районе (бургомистр П. Д. Бокшанский) были пущены сушильный, винокуренный, мельничный крахмальный и паточный цеха сушильного завода (управляющий — Барзилович) с персоналом в 212 человек. При заводе имелось подсобное хозяйство — 65 га (22 га ржи, 3 га пшеницы, 2 га малины и смородины).