Птичка на тонкой ветке - Феликс Петрович Эльдемуров

на него. Так у нас принятоу.

— Это, кажется, я… — признался Тинч. — Хотя я не подозревал, что это клич доблестного племени крысокотов. Я хотел просто отпугнуть, привести в замешательство этих… псов. Есть такой боевой приём.

— Это оучень полезный боевой приём, уверяу вас…

— Мякушкин! — неожиданно вмешался Леонтий. — Ты что, не узнаёшь меня?

Котяра с интересом повернул голову в его сторону и вдруг кинулся к нему и обнял лапами шею.

Путники растерялись, но ничего страшного не произошло.

— Хозяин, милый мой хозяуин, — растроганно мурлыкал кот, прижимаясь к груди Леонтия.

— Мы, котыу, ничегоу, не забываем. Так у нас принятоу… Мр-рыу-у-у…

— Мр-ры? — спросил один из сопровождавших его котов, тот самый рыжий. — Урмяу?

— Ур-ру! — коротко пояснил Мякушкин. И объяснил, в чём дело:

— Когдау-то, многоу вёсен и лет назад, я ещё котёнком одиноко бродиу по улицам города. Меняу приютиу этот добрый человек, и накормиу, и дау мне имя. Но, он работау, и взяу меняу с собоу в лес. А яу очень испугался, мыу, коты, всегдау боимся, когдау нас куда-то везут. Так у нас принятоу. И яу у него сбежау, а он меняу искау… Я был очень глупый тогдау… Ау потоум я встретил лесное племяу. Дачники называу нас, лесных жителей, крысокотами… не знау почемоу. А мыу так и жиу, и давау именау по именам тех святых, которым поклонялись люди.

Он подал знак и несколько его соплеменников подошли поближе.

— Этоу — мой сын Буцамной. Он всегда рядом. Это — мой сын Как Тарас, а это его благословенная супруга Аяваз… Это — моя жена Ахискала…

— Я что-то не пойму, — сказал де Борн. — Эти имена совсем не похожи на имена святых.

— Э-эу, мой друг, — пояснил Леонтий. — Всё объясняется очень просто. Рядом были дачные летние домики, куда люди приезжали отдыхать, а отдыхая — слушать музыку и песни…

— Так у них принятоу, — вставил кот.

— А песенки эти у нас называют "попса". Смысла в них нет никакого, их заводят просто потому, что хотят не думать ни о чём серьёзном. И слова у них самые, что ни на есть простецкие, и в тексте постоянно повторяются одни и те же выражения. Например, "Будь со мной! будь со мной! будь со мной всегда ты рядом!" — отсюда появился Буцамной. Или, "как-то раз"… Была такая песенка "на вернисаже Как Тарас случайно встретил Аяваз". Коты всё поняли по-своему. Так у них принято… В каждом из нас сокрыта своя сказка… смотря какая для каждого…

Мякушкин, снова мурлыча на его груди, на секунду открыл глаза и согласно мяукнул.

— А насчёт Ахискалы… А, впрочем, я вспомнил! "Ах, искала я, искала, я любовь свою искала…"

— Простите, из чего любовь? — не расслышал де Борн, пытавшийся распутать верёвки.

— Очевидно, это образец явно не куртуазной поэзии, — предположил Тинч, успевший набраться новых слов от Леонтия.

— Да-а… отнюдь не куртуазной!.. — рассеянно отозвался тот. — "Я тебя слепила из того, что было…" Ах, мой дорогой Мякушкин! Как я всё-таки рад, что ты живой и здоровый! Только почему ты теперь Мяурысьо?

— Ну-у… как этоу почемоу-у… Так принятоу.

И Мякушкин процитировал:

— "Мяурысьо!.. с мечом!.. продвигается по полю!.. Устремляется к воротам!.. Удар! Гоул! Удар! Гоул! Удар! Го-оул!.." Великий воин Мяурысьо![7]

И попросил:

— Почешиу меняу за ушком.

И добавил, не прерывая мурчанья:

— А потоум что-то случилось и мыу всеу перенеслись сюдау. И стали такимиу, как вы видитеу… Ну чтоу, хозяин, тебе теперь полегче?

Леонтий прокашлялся.

— Да… Ой, спасибо, милый ты мой.

— Мы, котау, животноу лечебноу, — наставительно сказал Мякушкин, отстраняясь и присаживаясь рядом. Так у нас принятоу…

И, как ни в чём ни бывало, принялся умываться.

— Да позволит мне великий вождь собрау мои стрелы и дротики, — обратилась к Мякушкину до сих пор молчавшая кентавриха.

— Ах дау, ну конечноу! — откликнулся тот. — Я всё хочау спросяу: ведь выу с одной стороны женщина, с другой стороны конь? С коняуми нам делить нечего, а женщины… о! женщиныу! Они обычно нас ласкау, чесау за ушком и угощау молочкоум… У вас, случаем, нет с собоу моулочка?

— Аувы, — призналась кентавриха.

— Ваши дротики и стрелы собирау наши котята… Ау! Летучие когти! Как жаль, что мыу ими не поульзуемся!.. Впроучем, нау один из них я хотеу бы взглянуть внимяутельнее.

— Как вам будем угодно, великий вождь, — склонила Ассамато свою лебединую шею.

И только сейчас все обратили внимание, что разговаривает она совсем не так, как раньше.

— Ау! Какой аудар! — с уважением заметил Мякушкин, осматривая труп псоглавца. — Ноу, что этоу? Моу родовой знак! Ах, мяурзавец!

И, сняв с груди поверженного противника символ в виде "Я", торжественно провозгласил на весь лес:

— Да возрадау все крысокоты! Великий знак Солнечного Котяу Ра сноу с науми!

И тут же склонился перед кентаврихой, приложив к сердцу лапу:

— Да благословиу тебя всеу боги, о! великая женщина-конь! Ты самау не знау, какую ценность помогау нам вноу обрести своим ударом!

— Так у нас принятоу, — подмяукнула Ассамато.

— А в чём заключается её ценность? — спросил Тинч.

— Нау, наупример… Мы моу увидеть, каким ктоу был в проушлом и кем станет в будущем. Вот, посмотрю я, наупримеу, на нашу женщину-коня…

Широкий, в пол-ладони, золотой знак имел просвет, закрытый особым стёклышком, и с одной стороны оно было синим, с другой — красным.

— Яу… Вижу мауленькую деувочку верхоум на сероу, в яблоках лоушадке, — задумчиво произнёс Мякушкин.

— Значит, Ассамато не всегда бывает кентавром?

— Оу, нет! Оуверяу вас, нет!

— Это так… — подтвердила его слова Ассамато.

— Ау в будущем… Я вижоу её на тронеу и серая кобылицау пасётся на полянеу…

Он на миг оторвался от своих стёклышек и, снизу вверх, внимательно посмотрел в глаза кентаврихи.

— Прости меняу, о принцесса! Ноу, этот мир-р так непредсказуем…

— А ты погляди, что там было и будет у этого молодого человека, — чтобы разрядить обстановку, предложила она.

— Ау него… Ау? Ау! Ау! Ты быу рыбакоум! Мур-ры! — заурчал Мяурысьо и с уважением поглядел на наколку с дельфином и якорем.

— Ну… и рыбаком тоже пришлось… — смутился Тинч. — Бывал и строителем, и пастухом и даже пивоваром… Что в этом особенного?

— Оу, тыу ловил рыбку! Оу! Рыбку! Рыбку! Рыбку! Он снова оторвался от стеклышка — для того, чтобы в очередноу… (тьфу!)… в очередной раз выразить своё восхищение.

— Тыу научишь нас ловиу её? Мыу одарим тебяу всем, чем моужем! Я так давно не едау рыбки! Жиу около реки — и не едау рыбки! Поймиу меняу!..

— А что там у меня в будущем? — спросил Тинч.

— С