Рейтинговые книги
Читем онлайн Русь нерусская (Как рождалась «рiдна мова») - Александр Каревин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 82

Но в Вене не желали слушать аргументы и объяснения. Выискав среди галичан нескольких морально нечистоплотных субъектов, соблазнившихся денежными подачками и обещаниями быстрой карьеры, власти принялись спешным образом создавать «рутенское» движение (австрийскую разновидность украинофильства), которое приняло название «молодой Руси». В противовес старорусской партии, исповедовавшей «старые» взгляды о национальном единстве малороссов, великороссов и белорусов, «молодые» признавали свое родство лишь с российскими малороссами и силились отмежеваться от остальных ветвей русской нации. С этой целью они провозгласили строительство самостоятельной малорусской литературы и языка.

Новое движение сразу же получило мощную поддержку правительства. В то время как «старорусов» подвергали всевозможным преследованиям, деятельность «молодых» протекала в атмосфере наибольшего благоприятствования. О них заботились, их щедро финансировали и, главное, натравливали на местных «кацапов», «москалей», «предателей» (как обзывала сторонников национального единства с Россией правительственная пропаганда). «Пустить русина на русина, дабы они сами себя истребили» {87},— так в узком кругу формулировал эту политику граф Голуховский.

Но как ни старались «молодые рутены» приобрести влияние среди местного населения, как ни помогали им в этом представители властей, все попытки заканчивались провалом. Галичане, за очень небольшим исключением, оставались русскими и подчеркивали это при каждом удобном случае. Например, когда после разгрома в России польского восстания 1863 года галицкие поляки объявили траур по погибшим повстанцам, галицко-русское население Тернополя устроило грандиозный «русский бал» в честь победы, что до крайности обострило отношения между русскими и польскими жителями города.

«Трехмиллионный народ наш русский, под скипетром австрийским живущий, есть одною только частью одного и того же народа русского, мало-, бело- и великорусского» {88},— говорилось в принятой в марте 1871 года программе «Русской Рады» — организации, представлявшей тогда интересы всего галицко-русского населения (лишь в 1885 году галицкие украинофилы образовали отдельную «Народну Раду»).

Убедившись в бессилии «молодых», Вена обратилась за помощью к деятелям польского движения. Справедливости ради надо сказать, что поляки (успевшие после революции 1848 года помириться с властью) восприняли рутенскую затею без энтузиазма. Они хотели видеть Галицию исключительно польской, и если русское движение вызывало у них ненависть, то рутенское (украинское) — насмешку («рутенская национальность» была для них выдумкой графа Стадиона и ничем больше). «О, как могущественны были бы государства, если бы министерскими декретами можно было высиживать народы, как курица высиживает цыплят,— упражнялся в остроумии на заседании галицкого сейма польский депутат Лешек Борковский.— Тогда можно бы указом сотворить национальность перемышльскую, тернопольскую, бережанскую и т. д.» {89}.

Лишь вмешательство польских эмигрантов из России побудило галицких поляков принять участие в австрийских замыслах. Специально прибывший в Галицию из Парижа один из лидеров польского движения Генрих Яблонский (уроженец российской Малороссии) объяснил местным соратникам выгоду, которую можно извлечь из создания «рутенской нации». По его словам, вместо насмешек над «рутенами», следует «прививать у них сознание национальной отдельности от великороссов для солидарной деятельности против России» {90}.

Уже в XX веке, после восстановления независимой Польши, об этом же напишет другой известный польский деятель, соратник Ю. Пилсудского В. Бончковский. Он заявлял, что для поляков не имеет значения, действительно ли существует отдельная украинская народность или это только этнографическая разновидность русской нации: «Если бы не существовал украинский народ, а только этнографическая масса, то следовало бы помочь ей в достижении национального сознания. Для чего и почему? Потому, чтобы на востоке не иметь дела с 90 млн. великороссов плюс 40 млн. малороссов, неразделенных между собой, единых национально» {91}.

Поляки взялись за «розбудову» малорусской (украинской, рутенской) нации и прежде всего, за создание «самостийного» украинского языка. «Все польские чиновники, профессора, учителя, даже ксендзы стали заниматься по преимуществу филологией, не мазурской или польской, нет, но исключительно нашей, русской, чтобы при содействии русских изменников создать новый русско-польский язык» {92},— вспоминал крупнейший общественный деятель Угорской Руси А. И. Добрянский.

Начали с правописания. Поначалу просто хотели перевести всю письменность в Галиции, Буковине и Закарпатье на латинский алфавит. Но массовые протесты населения и сознание, что все-таки нужно создавать самостоятельный язык, а не сливать местные наречия с языком польским, заставили отказаться от таких намерений. Тогда взялись за «реформирование» грамматики. Из алфавита были изгнаны буквы «ы», «э», «ъ», введены буквы «є» и «ї», а чтобы население признало перемены, измененный алфавит приказом сверху завели в школах. Целесообразность этой азбучной «реформы» мотивировалась тем, что подданным австрийского императора «и лучше, и безопаснее не пользоваться тем самым правописанием, какое принято в России» {93}.

Интересно, что против «реформаторов» выступил сам изобретатель самостийного правописания П. А. Кулиш, чье изобретение (правда, в несколько модернизированном виде) теперь активно использовалось в Галиции. «Клянусь,— писал Пантелеймон Александрович галицкому украинофилу О. Партицкому,— что если ляхи будут печатать моим правописанием в ознаменование нашего раздора с Великой Русью, если наше фонетическое правописание будет выставляться не как подмога народу к просвещению, а как знамя нашей русской розни, то я, писавши по своему, по-украински, буду печатать этимологической старосветской орфографией. То есть — мы себе дома живем, разговариваем и песни поем не одинаково, а если до чего дойдет, то разделять себя никому не позволим. Разделяла нас лихая судьба долго, и продвигались мы к единству русскому кровавой дорогой и уж теперь бесполезны лядские попытки нас разлучить» {94}.

Однако мнение прозревшего Кулиша поляков уже не интересовало. «Реформа» продолжалась. Вслед за правописанием настал черед лексики. Из литературы и словарей изгонялось все, что хоть отдаленно напоминало русский язык. Образовавшиеся пустоты заполнялись заимствованиями из польского, немецкого и других языков или просто выдуманными словами. «Большая часть слов, оборотов и форм из прежнего австро-рутенского периода оказалась „московскою“ и должна была уступить место словам новым, будто бы менее вредным,— рассказывал о том времени один из бывших украинофилов.— „Направление“ — вот слово московское, не может дальше употребляться — говорили „молодым“, и те сейчас ставят слово „напрям“. „Современный“ — также слово московское и уступает место слову „сучасный“, „исключительно“ заменяется словом „выключно“, „просветительный“ — словом „просвітний“, „общество“ — словом „товариство“ или „суспільство“…» {95}

Усердие, с каким подстрекаемые властью украинофилы отрекались от слов родного языка, вызывало удивление ученых-филологов, причем не только русских. «Галицкие украинцы не хотят принять в соображение, что никто из малороссов не имеет права древнее словесное достояние, на которое в одинаковой мере Киев и Москва имеют притязание, легкомысленно оставлять и заменять полонизмами или просто вымышленными словами,— писал профессор славистики Берлинского университета А. Брикнер (поляк по национальности).— Я не могу понять, для чего в Галичине несколько лет назад анафемизировано слово „господин“ и вместо него употребляется слово „добродій“. „Добродій“ — остаток патриархально-рабских отношений, и мы его не выносим даже в польщизне» {96}.

Но причины языковых перемен нужно было, конечно, искать не в филологии, а в политике. (Надо сказать, что «изобретение» отдельного «украинского языка» вовсе не было чем-то из ряда вон выходящим. Когда немцы принялись германизировать захваченную ими Силезию, они начали с гонений на польский литературный язык и с создания на основе местных народных говоров отдельного «силезского языка». Точно также, после захвата Австро-Венгрией Боснии, австрийские правящие круги пытались отделить в национальном отношении боснийских сербов от сербов в самой Сербии и стимулировали создание «боснийского языка», отдельного от сербского. Украинский языковой проект не был ни первым, ни последним, а только самым далеко зашедшим.)

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Русь нерусская (Как рождалась «рiдна мова») - Александр Каревин бесплатно.
Похожие на Русь нерусская (Как рождалась «рiдна мова») - Александр Каревин книги

Оставить комментарий