Посол с Коморры - Анна Тин

— Как вы себя чувствуете? — Лоулл обернулся к нему, не отрывая в то же время взгляд от господина Ута:

— Прекрасно, лучше, чем раньше.

Эта фраза имела еще один, дополнительный, смысл для его соплеменника. Тот разозлился еще больше, хотя это уже казалось невозможным.

— Вы хотите вернуться домой?

Я не уловил, кто это поинтересовался.

— Нет, — резко ответил Лоулл.

Но это была неправда. Несмотря на все мои старания, он оставался коморрянином до мозга костей, и его до стона тянуло туда, где его ждала быстрая, верная и мучительная смерть. Я понял, что он ведет какую-то свою игру, добиваясь одному ему известной цели.

— Его обработали, — заявил господин Ут.

— Это у нас на Коморре людей обрабатывают, — отрезал Лоулл, — а не здесь.

— Предатель! — завопил представитель Коморры. — Изменник, ты еще…

Мой «покойник», видать, дошел до предела, поскольку закричал:

— А ты… ты убийца. Это ты продал Онка, чтобы стать советником!

Судя по всему, он давно мечтал все это высказать и за эту возможность был готов расстаться с жизнью. На землян жалко было смотреть. Они сидели, разевая рты, как бестолковые статисты и только что успевали следить за событиями. Если бы ненависть была веществом, им бы уже негде было бы повернуться. Лоулл кричат:

— Что, не достать, зубы коротки, да подавись ты своей Коморрой…

Ого, это уже истерика, пора вмешиваться. Я нажал кнопку, и стена между Лоуллом и гостями, загустев, стала непроницаемой. Но страсти за нею продолжали бушевать. Наш представитель, наконец, счел нужным высказаться:

— Вот видите, господин Ут, присутствие Лоулла у нас акт добровольный, так что межпланетные правила соблюдены.

— Я требую экспертизы сознания.

— Во-первых, это возможно, только если он сам согласится. Во-вторых, единых критериев не существует, а стандартные тесты, он, я думаю, пройдет без труда…

— Как вы можете претендовать на контакты с нами, если у вас нет никаких законов и вы не можете укротить собственных людей…

— Что вы, в таких законах мы просто не нуждаемся, наши собратья достаточно сообразительны…

Дальше слушать их мне становилось неинтересно. Я вернулся к Лоуллу, и, надо сказать, вид у него был самый что ни на есть измученный и несчастный. Мне надо было кое-что уточнить:

— Послушай, что они в тебя так вцепились. Ведь ты для них — все равно что мертвец? Он тяжко вздохнул:

— Тебе это очень трудно понять. Это противоречит одной из аксиом Великого Аксиоматика: коморрянин может и должен существовать только среди коморрян на своей планете.

— Но это же. — я чуть не сказал — «глупость», но осекся. Чужие заблуждения надо уважать. Еще один момент был для меня не совсем ясен:

— А что у тебя с господином Утом, все-таки?

— Это очень просто. Ты, наверное, не слишком подробно просмотрел мою память. — Мне стало неловко, но Лоулл, похоже, нисколько не обиделся, просто констатировал это, как факт. — Так вот, когда нас обучают, так сказать, жизненным правилам, считается, что в этот особо опасный период некоторые особи могут уклоняться от догм. Учитель при решении тех или иных задач должен наблюдать за учениками и… исправлять отклонения. Наш учитель был превосходным учителем, но он не исправлял отклонения. А все особо приближенные имеют в мозге «пятно», усиливающее их телепатические способности. Они находят вышедших за стандарт и, в зависимости от степени отклонения, решают их участь. Моего учителя поставили на работу, где люди сходят с ума. А нас отдали господину Уту, который и донес на нашего учителя. Как он нас мучил, скотина… А мы ничего не могли сделать, у него же «пятно», и мы для него как марионетки. Вот я и проверил, могу ли теперь устоять перед его нажимом. Могу, но пока мне это дорого дается… Но это не важно… Вот что теперь делать?

— Вряд ли они пойдут на конфликт, не сумасшедшие же. Пошумят и оставят тебя в покое.

— Ты их плохо себе представляешь. Даже сам Великий Аксиоматик такой же раб аксиом, как и его последний слуга. У них же нет ничего важнее. Пусть гибнет Вселенная, но Коморра вечна и неизменна. Кроме того, отсутствие развития понуждает их все время искать источник поживы. Они не могут справиться с хаосом, который сами же порождают, иначе чем пожирая чужие миры. А теперь они должны доказать свое могущество землянам, дабы те вступили с ними в союз и послужили, в свою очередь, Великим Аксиомам. Вот видишь, как я им нужен.

Слова Лоулла меня поразили, но не страхом перед коморрянами, а тем, как спокойно он говорил о своей прежней миссии. Немыслимо, как вообще разумное существо может согласиться участвовать в подобной затее. Наверное, он легко прочел эти мои мысли, поскольку сделался еще более унылым:

— Тебе этого не понять, 120-й. Я все равно обречен, что бы ты ни сделал.

Я глубоко задумался. Действительно, положение казалось если и не безнадежным, то достаточно трудным.

* * *

Не то чтобы Фил Консорт вовсе не доверял своему седьмому чувству, просто он не всегда его хорошо понимал. Особенно если видимое и логически выводимое противоречило его внутреннему чутью. Причина же была в том, что если зрительно или же по логической цепочке всегда можно было добраться до исходных данных, то его внутреннее око, или из-за собственного несовершенства, или в силу его природы, давало ему достоверную, но не конкретную информацию. Примерно как гадалка: «будет тебе дальняя дорога при пиковом интересе, бойся усатых мужчин и рыжих собак». Если внешняя сторона событий вызывала у него только некоторую озабоченность, то внутренняя подоплека, которую он даже не смог бы сформулировать, вызывала у него постоянное напряжение. Он чувствовал себя как бы балансирующим на доске, уложенной поверх острой вершины скалы. Причем каждый его шаг непредсказуемо смещал равновесие в какую-то сторону. Апогея это состояние достигло, когда они вернулись от 120-го. Сначала, сморенный усталостью, Фил заснул как убитый. Но среди ночи неожиданно проснулся с совершенно ясной головой, дрожа от возбуждения. Его захватила непреодолимая потребность видеть Лоулла. Наедине. Без ревнивого ока официальной Коморры. И он был уверен, что тот пойдет на контакт.

С лихорадочной быстротой Фил выскочил наружу, уселся в катер и почти услышал, что за ним захлопнулась невидимая дверь. Теперь главная трудность состояла в том, как найти дорогу к дому 120-го. Но он не почувствовал незримого наблюдения господина Ута, для которого его намереньи было так же ясно, как если бы Фил прокричал ему об этом прямо в ухо. Естественно, что допустить эту встречу коморрянин не мог.

Консорт, не защищенный в своем катере от телепатической атаки, ощутил мгновенное помрачение сознания. Управлять сложной психикой землян господину Угу было не под силу, но подавить активность мозга он был в состоянии. Катер, потеряв управление, врезался в угол ближайшего здания…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});