Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До самой ночи дом Арнора гудел, как пчелиное дупло. Это было старое, весьма обширное сооружение, неоднократно перестроенное разными поколениями владельцев и принявшее в итоге весьма причудливые очертания. Длинные сени шли вдоль стены теплого покоя, в середине располагался сам большой покой с выложенным камнем длинным высоким очагом, позади него еще один – спальный, и еще два, пристроенные с разных сторон – где нашлось место во дворе при жизни старого Дага. В очаге большого покоя горел огонь, и дым поднимался к высокой кровле; здесь же под началом хозяйки, госпожи Снефрид, варили кашу и жарили мясо, пекли блины и лепешки на глиняных сковородах. Во дворе ощипывали уток и опаливали боровка. Всем нашлось занятие – и двумя хозяйским дочерям, и племянницам, и невестке, и служанкам-мерянкам.
Занятая делом, Хельга ловила обрывки разговора отца с его братом Вигниром и с вождями хольмгардской дружины, которых Арнор по старой дружбе пригласил к себе за стол. Старшие из них еще помнили те давние времена, когда в этом доме их встречала сначала первая жена старого Дага – ладожанка Финна, потом вторая – мерянка Ошалче, подававшая им, по обычаю своего родного края, лепешки и кусочки сыра с мерянской медовухой – пуре. Теперь же хозяйка, госпожа Снефрид, снова обращал к ним приветствие на языке руси и подавала гостям рог, призывая на них благословение варяжских богов.
Все это были люди давно знакомые, ссора вождей не могла сделать их врагами, и теперь они оживленно толковали о делах своих владык, как о своих собственных. Хольмгардские русы досадовали, что из-за гордости Эйрика «торговый мир» разорван, но понимали, почему он так поступил.
– Как будто мы очень рады, что у нас больше нет конунга, а если есть, то где-то за два месяца пути! – ворчал Регинмод по прозвищу Залив, старший над торговыми людьми из Хольмгарда.
Это был мужчина на пятом десятке, с грубоватыми чертами лица и крупными продольными морщинами на лбу. Светло-рыжие волосы у него стояли торчком, как ежиные иголки, одного из верхних передних зубов не хватало, что в сочетании с суровым взглядом серых глаз придавало ему вид человека, немало повидавшего, каким он и был на самом деле.
– Мы сами уже три зимы живем так, будто Хольмгард теперь платит дань Кёнугарду! – продолжал он. – Я вот надеялся, ты, Арни, меня порадуешь, скажешь, что наш новый конунг вернулся в Хольмгард…
– А он вон куда штевень повернул – на греков! – засмеялся его товарищ Финни Крылатый, но смех его был вызван скорее несуразностью, в его глазах, такого решения, чем радостью.
Финни был из купцов самым старшим по годам – его борода совсем поседела, но глаза оставались молодыми, зубы были целы. В левом ухе он носил серебряное колечко, как и мерянские русы.
– Без нас! – разочарованно воскликнул их младший товарищ, Гарди Кузнец. – Если ему повезет, он возьмет такую добычу, что станет богат, как старый тролль! Как Хельги Хитрый! Как думаешь, Арнор, греки ведь обросли новой шерстью за тридцать лет, с тех пор как Хельги Хитрый у них побывал?
После лета в жарких краях лицо Гарди приобрело бронзовый загар, как и других путников, светло-рыжие волосы выгорели, серо-голубые глаза на смуглом лице блестели, как стеклянные бусины, а зубы в улыбке казались белее снега. В юности Гарди был недурен собой, но однажды в Булгаре переболел той хворью, от которой по всему телу вспухают гнойные пузыри; ему повезло, что он выжил и не ослеп, но от пузырей на лице остались мелкие рубцы.
– Вы что-нибудь в Булгаре слышали об этой войне? – спросил Арнор. – Что там у греков происходит?
Как и его отец, ныне покойный Даг, Арнор Камень был хёвдингом Силверволла, приносил жертвы в святилище на могиле своего предка, основателя поселения, и собирал дань, которую в прежние зимы передавали людям Олава. Дань он собирал по-прежнему, но теперь она вся шла Эйрику на озеро Неро и не далее.
– Мало что слышно. – Регинмод нахмурился. – На Хазарском море, говорят, ходят слухи, что на Греческом море идет какая-то война, и винили вроде бы русов, но мы не очень-то верили. Прошлым летом отличился какой-то Хелгу – захватил хитростью Самкрай, сидел там чуть ли не все лето, да еще и ушел с большой добычей. Мы думали, не наш ли это зять – ну, то есть Хельги-младший.
– Это другой, – поправил Арнор и посмотрел на дочь свою Хельгу. – Это какой-то родич Ингваровой жены, так сказала Сванхейд.
– Это сводный брат Ингваровой жены, – подтвердила Хельга в ответ на вопросительный взгляд отца. Она очень хорошо запомнила все, что рассказала Сванхейд. – А Хельги-младший из Кёнугарда уехал куда-то на запад.
– Всю родню Хельги Хитрого разогнал по дальним краям! – проворчал Регинмод.
– Я бы тоже так сделал, – спокойно заметил Арнор. – Уж если он сам сел в Кёнугарде, зачем ему родня прежнего конунга?
– Это и его родня. Ты же знал, Арни, что Хельги-младший был женат на дочери Олава, старшей сестре Ингвара? – спросил Регинмод.
– Что-то слышал. – Чужие дела Арнора не занимали.
– А почему «был»? – спросила госпожа Снефрид.
– То-то и оно! – Регинмод хмуро на нее посмотрел. – Худую весть мы везем нашей королеве. Там в Булгаре один местный рассказывал… человечек, который бобров у нас берет каждое лето… Он из этих. – Регинмод сделал руками такое движение, как будто вытягивает свою макушку вверх, желая изобразить высокую шапку. – Из рахдонитов. У них свои пути…
– Это такие прыткие тролли, – вставил Финни.
– Да, они через своих людей могут быстро передавать новости хоть от саксов к хазарам. Так он сказал, ему оттуда передали, что госпожа Мальфрид наша… В общем, говорят, умерла она прошлой зимой, у вендов, у их конунга Земомысла.
– О-о! – одновременно воскликнули Снефрид и Хельга.
Снефрид знавала Мальфрид только двадцать пять лет назад, пока та была маленькой девочкой; Хельга и вовсе знала ее лишь по рассказам Сванхейд. Именно о Сванхейд они обе разом подумали – каким ударом будет для немолодой королевы узнать, что старшая из ее дочерей, бывшая королева в Кёнугарде, умерла в такой дали от родины, в изгнании! Да еще и обрек ее на это изгнание не кто-нибудь, а родной брат Ингвар.
– О, как горько будет госпоже Сванхейд! – не удержалась Хельга. – И ведь это Ингвар виноват – если бы он не захватил Кёнугард, его сестре не пришлось бы умереть на чужбине!
– Вот мы и думаем, – Регинмод хмуро взглянул на нее, – как бы не оказалось, что он всю свою удачу растратил. Вражда с родичами до добра не доводит.
– И этот человек хотел быть нашим конунгом! – неодобрительно бросил Арнор. – Но с чего бы нам думать о нем хорошо?
– Если бы он хоть дал себе труд показаться нам на глаза, – добавил Вигнир, – мы бы могли судить, что он за человек. Но пока мы слышим о нем только дурное, и пусть не удивляется, что теперь мы подчиняемся только своему собственному конунгу!
Пока старшие обсуждали дела владык, Хедин сделал Хельге знак, приглашая к нему подойти. Еще до женитьбы Арнор как-то получил предсказание, что у него будет двое сыновей, и очень удивился, когда после свадьбы Снефрид произвела на свет девочку. Даже было решил, что все предсказания – пустая болтовня. Двое сыновей появились вслед за этим – один через два года после Виглинд, а второй через пять. А через девять лет норны послали Арнору и вторую дочь. Хедин был старшим из сыновей, на семь лет старше Хельги, и очень сильно напоминал отца – и внешностью, и повадками. Такой же рослый, с продолговатым лицом, с простыми чертами, он не выглядел
- Янтарный след - Елизавета Алексеевна Дворецкая - Исторические любовные романы / Исторические приключения / Русское фэнтези
- Огнедева. Аскольдова невеста - Елизавета Дворецкая - Исторические любовные романы
- Дочери Волхова - Елизавета Дворецкая - Исторические любовные романы
- Старость Пушкина - Зинаида Шаховская - Историческая проза
- Огнедева - Елизавета Дворецкая - Исторические любовные романы
- Престол и монастырь - Петр Полежаев - Историческая проза
- Стужа - Рой Якобсен - Историческая проза
- Путешествие в прошлую жизнь - Елена Лебедева - Исторические любовные романы
- Желание под солнцем - Карен Робардс - Исторические любовные романы
- Немного скандала - Эмма Уайлдс - Исторические любовные романы