Не убегайте от любви - Лилия Фандеева

для меня дороже всего. Во мне родилось столько нежности к ней, что хватит надолго, – думал он, глядя на неё. – Настоящая нежность, она тихая. Нежные объятия, ласковые взгляды, лёгкие поцелуи. Её нельзя объяснить, она идёт из сердца и её много не бывает. Возможно, за ней и скрывается любовь», – он улыбнулся своим выводам и погладил Соню по щеке.

– Просыпайся, Соня.

Она открыла глаза, смутилась и вновь закрыла их.

– Антон Викторович, мне очень неловко. Не сердитесь.

– Во-первых, теперь я для тебя Антон и никаких возражений. Во-вторых, держи букет. Он твой, – бледно-розовые розы с лёгким ароматом оказались в руках Сони. – Как ты себя чувствуешь? Ничего не беспокоит?

– Со мной всё нормально, а вот цветы мне подарили в первый раз. Спасибо, – она спрятала лицо в букете. – Так приятно получить красивый букет. Вы, ты успел переодеться?

– Я был дома, заехал в бюро и вернулся к тебе. Да, я привез нам завтрак.

– Можно я позавтракаю и только потом пойду в душ. Что-то я проголодалась. Принесёшь мне халат? Он в ванне на крючке. – Надев халат, она поспешила снять с дивана простынь, но Ветров успел заметить следы невинности, а Соня ещё больше смутилась.

– Идём завтракать? – она ополоснула руки под краном на кухне и начала разбирать пакет, принесенный Ветровым. Пока закипал чайник, поставила цветы в воду, а вазу в центр стола. – Очень красиво.

– Соня, как ты считаешь, я уже могу перебраться на твою жилплощадь или тороплю события?

– Вы…, ты уверен, что тебе это нужно?

– Уверен! Ты меня прости за откровенность, но я должен тебе это сказать. Из меня романтик никакой. Я не всегда умею выразить то, что чувствую. У меня несдержанный и взрывной характер, хотя я пытаюсь себя контролировать, признаю ошибки, извиняюсь. Во мне нет второго дна. Я такой, какой есть. Не обещаю тебе золотых гор, звёзд с неба и скорого замужества, но мне очень хочется быть рядом с тобой, а эти стены напоминают мне родительский дом, где было тепло и уютно, где меня любили и заботились. Возможно, к моим двум разводам я причастен не меньше жён, ведь я себя не идеализирую, могу быть виновным в их глазах.

– Если тебе здесь хорошо – переезжай, но с одним условием: пожалуйста, не лги мне даже в мелочах. Пусть правда для меня будет неприятной, оскорбительной, но она должна быть. Я хочу тебе доверять.

– Сонь, а ты готовить умеешь?

– Готовлю я простые блюда русской кухни, но вкусные. Если что-то не так, ресторан за углом, – она впервые улыбнулась и эта улыбка была настоящей.

– А пироги печёшь?

– Пеку! Правда, тесто покупаю в магазине. Мне нравятся с капустой, с мясом, с луком и яйцами. Только пироги отнимают время. Сделаю план по проекту и уделю время пирогам.

Проводив Антона на работу, она стояла под душем и думала над его предложением: «Не поторопилась ли я дать согласие? Антон мне нравится со всех сторон, обманывать себя не стоит. Его помощь ненавязчивая и своевременная, он внимателен и заботлив, многого не обещает, да я и не жду. Кто знает, как долго продлятся наши отношения? Может, закончатся в день защиты проекта. Но сейчас мне рядом с ним спокойно, а чего-то другого мне в данный момент не надо. Не буду гадать, сомневаться и бояться. Пусть всё идет, как идёт. Сказать, что я его использую – нельзя. Весь проект – это моя идея. А его поправки были бы и без постели. Сказать, что он меня купил – нельзя. Он понёс расходы, но я могла и отказаться от близости. Господи! О чём я думаю. У меня нет причины его бояться, а это главное. Если сможет мне помочь поверить в себя, оставить все комплексы и страхи в прошлом, посмотреть на мир его глазами и начать новую жизнь, я обязательно буду счастливой. А с ним или без него неважно. Хочется стать как он: умной, востребованной, коммуникабельной, а главное, оптимисткой. И пусть это продлится недолго, я попробую всему научиться. Напеку я ему сегодня пирогов и порадую».

Глава 3

Звонок домофона прозвучал в девять утра шестого июня. Час назад Софья проводила Антона на работу и вернулась к проекту.

– Соня, это дед твой, – услышала она в трубке и нажала кнопку. Через минуту он стоял на пороге квартиры. Соня заметила, что дед, которого она так любила, внешне изменился, или она стала забывать его за десять лет. Внучка обняла пожилого мужчину и на глазах её выступили слёзы.

– Проходи, – глухо сказала она. – Я тебя почти забыла.

– Ты не рада меня видеть? А бабушка где? Она знала, что я прилечу. Правда не знала конкретную дату.

– Не дождалась тебя бабушка. Проходи на кухню. Ты голоден?

– Как это не дождалась? – Андрей Иванович присел к столу.

– Нет больше бабушки. Умерла она шестнадцать дней назад. Через два дня после твоего звонка случился обширный инфаркт, – за столом наступила тишина, а на глазах деда и внучки были слёзы. – Волновалась она перед твоим визитом, а на сердце больше года жаловалась. Полежит в больнице десять дней и садится за свою швейную машинку, – после минутной паузы продолжила Соня. – Звонок мог быть случайным совпадением, а мог и спровоцировать приступ. Этого нам знать, не дано.

– Соня, я звонил ни в первый раз, и разговаривали мы с Надей мирно. Я сказал, что скучаю по родным местам, она предложила прилететь в гости. Я не пропадал, все эти годы звонил ей. Я знал как вы живёте.

– Как мы живём? А ты пройдись по квартире. В ней за время твоего отсутствия ничего не изменилось. Те же стены, та же мебель и посуда. А как мы жили, когда не стало мамы и отчима, правду рассказать? Я бросила музыкальную и художественную школу – за них нечем было платить. Бабушка не вставала из-за швейной машинки, а я рисовала портреты отдыхающих в парке. Нет, мы не голодали, живя на две пенсии, жили экономно и скромно. Бабушка говорила тебе то, что ты хотел услышать. Ладно, дело прошлое и былого не вернуть. Не мне тебя осуждать или обвинять, но вот любить я стала тебя меньше. Позавтракаешь и расскажешь мне о своих планах здесь, о жизни там.

– Нет у меня никаких планов, как и аппетита. Я не ждал тёплого приёма, поэтому взял обратный билет на четырнадцатое число. Точнее в ночь на него.

– Поесть тебе нужно обязательно. Пара бутербродов и омлет тебе