Резонанс - Корнев Павел

Всё изменилось на семнадцатом румбе. Нет, одномоментно давление никуда не делось, просто вошли в резонанс Инга и рыжий Антон. Вошли без истерик и криков, как-то обыденно-незаметно. Погрузились в транс, как мне показалось – легко и непринуждённо.

– Золотой дубль! – присвистнул начальник смены. – Это мы удачно съездили!

Наших спутников напоили водой с предварительно накапанным в неё пахучим лекарством и уложили на днище кузова, тогда Аркадий, которого трепало ничуть не меньше моего, нашёл в себе силы спросить:

– Разве не опасно их дальше везти?

– А чего тут опасного? – удивился один из санитаров. – Северная же дуга, не южная! Интенсивность, чай, не растёт. До Западного луча в лучшем виде доедут.

И – доехали.

Седьмой виток обернулся падением в огнедышащий зев домны, а до восьмого мы добрались, когда солнце уже вовсю клонилось к горизонту. Его лучи били по глазам всполохами стробоскопа, каждая такая вспышка выжигала что-то у меня внутри, но – привык. Точнее – свыкся.

Едем дальше.

Немного погодя пришёл черёд и девятого витка, и вот там уже удалось расслабиться и задышать полной грудью. Солнце село, воздух посвежел, поток воздуха накатывал приятной прохладой, а от изматывающего давления не осталось и следа. Разве что заложило уши, но болезненных ощущений на фоне всего остального это уже не вызвало.

Первый раз серьёзно зацепило меня в самом начале северной дуги. Что-то рвануло, потянуло и тут же отпустило, словно зубцы невидимой шестерни соскользнули и не сумели раскрутить до нужной скорости. Потом был ещё один рывок. И ещё.

Всё без толку. Ложные поклёвки.

А ближе к концу витка они и вовсе сошли на нет. Накатили тишина и спокойствие. Умиротворённость. Отступила усталость, стихла боль в измученном теле. Я перестал быть частью этого мира, отгородился от него, завернулся в непроницаемую пелену сверхэнергии, поплыл в мягкое и приятно ничто.

Транс не сумела разрушить даже воткнутая в шею игла. Так – будто комарик куснул. И толчки ладоней в грудную клетку тоже ощущались словно бы через слой из трёх перин.

Вот уж не понимаю, к чему вся эта возня.

Всё ведь хорошо! Всё замечательно просто!

Но санитары так почему-то не считали, и когда окружающий мир вдруг треснул и раскололся, один дюжий малый даже подхватил меня на руки и сиганул из кузова грузовика, как раз проносившегося мимо столба за номером десять.

Раззява! Он точно что-то сделал не так. Наверное, не удержал меня и позволил шибануться головой о землю. Точнее даже – о наковальню. В толк не возьму, откуда та могла взяться посреди дороги…

Очнулся на койке в больничной палате. Сразу ощупал голову, но не обнаружил ни бинтов, ни даже мало-мальской шишки. Прислушался к собственным ощущениям – ничего не болело.

Удар пригрезился? Очень похоже на то…

Я откинул простыню и уселся на кровати, не испытав при этом никакого намёка на головокружение. Более того – был бодр и полон сил.

Остальные койки в палате пустовали, на тумбочке лежала чистая одежда: пижама, напомнившая тюремную униформу из газетных карикатур, и мои собственные ботинки, а не вполне уместные в данных обстоятельствах мягкие тапочки. Тут же обнаружились очки, точнее – лишённая стёкол оправа.

Вспомнилась картинка расколовшегося мира, и я сообразил, что стёкла лопнули в тот самый миг, когда вошёл в резонанс.

Я ведь вошёл в резонанс?!

Аж мурашки по коже побежали от одной только мысли, что всё было напрасно и безумный заезд в итоге вогнал меня в шок, не позволив завершить инициацию!

Желая безотлагательно разувериться в этих своих опасениях, я сделал глубокий вдох закрыл глаза, сосредоточился и… Ничего. Вообще ничего. Вновь обретённые способности никак себя не проявили, не удалось уловить ни малейших намёков на сверхсилу.

Да что же это такое? Неужели всё было зря?!

Во рту стало кисло от разочарования и обиды, но я заставил себя успокоиться, схватил рубаху и сверился с нарисованным на груди номером – тот оказался моим, только чуть ниже обнаружилась приписка: «9/32».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ха! Это ведь точно неспроста! Ведь так?

Я быстро оделся, обулся и двинулся к входной двери, а уже по пути не удержался и мельком глянул в окно – судя по открывавшемуся из него виду, привезли меня в тот самый корпус, где проходил медкомиссию. Тогда выскочил из палаты и поспешил по коридору к закутку дежурной сестры. Сидевшая за столом в небольшой нише тётенька мигом оторвалась от чтения газеты, придвинула к себе журнал регистрации и макнула в чернильницу стальное перо.

– Скажите… – начал было я, когда она вписала в свободную графу номер с моей груди.

– Сначала в столовую, затем в двадцать первый кабинет, – заявила медсестра.

Я не удержался и спросил:

– Скажите, а инициация… Я её прошёл?

– В двадцать первом кабинете всё объяснят! – отрезала тётенька, потом сжалилась и сказала: – Да прошёл ты, прошёл. Беги завтракай.

– Да я…

– Ну-ка, марш в столовую!

Новость привела в чудесное расположение духа, и вступать в пререкания я не стал, буквально скатился по лестнице на первый этаж и озадаченно завертел головой по сторонам. Заметил через открытые двери столовой стоявшего в очереди к раздаче Аркашу, схватил из стопки верхний поднос и присоединился к товарищу.

– Привет! Ты как?

Аркадий улыбнулся и протянул руку.

– Голова гудит, а в остальном как огурчик!

– Остальных не видел?

– Инга по врачам ходит, а Лия уже в Новинск уехала. Ей направление в РИИФС выдали.

– РИИФС – это что?

– Республиканский институт исследования феномена сверхэнергии.

– Здорово! – искренне порадовался я за девушку. – А Лёва?

– Его ещё вчера отсюда увезли, я узнавал. Говорят, уникальный случай. Вроде, так быстро ещё никто в резонанс не входил.

Подошла наша очередь, мы получили по тарелке перловки, два ломтя белого хлеба с кубиками сливочного масла и стакану компота. Я попросил ещё один стакан – выдали и его. А когда расположились за одним из столов, то спросил:

– Ты потом долго ещё катался?

Аркаша постучал себя пальцем по груди.

– На восьмом румбе одиннадцатого витка доехал. Санитары изматерились все.

На рубахе товарища синей краской было выведено «11/8», и я опустил взгляд на собственную надпись. На сей раз её смысл загадкой не стал.

Девятый виток, тридцать второй румб.

Ещё б узнать теперь, каким образом это обстоятельство скажется на способностях! Впрочем, инициацию я прошёл, остальное вторично.

Ели молча. Просто смолотили еду и разошлись в разные стороны, поскольку в двадцать первом кабинете Аркаша успел побывать ещё до завтрака. Такое впечатление – не только он, очереди у нужной мне двери не оказалось. Постучал, дождался разрешения и переступил через порог.

Внутри посетителей дожидались уже знакомые мне профессорской внешности доктор и симпатичная светловолосая медсестра. Пришлось вновь оголяться, но на этот раз дело ограничилось лишь визуальным осмотром, после которого мне и шлёпнули очередной штампик «Без особенностей».

Рефлексы тоже оказались в норме, а потом какое-то время доктор расспрашивал о вчерашних ощущениях и что-то заносил в карточку личного учёта, а что-то отмечал в своей тетради. Под конец сказал:

– Сейчас иди в кинозал, это в конце коридора. Потом – в двенадцатый кабинет, оттуда в семнадцатый. Возможно, по результатам обследований назначат что-то ещё.

В дверь незадолго до того постучали, и я не решился приставать с расспросами касательно своих новых способностей, лишь уточнил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– А в каком кабинете принимает окулист?

Доктор откровенно удивился.

– А зачем тебе, молодой человек, понадобился окулист?

Я показал свою лишённую линз оправу.

– Да вот, очки вчера разбил.

– А они точно тебе нужны?

На миг вопрос поставил в тупик, а потом я вдруг осознал, что прекрасно вижу и без очков. Если разобраться, куда лучше, нежели прежде видел с ними.