Святое дело - Михаил Серегин

Отец Василий присмотрелся к нахмуренному лицу «общественного тренера» и признал, что трогать его в таком настроении не резон. И тут же решил, что обязательно будет на этой «Зарнице»; пусть Виктор Сергеевич почувствует его моральную поддержку и поймет, что он ни зла, ни камня за пазухой не держит.

* * *

Отец Василий отслужил вечерню неровно, он словно потерял что-то важное, какую-то опору под ногами. Но это не касалось ни его веры, ни его отношений с господом, это касалось его самого. А когда он, изнемогая от жары, добрел до дому и поднял трубку на удивление точно зазвонившего телефона, то понял, что этой своей антиязыческой акцией попал в самое яблочко, в самое гнездовище нечистого. Потому что это звонил Василий Бачурин.

– Мне сообщили об учиненном вами погроме, – мягким и спокойным баритоном сообщил Бача. – Придется ответить.

– Я готов, – усмехнулся священник. – Где и когда?

– Вам сообщат дополнительно.

Трубка загудела. Отец Василий пожал плечами и наткнулся на встревоженный взгляд попадьи.

– Что-то не так? – стараясь выглядеть спокойной, спросила Ольга. Она всегда видела его насквозь.

– Да, – нехотя признал отец Василий. – Но я справлюсь. Ты лучше скажи, что там насчет завтрашних военно-спортивных игр пишут...

Он знал, что вынужденная по причине малолетства Мишаньки сидеть в четырех стенах попадья читает местную прессу от корки до корки.

– «Зарницу» организовал губернатор, – довольная, что может быть полезной, с готовностью начала перечислять попадья. – Состоится завтра на острове Песчаном, возле турбазы. Восемь команд, из них две наших и одна московская. Бойскауты, кстати, приедут.

Отец Василий улыбнулся: бойскауты – это интересно.

– А когда?

– В двенадцать.

– Надо же, – удивился священник. – В самое пекло. У них что, мозгов нет – ребятишек в такую жару мучить?

– Ну... губернатор никогда чрезмерным интеллектом не блистал, – улыбнулась Ольга. – Ты кушать-то будешь? Или, как всегда, кваском перебьешься?

– Как всегда... – вздохнул отец Василий. Есть после всего этого пекла не хотелось совершенно.

* * *

Назавтра, к половине двенадцатого, отец Василий выловил лодочника Петьку, заплатил давно оговоренную таксу в пятьдесят рублей и без четверти двенадцать уже ступил на пологий, чистый и действительно песчаный берег острова Песчаный.

На весь остров гремела музыка, повсюду сновали взмокшие подростки в тельняшках и форменных кепи с козырьками, кто-то громко подавал команды в мегафон, и вся атмосфера была пропитана ясно различимым ароматом крупного, почти государственного мероприятия. Так что, если бы не жара и не контейнеры, битком набитые жестяными баночками из-под напитков, то можно было подумать, что он вернулся лет на двадцать назад, аккурат на первомайскую демонстрацию.

Священник как можно быстрее переместился в тенек, под высокие многолетние ивы, но темная материя рясы все равно накалялась чересчур быстро. Бугрова он пока не видел. Но спустя пять или шесть минут команды начали строиться, и тогда стало ясно, что вон те, во всем зеленом – бойскауты из Москвы, те, что в тельниках, определенно бугровские, а те, у которых на спинах, то есть на майках, конечно, аляповато изображен крупный герб области, – губернаторские...

Одеты были мальчишки как на подбор, и только одна команда выделялась своим откровенно свободным и абсолютно не форменным стилем одежды. Священник пригляделся. Кое-кого он знал. Один паренек из Шанхая – отца недавно отпевали: сгорел мужик от самогона; а вот другой определенно бугровский – видел его отец Василий, и не раз... Кажется, Хохлов.

Рослый, крупный тренер этой странной разномастной команды отдал последние распоряжения и повернулся к нему лицом.

– Йо-пэ-рэ-сэ-тэ! – охнул священник, покрываясь холодным потом. – Уже до подростков добрался!

Тренером оказался Василий Бачурин собственной персоной. Верить в это не хотелось, но факт был налицо.

– Ну что, мужчины, – ободряюще произнес Бача. – Покажем сегодня, кто самый крутой?

– Йес! – хором выдохнули пацаны.

Отец Василий растерянно огляделся по сторонам, словно кто-нибудь мог помочь ему остановить это языческое по своему духу нашествие, и тут же увидел Виктора Сергеевича, идущего прямо на Бачу.

– Хохлов! – властно позвал остановившийся перед строем «бачуринцев» Бугров. – А ты что здесь делаешь? А ну, быстро в команду!

Бача неторопливо, враскачку подошел к Бугрову и что-то произнес.

– Какие, на хрен, списки?! – возмутился Виктор Сергеевич. – Здесь половина моих!

– Они взрослые ребята и сами выбирают, с кем им быть, – спокойно и уверенно возразил Бача.

– Чего?!

Они сцепились почти мгновенно. Бугров сразу сунул Баче «тычку», но тот поставил блок, и тогда опытный рукопашник Бугров грамотно провел подсечку и повалил рослого Бачу на песок. Но закрепить успех ему не удалось, к ним уже бежал главный судья.

– Что это такое, Виктор Сергеевич?! А ну, в стороны! В стороны, я сказал! Постыдились бы! При детях...

Пацанва следила за развитием событий, затаив дыхание. Тут же понабежали и остальные судьи, и после короткого, но бурного совещания прямо на месте всю команду Виктора Сергеевича Бугрова сняли с соревнований.

– Все члены команд занесены в списки! – объясняли они не желающему покидать поле несостоявшегося сражения Бугрову. – А ваши проблемы вам надо было раньше утрясать!

Виктор Сергеевич был вне себя.

Отец Василий стоял под ивой ни жив ни мертв. Нет, его нисколько не возмутило решение судей. В конце концов, Бугров сам во всем виноват. Но его потрясла реакция пацанов: на Бачу они смотрели с обожанием. Несмотря на падение после подсечки, несмотря на не слишком умело поставленный блок – несмотря ни на что. И лишь один перекинувшийся к Баче подросток дрогнул и вернулся в снятую с соревнований команду Виктора Сергеевича.

«А противник-то сильнее, чем я думал, – вздохнул отец Василий. – Вот так-то, дорогой ты мой товарищ Бугров! Вот так!»

* * *

Священник отстоял до конца. «Зарница» оказалась так себе. Обычные, можно даже сказать, рядовые, соревнования областного уровня. Подростки разжигали костер, плавали, ставили палатки – естественно, все это на время. Не обошлось без эксцессов: двоих ребят из губернаторской команды хватил солнечный удар, а один из московских бойскаутов серьезно поранил руку. Но остальные, коричневые от загара и закаленные беспрерывным сидением в волжской воде пацаны, испытание выдержали, что называется, с достоинством.

И вот что еще отметил отец Василий: бачуринская команда явно отличалась от других в лучшую сторону. Чем-то неуловимым, чем-то глубоко внутри... Они не были подготовлены лучше других, а во многом даже уступали. И тем не менее смотрели они веселее, а держались дружнее и увереннее.

А потом судьи начали делить места, и губернаторская команда получила первое место, московские бойскауты – второе, а какая-то безвестная и весьма слабенькая команда третье. И вот здесь началось самое интересное.

Бача построил своих и повел к берегу. Отец Василий, думая, что все завершилось и теперь Бачурин просто посадит парней в лодки и отправит по домам, немного проследовал за ними, и только здесь понял, что все будет не так. Потому что по всей ширине Волги, от острова Песчаный и до старой усть-кудеярской пристани, в два ряда, образуя отчетливо видимый проход, стояли моторки. Много, штук двадцать.

Бача подал команду, и все пацаны до единого, раздевшись до плавок, вошли в воду.

– Я не понял, что он делает? – прошептали сбоку, и священник оглянулся: это был главный судья соревнований.

– В морду вам плюют, – усмехнулся подошедший Бугров.

Отец Василий кивнул – похоже, так оно и было. Не получившие места бачуринцы явно собирались переплыть Волгу. И не в самом, надо сказать, узком месте.

– Он что, охренел?! – заволновались мужики.

– У него все схвачено. Смотрите, сколько лодок. Если кто начнет тонуть, вытащат.

Отец Василий молчал и смотрел. Он знал, что половина местных пацанов Волгу в этом месте переплывает. Через силу, захлебываясь на последних десятках метров, но переплывает. Понятно, что такое серьезное испытание господин губернатор подросткам назначить не может. И понятно, что, если бачуринцы его выдержат, их официальное поражение обернется такой моральной победой, какая занявшей первое место губернаторской команде и не снилась. Бача действительно собирается плюнуть им всем в морду. Уже плюнул.

Священник быстро прошел на пляж, нашел среди нескольких десятков лодок Петькину и распорядился следовать параллельно совершающей заплыв команде. Он видел все: как дружно, почти строем, преодолели пацаны первую треть реки, с каким надрывом дается им вторая треть и как, изо всех сил превозмогая себя, чтобы не попросить помощи у сидящих в моторках взрослых бачуринских парней, они дотягивали последнюю треть.