Непрощенные - Анатолий Дроздов

– Боеукладка, – зашипел рядом сержант. – Молодцы «бэтэшки»!

Пушка выстрелила еще раз и снова попала. Один из БТ-2 вильнул в сторону, теряя гусеницу. Второй ускорился и с лету прошелся по маленькой пушчонке. Расчет попытался убежать, но не успел. Немецкая пехота у леса, увидев судьбу артиллерии, бросилась в заросли.

– Вот и все!

Над полем боя вился дым от горящей техники, но выстрелы и крики прекратились. Выжившие экипажи подбитых немецких танков и остатки десанта или зализывали раны, или уползали в сторону леса. Раздавившая артиллеристов «бэтэшка» вернулась к подбитому товарищу, охраняя кипучую работу по восстановлению ходовой. Вторая пара «БТ» двинулась к застывшему «МС».

– Думаю, стоит поздороваться! – ухмыльнулся сержант.

Ильяса била запоздалая дрожь.

Глава 3

Олег

Знакомство вышло горячим. Из люка «БТ», притормозившего у хутора, выскочил танкист в комбинезоне. Я не успел сообразить, как он облапил моего незадачливого спутника.

– Фима! Живой!

Паляница выглядел ошарашенно: столь бурное проявление симпатии озадачило его не меньше меня. Он морщился и кривился. Танкист, словно почувствовав, отпустил Ефима и отступил на шаг. Теперь я сумел его разглядеть. На черных петлицах в треугольнике расстегнутого комбинезона по два кубика. Лейтенант… Лицо молодое: или учился вместе с Паляницей, или служил. Скорее всего, учился, послужили они немного.

– Шли мимо вашего полка! – частил лейтенант. – Одни развалины, все горит. Думал, погиб, а ты здесь воюешь. Двух немцев подбил!

– Одного, – уточнил «летеха». – Второго – он. – Паляниця указал на меня.

– Сержант Волков! – Я воспользовался случаем.

– Лейтенант Анисимов, учебный взвод! – представился он. – Хорошо стреляете, товарищ сержант.

– Вы тоже неплохо.

– Снаряды кончились, – вздохнул он. – По три выстрела на орудие было…

«На пушку шли с пулеметами», – вспомнил я. Отчаянные здесь парни: с тремя снарядами в бой. Погибший Леша-курсант рвался бить вермахт на клепаной жестянке… Немцы этого в расчет не берут. У них орднунг: наступление превосходящими силами, в случае ожесточенного сопротивления – отход и перегруппировка, война от рассвета до заката, обед по расписанию, ночью – отдых. Мы вас, суки, научим…

– Были танки пушечные, стали пулеметные. – Улыбка Анисимова вышла горькой.

Я глянул на БТ-2, стоявший рядом. Клепаная броня, пулемет с орудием не спарен, торчит в сторону.

– Пушка – 37 миллиметров?

– Она, – подтвердил Анисимов.

Я напряг память. В одной из книг, присланных в колонию, про эту пушку что-то было. Та-ак… Была надежной, но не удовлетворила военных из-за слабого действия осколочного снаряда. Заряд взрывчатого вещества – слишком маленький, потому перешли на калибр 45. Ага!

– Конструкция пушки немецкая, – сказал я уверенно. – У них, – кивнул я на подбитый танк, – точно такие.

На лице лейтенанта мелькнуло удивление.

– Там, – указал на раздавленную пушку, – тоже.

Удивление переросло в радостное изумление.

– Выстрелы подойдут? Точно?

– Одинаковые, – сказал я и добавил мысленно: «Немецкие даже лучше. За счет лучшего качества снаряда и начинки». О последнем, впрочем, промолчал.

– Киреев! – Лейтенант повернулся к подошедшему механику. – Слышал? Организуй сбор трофеев!

Механик козырнул и побежал исполнять.

– Разрешите и мне?

Лейтенант кивнул. Пока он не передумал, двинулся к раздавленной пушке. Снаряды меня не волновали – танкисты подберут. Собирать их после того, как здесь прошел танк… Есть лучшие места. У нас с «летехой» даже ножей нет. Личное оружие никому не мешало, выдавать нам его не собирались. Добудем сами.

Ситуация оказалась хуже, чем казалось со стороны. «Бэтэшка» проутюжила расчет на совесть: вдавленные в землю кровавые ошметки, оторванные траками головы, руки и ноги. Винтовки, ящики – все изломано в щепы. Рыться в этом фарше не было ни смысла, ни желания. Я отошел и осмотрелся. На траве, слегка испачканный в грязи, лежал карабин – стандартный немецкий «Маузер». Плечевой ремень у карабина отсутствовал. Все ясно. Гусеница ударила немца в бок, повалила, вмяла в землю, зацепив ремень траком. Антабки оборвались, карабин отлетел в сторону. Я отер рукавом приставшую к оружию грязь. Стрелять можно. В танке с карабином неловко, да и патроны только те, что в обойме, но все же… Хотя… Если поискать… Снова подошел к месиву из человеческого мяса, грязи и деревянной щепы. Выковырял немецкий штык. Еще б патронов, но рыться в кишках не хотелось.

Перекинув флажок предохранителя, привычно загнал патрон в ствол. У зампотеха полка был такой «98к» – на кабанов с ним ходили. Валил секача с одной пули…

На поле дымил подбитый мной танк. У второго, заваленного Ефимом, люки задраены. Экипаж или погиб, или затаился – выковыривать долго. Я ступил в рожь и побрел к чадящему немцу. Хлеб в этом году вызрел на славу: колосья доставали мне до пояса, идти было трудно. Пропадет хлебушек… Пока пробирался, немец и чадить перестал – выгорел. Рожь огонь не затронул – зеленая. Что тут у нас? Pz t 35 (t), изделие братьев-славян из Чехии. Хорошо делали, братья, на совесть. Краска на корпусе и башне пошла пузырями: боеукладка наверняка сдетонировала, но броня устояла. В 1968-м отпрыски этих мастеров будут стрелять в наших ребят, объясняя миру, что борются с «империей зла». А Гитлер, значит, вам друг…

Противотанковая пушка лежала за танком вверх колесами, уткнувшись стволом в землю. Расчет не стал принимать бой и сбежал. Ящики со снарядами рассыпаны по сторонам. Вот и замечательно, не нужно из земли выковыривать. Нагнулся и краем глаза заметил, как что-то шевельнулось во ржи. Как дикая свинья перед скрадком.

– Встать! Хенде хох!

В хлебах замерли. Поздно…

Бах!

Пуля прошла поверх колосьев. Затвор выбросил гильзу и дослал в казенник патрон.

– Встать, я сказал!

Рожь зашевелилась, над колосьями возникла человеческая фигура с поднятыми руками.

– Ком цу мир!

Немец подчинился. Пока он ковылял, я рассмотрел его. Черный мундир, на голове какой-то дурацкий берет черного цвета. Пехота такое не носит – танкист… Успел выскочить, сука! На кожаном поясе – большая кобура. Отчего ж не стрелял? Я присмотрелся. Ага! Правая кисть черная и распухла – ожог. Левой затвор не передернуть. Немец, впрочем, пытался – крышка кобуры отстегнута. К тому же хромает, иначе б сбежал. Ничего, у меня потопаешь…

Шагнул вперед и, переложив карабин в левую руку, залез немцу в кобуру. Он стоял смирно. Пистолет оказался большой и тяжелый – «парабеллум». Вот это добыча! Немец смотрел волком. Я сунул пистолет за пояс. Запасная обойма – в карман!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});