Жизнь моя за песню продана (сборник) - Сергей Есенин

Над Домом печати, где был установлен гроб, развевался лозунг

«Тело великого русского национального поэта Сергея Есенина покоится здесь».Алла Марченко

Мой путь

Жизнь входит в берега,Села давнишний житель,Я вспоминаю то,Что видел я в краю.Стихи мои,Спокойно расскажитеПро жизнь мою.

Изба крестьянская.Хомутный запах дегтя,Божница старая,Лампады кроткий свет.Как хорошо,Что я сберег теВсе ощущенья детских лет.

Под окнамиКостер метели белой.Мне девять лет.Лежанка, бабка, кот…И бабка что-то грустноеСтепное пела,Порой зеваяИ крестя свой рот.

Метель ревела.Под оконцемКак будто бы плясали мертвецы.Тогда империяВела войну с японцем,И всем далекиеМерещились кресты.

Тогда не знал яЧерных дел России.Не знал, зачемИ почему война.Рязанские поля,Где мужики косили,Где сеяли свой хлеб,Была моя страна.

Я помню только то,Что мужики роптали,Бранились в черта,В Бога и в царя.Но им в ответЛишь улыбались далиДа наша жидкаяЛимонная заря.

Тогда впервыеС рифмой я схлестнулся.От сонма чувствВскружилась голова.И я сказал:Коль этот зуд проснулся,Всю душу выплещу в слова.

Года далекие,Теперь вы как в тумане.И помню, дед мнеС грустью говорил:«Пустое дело…Ну, а если тянет —Пиши про рожь,Но больше про кобыл».

Тогда в мозгу,Влеченьем к музе сжатом,Текли мечтаньяВ тайной тишине,Что буду яИзвестным и богатымИ будет памятникСтоять в Рязани мне.

В пятнадцать летВзлюбил я до печенокИ сладко думал,Лишь уединюсь,Что я на этойЛучшей из девчонок,Достигнув возраста, женюсь..

Года текли.Года меняют лица —Другой на нихЛожится свет.Мечтатель сельский —Я в столицеСтал первокласснейший поэт.

И, заболевПисательскою скукой,Пошел скитаться яСредь разных стран,Не веря встречам,Не томясь разлукой,Считая мир весь за обман.

Тогда я понял,Что такое Русь.Я понял, что такое слава.И потому мнеВ душу грустьВошла, как горькая отрава.

На кой мне черт,Что я поэт!..И без меня в достатке дряни.Пускай я сдохну,Только…Нет,Не ставьте памятник в Рязани!

Россия… Царщина…Тоска…И снисходительность дворянства.Ну что ж!Так принимай, Москва,Отчаянное хулиганство.

Посмотрим —Кто кого возьмет!И вот в стихах моихЗабилаВ салонный вылощенныйСбродМочой рязанская кобыла.

Не нравится?Да, вы правы —Привычка к ЛориганИ к розам…Но этот хлеб,Что жрете вы, —Ведь мы его того-с…Навозом…

Еще прошли года.В годах такое было,О чем в словахВсего не рассказать:На смену царщинеС величественной силойРабочая предстала рать.

Устав таскатьсяПо чужим пределам,Вернулся яВ родимый дом.Зеленокосая,В юбчонке белой,Стоит береза над прудом.

Уж и береза!Чудная… А груди…Таких грудейУ женщин не найдешь.С полей обрызганные солнцемЛюдиВезут навстречу мнеВ телегах рожь.

Им не узнать меня,Я им прохожий.Но вот проходитБаба, не взглянув.Какой-то токНевыразимой дрожиЯ чувствую во всю спину.

Ужель она?Ужели не узнала?Ну и пускай,Пускай себе пройдет…И без меня ейГоречи немало —Недаром легСтрадальчески так рот.

По вечерам,Надвинув ниже кепи,Чтобы не выдатьХолода очей,Хожу смотреть яСкошенные степиИ слушать,Как звенит ручей.

Ну что же?Молодость прошла!Пора приняться мнеЗа дело,Чтоб озорливая душаУже по-зрелому запела.

И пусть иная жизнь селаМеня наполнитНовой силой,Как раньшеК славе привелаРодная русская кобыла.

<1925>

Биография в фотографиях

Мечтатель сельский, я в столице стал первокласснейший поэт…

«Был у нас в селе праведный человек, отец Иван. Он мне и говорит: «Татьяна, твой сын отмечен Богом».

Татьяна Федоровна Есенина

Отец и мать С. Есенина. Фото 1926–1927 г.

21 сентября (3 октября по нов. ст.) 1895 г. у крестьянина Александра Никитича Есенина и его жены Татьяны Федоровны, урожденной Титовой, родился сын Сергей. Место рождения – с. Константиново Рязанской губернии.

Дед поэта по матери Федор Титов

Похвальный лист, полученный С. Есениным по окончании Константиновского земского училища в 1909 г.

Есенин среди крестьян села Константиново. 1909–1910 гг.

С двух лет был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми протекло почти все мое детство. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они поcадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку. Потом меня учили плавать. Один (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все кричал: «Эх, стерва! Ну куда ты годишься?..» «Стерва» у него было слово ласкательное. После, лет восьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавал по озерам за подстреленными утками. Очень хорошо лазил по деревьям. Среди мальчишек всегда был коноводом и большим драчуном и ходил всегда в царапинах. За озорство меня ругала только одна бабка, а дедушка иногда сам подзадоривал на кулачную и часто говорил бабке: «Ты у меня, дура, его не трожь, он так будет крепче!» Бабушка любила меня из всей мочи, и нежности ее не было границ.

…

Когда я подрос, из меня очень захотели сделать сельского учителя и потому отдали в церковно-учительскую школу, окончив которую я должен был поступить в Московский учительский институт. К счастью, этого не случилось.

Есенин «О себе».

Спас-Клепиковская второклассная учительская школа, в которой Сергей Есенин учился с 1909 по 1912 гг.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});