Ночная смена. Крепость живых - Николай Берг

Неясно было — только у нас эта Беда или и в других городах то же самое. Эпидемия или пандемия?

Вышедший из подсобки Николаич протянул мне пару куцых вороненых магазинов. Они теплые, гораздо теплее, чем просто нагревшиеся в руках.

— Обточил, чтоб при выстреле не вываливались. Попробуйте.

Магазины вполне четко вставали на место и держались прочно. Впрочем, и тут было неудобство. Что за дурь — магазин на два патрона. Хотя б на пять, что ли… Все-таки нелепое оружие. По всем статьям.

— Зато двадцатый калибр. Это, знаете, впечатляет. — Николаич явно не страдает отсутствием наблюдательности, и написанное на моем лице впечатление от «ружа» читается легко. — Ответственность за применение оружия на вас. Так что постарайтесь меня не подвести. Особенно сегодня. Завтра, похоже, всем будет уже плевать. Получается так. Патроны держите. Эти с крупной дробью. На малой дистанции не хуже картечи будут. Если вляпаетесь, ружье вам продал Виктор.

Под внимательными взглядами Сергея и Николаича заряжаю магазины. Один впихиваю в ружье. Потом, слушая грамотные советы под руку, впихиваю патрон в ствол, третьим.

Сергей уже готов. Грамотно оделся, надо признать: комбез на ватине — сразу не прокусишь, высокие берцы, еще и какую-то ушанку напялил. Протягивает мне что-то из этого мешка: камуфляж, правда, странноватый — рисунок как на шторах, что-то из утиной охоты, но в толпе поприличнее будет, чем ватник из дворницкой. Портки толстые. Сапожищи. Все, как успел заметить, из самых дешевых. Перчатки оставил свои. Еще получил рюкзачище литров на сто. Шмотки, которые я снял с себя, Андрей утащил в глубины подсобки.

Рассовываю оставшиеся латунные цилиндры патронов по карманам, снаряженный второй магазин. Карманы непривычно расположены, надо привыкать побыстрее, а то лопухнешься в неподходящий момент.

Теперь куда-то надо деть дурацкую уже «хауду». В боковой карман рюкзака. Хотя интересно: а дробью, скажем, мельчайшей из нее можно палить? По тем же крысам ожившим? Надо бы попробовать. Действуя по принципу «дайте, тетенька, водички попить, а то так жрать охота, что и переночевать негде и не с кем», задаю эти вопросы. С выражением на лице «семь бед — один ответ» Николаич отсыпает десяток гильз, пачку капсюлей, чуток мелкой дроби и пачку пороха.

— Экспериментировать будете — не с руки стреляйте. Мое мнение, порвет эту железяку.

Обмениваемся номерами телефонов. Все, двигаемся. Дверь за нами запирается, и я вижу, как опускается штора на окне. На двери табличка «Переучет»…

Идти неудобно, кулацкий обрез за пазухой, всунутый стволом в кармашек для мобилы, и непривычная одежда. И неразношенные ботинки… Что удивительно, движение на улице совершенно обычное, совершенно обычные прохожие, словно в нескольких сотнях метров и не творится чертовщина. Или как можно назвать районный апокалипсис.

Так, теперь, по планам Сан Саныча, идет еда…

Виктор отзвонился Ирке еще по дороге. Она не подкачала — верная боевая подруга — и стояла уже на улице, ожидая его. Закинув в УАЗ пару здоровенных рюкзаков с тщательно отобранным для «ухода» имуществом и поцеловавшись с Иркой, прыгнувшей на свое законное переднее место пассажира, Виктор погнал машину из города.

На улицах было спокойно, и если бы не его авторитет и привычка Ирки повиноваться безукоризненно, то, скорее всего, посыпалась бы куча глупых женских вопросов. Но тут подруга сидела и внимательно слушала все, что он рассказывал. Она и сама обратила внимание, что милиции на улицах было чересчур много.

Мало бы нашлось сейчас людей, которые были рады наступающему БП. А вот Виктор — несмотря на хмурый вид и приличествующее случаю мрачное лицо — был искренне в глубине души рад.

Он чувствовал себя немножко избранным, немножко особенным и уж точно самым умным. Взгляд, скользивший по пешеходам и другим лохам, ехавшим в машинах рядом, явно имел оттенок превосходства. Он — знал. А они очень скоро должны были в ужасе глупо и жалко передохнуть. В самой глубине сознания Виктор всегда страшно боялся одного — подготавливаясь всю жизнь к этому самому БП, положив на это массу сил, средств и отказавшись ради спасения от очень многого, — боялся, что все это будет зря. Что все усилия даром и жизнь псу под хвост. Что напрасны были ограничения и зря отказывался от многих вкусностей жизни. Да та же Ирка — великолепный партнер и спутник в лесной жизни — отнюдь не была ни умницей, ни красавицей. Она была функциональна, как автомат Калашникова, и отлично подходила для роли Пятницы в предполагавшейся Робинзонаде. Но и только. Как женщина она и впрямь скорее походила на мужика Пятницу…

Теперь надо было добраться до той глухомани, где он заботливо годами создавал себе убежище — замаскированный бункер, склады с едой, топливом и всем прочим, что даст возможность с комфортом выжить в то время, когда все остальное человечество бесславно будет погибать в корчах.

Это был звездный час Виктора, и он старался запомнить каждый момент. Правда, он не рассчитывал на такой экзотичный конец человечества, скорее ждал чего-то более примитивного типа ядерных ударов, но так даже было лучше. Людей не станет, а все блага цивилизации достанутся им с Иркой. Неплохо быть наследниками у всего человечества.

Впрочем, не таким уж все было обычным — на выезде из города поток машин был куда как больше, чем обычно, причем легковушки были забиты под завязку и тяжело проседали под грузом набившихся пассажиров. Много было «джихад-такси»: как понял Виктор, гости города что-то тоже пронюхали и сейчас тикали во всю мочь целыми многочисленными семьями.

Пост ГИБДД проскочили без задержки, хотя «проскочили» — неверно сказано, поток машин еле полз. Но во всяком случае, суетившиеся гибэдэдэшники на УАЗ не обратили внимания. Заправившись под завязку и набрав в запас три канистры, Виктор двинулся в экономном режиме к себе в убежище. Пару часов все шло нормально, но потом Ирка первой заметила непорядок.

Впереди явно творилось что-то неладное. Пришлось тормозить — пробка была солидной. Высунувшись из машины, Виктор разглядел впереди стоящий поперек практически всей дороги дальнобой — фуру синего цвета. За нею торчало что-то грязно-белого цвета — похожее на другую фуру. Только сильно мятую и лежащую на боку.

Открыл дверцу и высунулся, встав столбиком, как сторожевой суслик, — впереди были беготня и крики. Спокойно сел обратно, вывернулся через двойную на встречку, тоже блокированную — отметил бегающих на месте аварии людей, там была какая-то зеленая куча металлолома на обочине и весь асфальт замусорен какими-то огрызками и обломками. Впрочем, место серьезной аварии всегда становится похожим на помойку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});